желание, он застонал, его рот захватил мой, когда он убрал палец только для того, чтобы скользнуть им по той же траектории с большим нажимом.
Звезды.
Нет, не звезды, черная дыра, удушающая и обрывающая жизнь, родилась там, где он коснулся меня. Я ахнула, глаза распахнулись, сердце в панике сжалось под моей напряженной грудной клеткой.
— Мяу.
Слово было хриплой мольбой, когда оно непрошено сорвалось с моих губ, и Клэй замер, его сердце билось так сильно, что я могла чувствовать это через его рубашку, когда я прижала руку к его груди и создала пространство между нами.
— Мяу, — повторила я громче, тверже.
Узнавание отразилось на его лице, и Клэй побледнел, отрываясь от меня с беспокойством в глазах.
— Джиана, — попытался он, но я больше не могла на него смотреть.
Я не могла быть рядом с ним, не могла сдержать огонь, бушующий внутри меня.
Я изобразила улыбку, поцеловала его в щеку, как будто со мной все было в порядке, на случай, если Малия или кто-то еще наблюдал. Я встала так медленно и хладнокровно, как только могла, поправила прическу и поправила юбку, прежде чем направиться в ванную.
Но как только я скрылась из виду, я резко повернула налево. И я побежала.
Глава 11
Клэй
Мое сердце громовым маршем жеребцов отдавалось в ушах, когда я пробирался сквозь толпу, не сводя глаз со спины Джианы. С каждым шагом ее дыхание становилось все более изможденным и неровным, и когда она исчезла за углом кухни только для того, чтобы со всех ног броситься к двери, я выругался, расталкивая людей, чтобы последовать за ней.
Я зашел слишком далеко.
Это стоп-слово никогда не предназначалось для использования, никогда не предназначалось для того, чтобы быть чем-то большим, чем шуткой между нами. Но я настаивал, пользуясь ее доверием, уступая своему собственному эгоистичному желанию, поскольку игра с ней на той вечеринке стала меньше связана с Малией, а больше с тем, чтобы увидеть, какие звуки я мог заставить издавать ее красивый рот.
Я не хотел этого делать. Я только намеревался поцеловать ее, ведь я знал, Малия наблюдала с танцпола, и хотел показать ей, насколько я был занят. Но чем больше Джиана открывалась для меня, чем больше она извивалась под моими прикосновениями… Тем меньше я смотрел на что-либо или на кого-либо еще, кроме нее.
Это было головокружительно, ее язык против моего, скользкое желание между ее ног, которое, я знал, исходило от меня. Как наркоман, я жаждал большего.
И я не думал о последствиях.
Джиана выскочила в ночь, а я следовал за ней по пятам, поймав дверь прежде, чем она успела захлопнуть ее за собой.
— Джиана!
Несколько студентов, собравшихся на лужайке, расступились, когда она пробежала сквозь них, их вопрошающие взгляды нашли меня следующим, когда я погнался за ней.
— Джи, пожалуйста, подожди, — позвал я, но она продолжала бежать, обогнула парадные ворота и побежала по тротуару.
Я последовал за ней, ускоряя шаг, в то время как мое сердце колотилось в груди, как барабан. Когда я был в нескольких шагах позади нее, я протянул руку, поймал ее за локоть и заставил остановиться.
Она качнулась ко мне, из нее вырвался тихий вскрик, когда я поймал ее и удержал на месте.
— Прости, я…
— Нет, это ты прости, — сказал я, держа ее тонкие руки в своих.
Она неглубоко дышала, глаза блестели, когда она избегала моего взгляда. Это чертовски убивало меня, видеть ее такой.
Знать, что я был причиной.
— Эй, — сказал я, приподнимая ее подбородок костяшками пальцев.
Я подождал, пока ее глаза не встретились с моими, и одна слеза тихо скатилась по ее щеке, прежде чем она смахнула ее.
— Мне жаль, — повторил я, ища ее глазами. — Мне жаль.
Ее дыхание замедлилось, совсем немного, один долгий выдох нашел ее, прежде чем она рухнула на меня. Я заключил ее в крепкие объятия, как будто мог защитить ее от того, что причиняло ей боль.
Как будто это не я был виновником.
Она дрожала в моих объятиях, шмыгая носом от слез, которые, я знал, она злилась из-за того, что пролила. Она смахнула их так быстро, как только смогла, но не вырвалась из моих объятий. Она позволила мне обнять ее, позволила мне провести рукой по ее позвоночнику, пока она не успокоилась, пока ее дыхание не стало более ровным, а тело неподвижным.
— Боже, я в полном беспорядке, — сказала она, когда, наконец, отстранилась, но не оставила между нами большого пространства. Она просто закрыла лицо руками, качая головой.
— Я зашел слишком далеко.
— Нет, — попыталась она, но затем вздохнула, наконец встретившись со мной взглядом. — Да. Но это не твоя вина.
— Моя. Я увлекся.
— Я играла в это так же сильно.
Я покачал головой, готовый возразить, но все слова застряли у меня в горле, когда Джиана опередила меня в этом.
— Я девственница.
Я моргнул, потрясенный, не уверенный, что правильно ее расслышал. Но когда она непоколебимо посмотрела на меня, печаль и стыд окрасили ее щеки, я понял, что не ослышался.
Что-то дикое взревело внутри меня, оскалив зубы, когда я сжал челюсти, угрожая вырваться из клетки. Долгий, обжигающий вдох заставил его опуститься обратно.
— Я знаю, — сказала Джиана, скрестив руки на груди, когда она уступила самой себе. — Это смущает.
Я немедленно потянулся к ней, приподнимая ее подбородок, пока она снова не посмотрела на меня.
— Почему ты так говоришь? — спросил
