что здесь я не одна. Присутствие Джека, его физической силы и ума всегда помогало мне, но это не то же самое, когда с вами рядом ваша сестра-экстрасенс. Впрочем, я не была уверена, что готова вслух признаться в этом.
Входная дверь открылась, и на крыльцо вышел Энтони. Его рука все еще была на перевязи после автомобильной аварии. Из-за растяжения лодыжки он все еще нуждался в костылях, но теперь к ним прибавилась повязка на носу и пара «фонарей» под глазами.
– Спасибо, что пришли, – сказал он, задержав взгляд на Джейн, а затем повернулся ко мне. Джек протянул для рукопожатия руку.
– Надеюсь, тот парень выглядит хуже, чем вы.
Энтони потянулся к своему носу, как будто забыл, что тот у него есть.
– Да. Верно. Увы, я хотел бы сказать, что это была отважная попытка защитить себя, но это было… – он умолк. – Если честно, это было нечто весьма странное. Я стоял на ступеньках, ведущих к винному погребу, как вдруг кувырком полетел вниз. Я был там совершенно один, поэтому понятия не имею, как это произошло. Мне повезло, что я не сломал себе шею. – Он протянул костыль. – Эта штуковина спасла мне жизнь. Застряла в перилах и не дала мне скатиться до самого пола.
Мы с Джейн переглянулись.
– Мы отправимся на кладбище через минуту. Я понятия не имел, что на улице так холодно. Заходите внутрь, здесь тепло, а я пока найду куртку.
Он повел нас в дом, но Джейн бросилась к нему.
– Давайте я принесу? Если она, конечно, не в вашей спальне. Потому что там вы обычно ходите без одежды. – Она крепко зажмурилась.
– Думаю, она предлагает принести вам куртку, чтобы вы не ковыляли за ней на костылях.
Джейн залилась краской, однако сумела кивнуть. Энтони, явно развеселившись, кивнул.
– Это было бы чудесно. Я устал ковылять по дому. Под лестницей есть небольшой чулан. Просто потяните за ручку – дверь легко открывается.
Джейн не терпелось сбежать, и она направилась прочь, а мы с Джеком огляделись по сторонам. Несмотря на итальянский внешний вид здания, отступление от архитектурных норм того времени не повлияло на интерьер. Дом был спроектирован в колониальном стиле с центральным вестибюлем и анфиладами парадных комнат по обе стороны от него, отделенными друг от друга дверями. Судя по тому, что я видела в главной гостиной и прочих комнатах, мебель была укрыта белыми чехлами – этакие призрачные обитатели практически заброшенного дома. Это напомнило мне мой дом на Трэдд-стрит, когда я впервые увидела его, полный паутины и пятен плесени. Это часть истории, которую можно подержать в руках. Слова мистера Вандерхорста всегда преследовали меня, когда я входила в старое здание и мой внутренний голос начинал подсчитывать затраты на ремонт.
Я собиралась спросить у Энтони о его планах относительно дома и земли, когда мой взгляд скользнул вверх по стене вдоль круговой лестницы, откуда на нас со стен с осыпающейся штукатуркой смотрели написанные маслом портреты неизвестных людей.
– Я единственная, кто по выражениям их лиц понимает, что мы не… – я не договорила. Мой взгляд остановился на самом большом портрете, чуть в стороне от других, поскольку он висел на самой закругленной части стены.
Это был портрет темноволосой девушки в зеленом шелковом платье. Ее волосы были уложены в высокую прическу. Она была совсем юная, лет двадцати с небольшим. Ее темные глаза, казалось, блестели, следуя за зрителем. Но мое внимание привлекла не ее красота и не мастерство художника. Нет, это было нечто иное. Мой взгляд был прикован к сверкавшему драгоценными камнями павлину на лифе ее платья.
– Кто это? – спросила я, хотя была уверена, что уже знаю ответ. Энтони покачал головой.
– Не знаю – ни на раме, ни за портретом нет ничего, что указывало бы на сюжет картины. Хотя…
Джек вопросительно приподнял бровь.
– Хотя что?
– Хотя мне кажется, что мы знаем друг друга… и очень близко. Ее глаза следуют за мной, куда бы я ни пошел. Я ловлю себя на том, что ночью тороплюсь вверх по лестнице, просто чтобы поскорее уйти от нее.
Я продолжала смотреть на портрет, вспоминая женщину, которую видела на лестнице в моем доме, – темноволосую женщину в зеленом платье с брошью в виде павлина. Я вспомнила, как странно она держала голову, и красный рубец, опоясывающий ее шею. Джек однажды сказал мне, что когда человека вешают, большинство людей не задыхается, как думают многие. Если им повезет, они умрут, когда их шея сломается в результате падения, а их тела останутся висеть. Я повернулась к Джеку.
– Думаю, это Элиза. Элиза Гровнер.
И прежде чем я смогла остановить себя, я подняла обе руки к шее, а Джейн подошла ко мне и прошептала слово «ложь».
Я, разинув рот, уставилась на сестру, не зная, послышалось мне или нет. Неужели она на самом деле произнесла это слово вслух?
– Что ты сказала? – спросила я Джейн. Ее взгляд был пуст, как у человека, который только что проснулся после долгого сна.
– Я что-то сказала?
Я кивнула.
– Мне показалось, будто ты сказала «ложь». – Я оглянулась туда, где Энтони стоял рядом с Джеком. Если он нуждался в нашей помощи, не было смысла защищать его от даже от самых зловещих аспектов общения с мертвецами. – Это же слово сказала мне женщина на лестнице у меня дома перед тем, как исчезнуть.
Я посмотрела на Энтони и удивилась: в его поведении сквозило больше предвкушения, нежели опасений.
– Вы пытались прикоснуться к ней?
– Ох уж эти любители! – сказала я себе под нос. Джейн толкнула меня локтем и смерила укоризненным взглядом. А затем громко, чтобы Энтони мог слышать, объяснила:
– Обычно любое физическое взаимодействие заставляет их уйти. Эффект будет тот же самый, если их игнорировать, – что любит делать Мелани, – но на это уходит больше времени.
Темно-карие глаза смотрели на меня с портрета, пока я шла через фойе, пытаясь убедить себя, что такой эффект – результат большого таланта художника. Я поднялась по лестнице и остановилась перед картиной. Я стояла, опустив руки вдоль боков, и рассматривала женщину в зеленом платье, чья светлая кожа резко контрастировала с темными волосами. Тонкий нос, красивое лицо, высокие скулы.
А вот ее рот с трудом поддавался описанию. Розовые губы были полуоткрыты, как будто она только что закончила говорить, а его уголки приподняты в улыбке Моны Лизы. С такими губами в сочетании с таким завораживающим взглядом… я бы не удивилась, если бы она сошла с холста и стала спускаться по лестнице. Наверно, я удивилась бы меньше, чем среднестатистический человек, но все же.
– Это женщина из книги Ивонны, – сказал Джек. – Там была черно-белая копия, но это определенно тот же портрет. Или я единственный, кто видит сходство с Мелли?
– Вовсе нет, – возразила я, польщенная, но не убежденная. Даже по портрету было ясно: красота, элегантность и гордая поза, которыми обладала эта женщина, были врожденными. Если у меня было хоть одно из этих качеств, то оно проявлялось лишь случайно и только в мои лучшие дни.
– Нет, Джек прав, – сказала Джейн, спускаясь по лестнице. – Это не столько физическое сходство само по себе, хотя у вас обеих потрясающие скулы, и что-то общее
