вот так сбежать. Они попросили разделить с ними последний бокал коктейля, и мое согласие стало главной ошибкой того вечера. В итоге я не помню, как оказалась в комнате отеля со всеми тремя, – тут мой голос дрогнул. Закрыв глаза, я сосчитала до пяти, повторяя про себя, что все это в прошлом и больше такого не повторится: – Как ты можешь догадаться, ночь для меня оказалась длинной. Пока они… – я нервно сглотнула и сделала еще один глубокий вдох, прежде чем продолжила, – я оставалась в сознании, но не могла сопротивляться из-за той дряни, что подмешали мне в алкоголь. Самое ужасное в той ночи то, что осталась запись. Видео. Наутро, проснувшись в одиночестве, мне стало тошно от самой себя. От той, кем я стала. Захотелось исчезнуть, раствориться и больше не существовать. Я чувствовала, что нахожусь на грани. Следующий шаг – прыжок в пустоту. Ловить меня некому. Но, быть может, кто-нибудь еще способен удержать меня на краю. Не дать сделать фатальный шаг. В то же утро я позвонила Энн, моля о помощи.
В одночасье я оказалась в объятиях Дэни, как только закончила говорить. Он зарылся носом в мои волосы и прошептал:
– Почему не позвонила мне? Почему не рассказала? Я бы достал этих тварей из-под земли.
– Мне было стыдно. И страшно, – я высвободилась из крепких объятий, заметив, с какой неохотой он разомкнул руки и отстранился, – не знаю как, но Энн нашла их, выкупила запись. Я не вдавалась в подробности, поскольку не хотела ничего знать. А после она помогла с реабилитационным центром.
– Поверить не могу, что тебе пришлось пройти через подобное.
– Не нужно меня жалеть, Дэни. Врачи смогли помочь справиться с алкогольной зависимостью, а психотерапия снова сумела притупить боль. И до вчерашнего вечера я не срывалась. Но то, как я повела себя с тобой, напомнило мне о том времени. Показалось, я снова теряю контроль, – немного помолчав, добавила: – К тому же не уверена, что гожусь для отношений.
– Это не так, – Дэни нежным движением провел по моим рукам, от плеча к локтю.
– Теперь ты знаешь все. И согласишься, что достоин большего. Я совсем не такая, какой ты меня представляешь.
Дэниел только рассмеялся.
– Серьезно? Ты правда думаешь, что отпугнула меня? Считаешь, мои чувства настолько ничтожны, что я откажусь от тебя лишь потому, что ты сама надумала, будто недостойна нормальных отношений и любви?
– Я не надумала.
– Николетта, ты хоть слышишь, что я говорю? Я люблю тебя. И этот факт останется неизменным, что бы ты ни говорила и как бы ни пыталась принизить себя, – он бросил взгляд на время и встал с дивана, – и я не жду, что ты отбросишь свои чувства к Марку и тут же кинешься в мои объятия. Хоть и уверен, что могу дать тебе гораздо больше. Я все же понимаю, что так просто мне не занять его место в твоем сердце. Но подумай об этом, ладно? Я дам тебе время. Допусти мысль о возможности наших отношений в свою голову, – он наклонился, чмокнул меня в макушку и направился к выходу из комнаты.
И что мне делать?
В глазах снова застыли слезы. За последние сутки жизнь опять перевернулась вверх тормашками. Возвращаясь домой, я надеялась, что наконец-то распрощаюсь со всеми тревогами и смогу начать все сначала. Но у меня вновь ничего не выходит.
Подняв голову, я увидела, что Дэниел застыл в проходе.
– Дэни? Все в порядке?
– Не совсем, – он чересчур нервно провел по волосам, – проклятье, – и вернулся на диван, заняв прежнее место рядом со мной, – знаешь, а не выходит все же из меня плохого парня. Мне бы следовало радоваться, что Марк в очередной раз совершил ошибку, но не могу тебе не рассказать.
– Рассказать что?
– Что эта свадьба чистой воды фарс.
Почувствовав боль в виске, я потерла его пальцами, недоуменно взглянув при этом на Дэни.
– С твоего позволения, начну издалека, – я лишь кивнула, – прости, принцесса, но я не был до конца откровенен касаемо компании. На самом деле уже несколько месяцев мы несем убытки.
– Почему не говорил?
– Не хотел отвлекать тебя от учебы. Думал, мы исправим ситуацию до твоего возвращения. Но все оказалось чуть… сложнее. Один из наших менеджеров, теперь уже бывших, пойман на взятке во время заключения крупной сделки с участием госструктур. Это просочилось в прессу. Мы успели перехватить новость на выходе, но ты сама знаешь, как быстро распространяется информация. Мы потеряли часть клиентов, и имидж «Кейн Корп» пострадал. Ты ведь понимаешь, что репутация решает все. Один неверный шаг – и компании конец.
– Насколько сейчас все плохо? – нарастающая боль в висках начинала мешать.
– Скажу честно, мы на грани, Ники. Если в ближайшие месяцы не удастся очистить имя компании, наследие твоего отца может рухнуть.
– И ничего нельзя сделать?
– Абсолютно безвыходных ситуаций не бывает. В нашей сфере есть два человека, оказывающих огромное влияние на остальных. Акира Симидзу и Роберт Кэмпбелл – сотрудничество с любым из них может нас спасти.
И тут меня осенила догадка.
– Постой, ты сказал Кэмпбелл? Только не говори, что Марк женится на его дочери взамен на поддержку корпорации.
Судя по тому, что Дэни не торопился отвечать, я поняла, что попала в точку. Шок и злость на время затмили головную боль.
– Ты верно поняла. Это было условием Роберта, а не идеей Марка.
– Бред какой-то. А что насчет второго? Как ты сказал его зовут?
– Акира Симидзу. Я уже несколько месяцев не могу выйти с ним на связь. В этом вся проблема.
– Стой, Акира… – в голове мелькнули кадры из моего детства: кабинет отца, горящий камин и японец, сидящий на кушетке с чашкой чая, отец называл его Акирой, – он был другом отца, да? Я точно помню, что к нему часто приезжал человек с таким же именем.
– Да, они дружили и в вопросах бизнеса не раз оказывали друг другу поддержку. Но после смерти Томаса Марк не сумел удержать эту связь. Или не захотел…
– Почему ты не можешь с ним связаться?
– Секретари не пропускают звонки напрямую, и скажу даже больше: я летал в Токио, но все равно не смог добиться встречи. Ощущение, будто пробиваюсь на аудиенцию к президенту. И то, наверное, было бы проще.
– А личный номер?
– Не смог выяснить. Я не шучу, конфиденциальность этого человека действительно на уровне президентской. Томас, вероятно, знал его номер, но Марк утверждал, что никаких контактов не унаследовал.
– Жди здесь, – я побежала в кабинет,
