Летняя работа - Лиззи Дент

– Птичка, – произносит Джеймс несколько минут спустя, когда мы лежим на его диване в потном угаре.

– Да? – Я наслаждаюсь звуком собственного имени из его уст и играю с копной волос у него на груди.

– Я не хочу, чтобы ты уезжала.

Это самая прекрасная и самая отрезвляющая фраза, которую я когда-либо слышала. У меня не получается посмотреть на него, но я чувствую, как его глаза сканируют мое лицо, пытаясь найти в нем уверенность. Я чувствую то же самое. Но не поднимаю глаз; вместо этого я смотрю на воду, наблюдая, как она рябит вдоль залива, омывая черные камни берега.

– Я тоже, – произношу я в конце концов, потому что это правда.

– Привет, Рассел, – здороваюсь я максимально непринужденно.

Он сидит у барной стойки и выглядит разъяренным, поэтому я предполагаю, что его проинформировали о катастрофе с рецензентом. С тех пор я избегала его изо всех сил, и, признаться, меня сильно отвлекал восхитительный туман новоявленной страсти к Джеймсу. Джеймс в подвале. Джеймс в нашем коттедже. Джеймс в своем коттедже. Даже Джеймс в холодильнике, хоть и безуспешно.

– Тут холодновато, – решили мы.

Я на мгновение внутренне сжимаюсь, но потом решаю, что с этого момента мне удобно ненавидеть Рассела.

– Привет, Хизер, – отзывается он.

– Слушай, насчет того вечера…

– Мы обсудим это позже, – пренебрежительно бросает Рассел, – а пока приехал заказ. Он у задней двери.

– Спасибо. – Тут я вспоминаю о вине у Билла в шкафу. Я о нем и думать забыла. Рокси, запрос в друзья, первая ночь с Джеймсом… И это просто вылетело у меня из головы. – Я хотела спросить тебя, – говорю я, делая паузу, чтобы убедиться, что подобрала нужные слова. – Кто заказывал вино на вечеринку по поводу съемок фильма?

– Это шутка? – хмурится он.

– Нет… – осторожно отвечаю я.

– Конечно ты, блин. Это твоя работа, правда же?

– О. – Он сбил меня с толку. Что, черт возьми, происходит? Билл сказал мне, что Рассел получил заказ от друга. У меня заныло в животе, когда головоломка начала складываться. Одно дело – пропустить бесплатный стаканчик в баре или выпить пива после работы – это просто дополнительный бонус. Совсем другое – украсть несколько ящиков вина. Я испытываю некоторое облегчение от того, что Билл не взял вино из главного погреба. Но он увидел возможность и воспользовался ею. Я думаю, стоит ли поговорить об этом с Ирен и Джеймсом или просто оставить все как есть.

Я переглядываюсь с Джеймсом, который стоит на кухне, и мы улыбаемся друг другу. В этом взгляде прокручивается тысяча миллионов секретов. Коттедж. Кофе. Чайки, ныряющие за рыбой. Рыбалка. Французские тосты.

– Уоллесы требуют менеджера на ресепшн. Хизер, можешь сходить? Мы не можем найти Ирен, – говорит Анис, высовывая голову из кухни.

– Господи, что еще? – ворчит Рассел, хлопая рукой по барной стойке.

– Да ничего страшного, – быстро успокаиваю его я. Там стоит крупный мужчина лет пятидесяти, если не старше, в халате, который вот-вот распахнется, и яростно жестикулирует. Его жена – я полагаю – стоит перед ним, завернутая в полотенце, закрыв рот руками, с испуганным видом.

– Здравствуйте, сэр, мадам. В чем дело? – спрашиваю я, начиная нервничать. Они подрались? Почему они голые? Почему его ноги покрыты пятнами грязи и травы?

– В нашей комнате лось! Большой лось с большими рогами! – кричит миссис Уоллес.

– Олень, – вмешивается мистер Уоллес, как будто он уже раз десять поправлял ее.

– Так, ладно… – начинаю отвечать я.

– Олень! На нашу годовщину мы вместе принимаем ванну с шампанским. Мы всегда так делаем.

– Все любят понежиться в ванне. – Я оглядываясь по сторонам, надеясь, что Ирен скоро появится.

– Он толкнул дверь в ванную! – рассказывает миссис Уоллес, причем снова повышая голос. – Мы оба убежали, и за нами захлопнулась дверь.

– Я не бежал, – поправляет ее мистер Уоллес.

– Нет, бежал. Выбежал прямо на грязный берег. Ты даже не оглянулся посмотреть, жива ли я или нет! Посмотри на грязь у себя на ноге, трус.

– Прошу прощения, Карен, но мне кажется, все было не так.

– Он бежал. Как Форрест Гамп.

– Хватит, – говорит он, бросая взгляд на меня. – Я явно бежал за подмогой.

К счастью, в этот момент появляется Ирен.

– Здравствуйте, Карен, Грегори. Насколько я понимаю, к вам в комнату забрел олень? – спокойно говорит Ирен. Я удивляюсь тому, как ее успокаивающий тон действует на них. – Я уверена, что мы все исправим. Хизер, не могла бы ты позвонить Бретту и попросить его приехать с ружьем?

– С ружьем? – давлюсь я.

Ирен поворачивается ко мне и ободряюще кивает:

– Да, Бретт знает, что делать. А теперь, мистер Уоллес, могу я предложить вам стаканчик чего-нибудь покрепче? Мы обо всем позаботимся, и, конечно, за ваш номер сегодня не будут взимать плату.

– Господи, как олень попал к ним в спальню? – шепчу я ей, пока она ведет супругов в библиотеку, протягивая миссис Уоллес плед.

– Могу я предложить вам что-нибудь, миссис Уоллес? Может быть, виски? Вы выглядите так, как будто вам оно не помешает, – громко продолжает Ирен.

Я звоню с ресепшн, и Бретт отвечает через три гудка.

– Ирен говорит, что тебе нужно подойти сюда с ружьем, – шепчу я, но затем быстро уточняю: – Из-за оленя в спальне. Ты же не собираешься его убивать?

– Не волнуйся, – отвечает он коротко и кладет трубку.

– Он стащил мою сумку с кровати, – жалуется миссис Уоллес. – Рылся в ней своим носом. Надеюсь, он не найдет мое успокоительное.

– Скоро проблема решится. Мы переведем вас в главный дом, – успокаивает их Ирен.

– Я могу еще чем-то помочь? – спрашиваю я ее.

Она качает головой, и я вижу, как она еле заметно закатывает глаза:

– Нет, дорогая, просто приготовься к обеду.

Когда я возвращаюсь в ресторан, то вижу, что все сгрудились вокруг ноутбука, а Рассел что-то зачитывает собравшейся команде. Он поднимает глаза, и вот оно, прямо у него на лице: рецензия. Рецензия опубликована, и она ужасна.

– Хизер, давай я начну сначала, чтобы ты ничего не пропустила, – начинает он. Джеймс бледен.

«Никто не хочет писать разгромный отзыв о таком культовом месте, как «Лох-Дорн», но иногда впечатление настолько убогое, что приходится быть предельно честным.

Я прибыл в недавно отремонтированный «Лох-Дорн», хотя для кого сделан этот ремонт, я не могу сказать. Все оттенки серого выставлены на всеобщее обозрение, создавая ощущение, что здесь боятся быть яркими.

Подойдя к нашему столику, так называемая сомелье – бойкая, острая