в разрезе глаз. Это скорее выражение лица. Я часто вижу его на твоем лице… как будто ты не имеешь ни малейшего представления о том, что тебе делать дальше, но собираешься притвориться, будто точно это знаешь.
Я нахмурилась, глядя на сестру. Меня так и тянуло спросить ее, когда она успела стать таким экспертом по поведению, однако осеклась, когда поняла, что она не так уж далека от истины.
– Возможно, ты права, Джейн, – сказал Джек, глядя мимо меня на портрет, чтобы не видеть моего раздражения. – И Ивонна тоже права. Элиза была горячая штучка.
Я посмотрела на него так, как смотрела на других риелторов, которые утверждали, что переманили клиента совершенно случайно.
– Правда, Джек? Ты хочешь, чтобы другие мужчины так отзывались о твоих дочерях?
Он смущенно покашлял.
– Я лишь хотел сказать, что Элиза была на редкость красива. Прямо как ты. И наверняка умна.
Мы дружно повернулись, чтобы посмотреть на портрет. Мой взгляд остановился на ее шее, без каких-либо украшений. И без красного рубца, уродовавшего идеальную кожу.
– Это определенно она? – спросила Джейн, поднимаясь по лестнице и вставая позади меня. – Та самая женщина, которую ты видела на лестнице дома?
По гигантскому вестибюлю пронесся стук костылей Энтони:
– Вы видели ее призрак?
Я на миг встретилась взглядом с Джейн и повернулась к Энтони.
– Да. Я почти уверена, что это была она. Она выглядела так же, как и на этом портрете. За исключением… – я умолкла, пытаясь понять, что изменилось, кроме отсутствия следов веревки на шее. Мой взгляд скользнул на брошь в виде павлина, на четыре разноцветных камня, отражающих свет невидимого источника.
– За исключением… – подсказал Энтони.
Я нахмурилась, глядя на портрет.
– Я не уверена. Я видела ее недолго, всего один миг, так что даже не могу вспомнить. Но я помню ее взгляд. Сначала гневный. А затем, прямо перед тем, как она исчезла, такой… печальный.
Мой взгляд упал на брошь, и внезапно я вспомнила, как мне показалось, будто она хочет, чтобы я это заметила. Чтобы я обратила на нее внимание.
– Думаю, эта брошь что-то значит. Нечто такое, что она хочет, чтобы мы заметили.
Джек наклонился ближе к холсту и прищурился, рассматривая тонкую золотую цепь, обвивающую ленту и темные кудри, а затем перевел взгляд на брошь.
– Возможно, все дело в освещении, при котором работал художник, но не похоже, что металл броши – это золото, согласны? Не тот цвет… и он определенно отличается от золотой цепочки в ее волосах.
– Он выглядит почти оранжевым, – согласилась я. – Совсем не золотым. И он везде однородный, ровного оранжевого цвета. Не похоже, чтобы его оттенок изменил некий отраженный свет, который художник мог увидеть и решил воспроизвести.
– Похоже на медь, – в один голос сказали Джейн и Энтони и посмотрели друг на друга. Джейн улыбнулась.
– Как бы не сглазить!
Энтони улыбнулся в ответ, и я при виде этой милоты едва не закатила глаза. Меня сдержала лишь моя преданность детективу Райли.
– Если предположить, что это настоящие камни, – сказал Джек, – не могу представить, почему они использовали менее дорогой металл, нежели золото. Медь ведь не благородный металл. Может, это латунь?
– Латунь? – переспросила я, надеясь, что я не единственная неосведомленная персона в этом зале.
– Дешевая имитация, – пояснил Джек. – Смесь меди и цинка, которая изначально использовалась в производстве бижутерии и часов. Она должна выглядеть как золото, но если положить их рядом, несложно определить, где настоящее золото, а где жалкая подделка.
– Элиза не была в семье родной дочерью, – сказала Джейн. – Лишь подопечной миссис Вандерхорст. Так что, возможно, камни в оправе – полудрагоценные.
– Тогда почему ее портрет висит на таком видном месте? – спросил Энтони. – Если ее не считали членом семьи, я имею в виду. Насколько я понимаю, с тех пор, как домом владели Вандерхорсты, тут ничего не меняли и не двигали, и эти портреты висят здесь уже пару столетий.
– Она была помолвлена с Лоренсом Вандерхорстом, так что вскоре должна была стать полноправным членом семьи. – Джек окинул взглядом стену возле лестницы. – Но я не вижу здесь его портрета. Остальные мужские портреты из разных эпох. – Он поднялся на несколько ступенек выше и остановился перед двумя овальными портретами меньших размеров в золоченых рамах. – Посмотрите сюда. Здесь целая история: двое мужчин примерно одного возраста в военной форме времен Гражданской войны. Один в темно-синей, другой в серой… вероятно, брат против брата. Как будто Вандерхорсты существуют для того, чтобы дарить мне книжные сюжеты.
– Верно, – согласилась я. – И наш дом.
– На данный момент, – буркнул Джек себе под нос и начал спускаться по лестнице. Прежде чем последовать за ним, я на пару секунд задержалась и оглянулась на портрет Элизы. Ее взгляд – у меня возникло такое ощущение – вроде бы встретился с моим, и мне показалось, что она во мне как будто разочаровалась. Как если бы она громко и ясно говорила на языке, который я должна понимать, а я все равно не улавливала суть.
– Что за ложь, Элиза? – тихо спросила я и вздрогнула, увидев на моей руке руку Джека.
– Мы узнаем. Надеюсь, это приведет нас к тому тайному сокровищу, которое ищет Марк Лонго. А если нет, то к бестселлеру, по которому снимут фильм. Я слышал, что такое иногда случается.
– Да. Я тоже это слышала, – сказала я, пока он вел меня вниз по лестнице, и все это время чувствовала, как глаза Элизы следят за нами.
Подойдя к двери, мы с Джеком сообщили Энтони подробности того, что узнали от Ивонны, а затем Джейн поведала ему о моей встрече с Элизой. Она говорила спокойно и четко, поэтому я позволила ей рассказать ему об этом. А еще потому, чтобы Энтони убедился, что Джейн в здравом рассудке. Нет, я не считала, что они непременно должны общаться, но Ребекка была его невесткой, и я хотела быть уверенной, что он не думает, будто у кого-то из нас не в порядке с головой.
Позднее послеполуденное солнце отбрасывало тени на подъездную дорогу, искажая тень самого дома. Когда мы подошли к воротам кладбища, то скудное тепло, которое предлагало солнце, исчезло, и по мере приближения к мавзолею температура понизилась еще на несколько градусов. Ворота были закрыты, но не заперты, и мы, не сговариваясь, остановились перед ними. Мы с Джейн переглянулись. Моя тревога отразилась и в ее глазах. Нет, я не увидела и не уловила ничего необычного. Но холод в воздухе не имел ничего общего со временем года. Это меня настораживало. Кто-то – или что-то – был здесь, ждал и наблюдал за нами. А отсутствие всего пугающего, кроме холода, означало, что некая неизвестная сущность копила свою энергию.
Джейн повернулась к Энтони.
– Когда вы обычно чувствуете, что не должны идти дальше?
– Прямо на этом месте. Как только я протягиваю руку, чтобы открыть ворота, я чувствую давление в груди. Как будто чья-то рука держит меня, не пуская дальше.
– Это просто давление или толчок? – уточнил Джек.
– Просто давление… сначала. Но если я пытаюсь идти дальше, сила того, кто удерживает меня, возрастает, как будто кто-то пытается меня защитить. Однако если я продолжу идти вперед, давление на грудь… – Он умолк и глубоко вздохнул. – Становится невыносимым. Как будто меня зажали между камнями. И те несколько раз,
