потом и он: выгнулся, скрипнул зубами, выкрикнул ее имя и излил свое семя. В нее.
Эва потом пыталась понять, кто вышел победителем из этого поединка: он или она, – а возможно, они оба проиграли.
Эрик опустился на колени перед колдуньей.
«Госпожа, это всего лишь девочка, я нашел ее в лесу».
«В моих владениях? – грозно спросила колдунья. – Почему ты сразу ее не убил?»
Она поставила босую ногу Эрику на шею, прижав его к земле с необычайной силой.
«Нет! Не делай ему больно!» – встрепенулась вдруг Дав. И с криком, эхом прокатившимся по сверкающему залу, ударила колдунью по лицу.
На следующий вечер состоялось открытие «Хартс-Фолли», и даже если Аса был пристрастным – а он был таковым, – то не мог не признать, что оно имело грандиозный успех.
Он стоял в одной из дальних лож – те, что были ближе к сцене, слава богу, распродали в мгновение ока – и слушал Виолетту, в золоте и пурпуре, наслаждаясь ее ангельским голоском.
– Она волшебница, – в благоговении прошептала Эва, стоявшая рядом, не отрывая глаз от сцены.
– Да, это так, – согласился Аса, хотя слушал Виолетту, а смотрел на Эву.
Эва по случаю открытия надела новое желто-оранжевое платье, в котором ее плечи светились, словно перламутровые. Аса никогда не видел ее в столь ярком наряде: только в сером и коричневом, – и она казалась ему драгоценностью в оправе. Эва и правда была очень красива сегодня, его милая гарпия, золотая богиня, которая решила его покинуть.
Эта мысль вызывала боль, и он решил не думать об этом сейчас.
Виолетта закончила арию на невероятно высокой ноте, и зрители аплодировали ей стоя. В их ложе тоже все вскочили и принялись хлопать. Здесь была вся его семья: Сайленс со своим ужасным мужем-пиратом; Темперанс и ее муж-аристократ, похожий на убийцу; Верити и мягкий Джон Браун: Уинтер и элегантная Изабел. Все они едва поместились в самую большую ложу театра. Кон заявил, что в ложе слишком много народу, и устроился в партере вместе с Роуз и старшими детьми. Им, судя по всему, опера не слишком нравилась: Джон или Джордж колол орешки и, когда мать не видела, бросался кожурой в близнеца. Похоже, за этими мальчишками нужен глаз да глаз.
Дамское благотворительное общество тоже не обошло своим вниманием открытие: они собрались в ложе чуть ближе к сцене.
Спектакль закончился, и Аса подал Эве руку, чтобы вывести из ложи. Их сразу же окружили богатейшие и влиятельные люди Лондона. Аса с удовлетворением заметил герцога – поклонника Виолетты, и нескольких великосветских дам. Завтра все, кто не попал на открытие, будут горько сожалеть об этом и купят билеты на следующее представление.
Да, это успех, что не могло не радовать.
Уже взошла луна, и ночной воздух был чист и свеж. В тени деревьев играл струнный оркестр. Желавшие поужинать заранее заказали столики и завешенные плотными шторами беседки, где посетители могли наслаждаться не только едой. Другие прогуливались по ночному парку, освещенному причудливыми огнями.
Аса увлек Эву в сторону, к галерее музыкантов, и оттуда они наблюдали за посетителями. Подошло время фейерверка, и сверкающие искры обрушились на толпу, вызвав восторженные крики.
– Как красиво! – воскликнула Эва, обратив лицо к звездам.
Аса смотрел на нее, и у него внутри все переворачивалось. Фейерверки отражались в ее глазах, делая их искрящимися, завораживающими.
От романтических мечтаний его отвлекла парочка, которая в тени одной из колонн слилась в нежном объятии.
Вдруг Аса ахнул и выругался.
– Черт бы меня побрал, что за…
Эва обернулась, любопытствуя, что привлекло его внимание, и увидела Малколма Маклиша и Ганса Фогеля: крепко обнявшись, они целовались с такой страстью, что Аса впервые за последние двадцать лет покраснел до корней волос.
– О, как мило! – протянула Эва. – А я уж думала, что Малколм так никогда и не решится признаться в своих чувствах.
Аса уставился на нее в полнейшем недоумении.
– Ты знала, что…
– А ты нет? – удивилась она. – Мне кажется, это говорит о сильном чувстве. Они любят друг друга и не собираются это скрывать, несмотря на последствия.
Аса нахмурился: похоже, это был намек на его нерешительность.
– Эва…
Продолжить он не успел: к ним подошел Аполлон под руку с красивой темноволосой леди и торжественно проговорил:
– Мисс Динвуди, позвольте вам представить мою жену Лили Грейвс, виконтессу Килбурн. Лили, это мисс Динвуди, ангел-хранитель Асы, которой удалось привести в порядок бухгалтерские книги, а это было непросто…
Эва сделала реверанс, и леди Лили, приветливо улыбнувшись, заметила:
– Я слышала, вы наняли няню для детей танцовщиц и певиц, мисс Динвуди. Как это великодушно с вашей стороны.
– Спасибо, миледи, – ответила Эва, и щеки ее слегка порозовели. – Но это было всего лишь из соображений практичности. Женщины не могут работать с полной отдачей, если не с кем оставить ребенка.
– Это еще один большой плюс вам. – Лили взяла Эву за руку и увлекла за собой. – Вы прекрасно разбираетесь в делах, о такой помощнице Мейкпис мог только мечтать.
Дамы удалились, и Килбурн сказал:
– Ты слышал, Хэмпстон мертв.
Аса уставился на друга в полном недоумении, Аполлон добавил:
– Его зарезали в тюремной камере. По крайней мере, так говорят.
– Слава богу. – Аса не испытал никаких чувств, кроме облегчения.
Виконт оказался в Ньюгейте только благодаря влиянию герцога Уэйкфилда. У Хэмпстона было много влиятельных друзей, и даже учитывая тяжесть выдвинутых против него обвинений, существовала вероятность, что он рано или поздно окажется на свободе.
Аса решил, что, если это произойдет, он осуществит правосудие собственными руками, и вот теперь ему не придется брать грех на душу.
– Сомневаюсь, что его многие станут оплакивать, – не стал спорить Аполлон. В этот момент его окликнула жена. К ним с Эвой как раз подошли Роуз и Темперанс. – Похоже, я нужен Лили. В общем, поздравляю: у тебя все получилось.
– Не у меня, у нас, – поправил его Аса, хотя и чувствовал себя польщенным. – Иди к жене.
Килбурн кивнул и удалился.
– Ты дурак, – кого-то обругал мужской голос у него за спиной.
Аса обернулся и увидел Конкорда. «Ну, разумеется».
– Рад, что ты получил удовольствие, к тому же бесплатно.
Конкорд покачал седеющей головой.
– Я не об этом.
Он жестом указал туда, где Эва и Роуз, приветливо улыбаясь, мило беседовали.
Аса нахмурился и отвернулся.
– Не понимаю, о чем ты.
– Дурак.
– Послушай! – Аса начал терять терпение. – Никто не заставлял тебя приходить в мой парк, обжираться моей едой и посещать мой театр.
– Театр
