что она простит меня, если я отниму у нее титул Ареса, но это не одно и то же. «Не одно и то же». Без титула Ареса Елена остается Касиос. Пусть она пешка, которой повелевает ее брат, но она обладает властью. Только дурак стал бы с этим спорить. Люди запомнят ее навсегда, запомнили бы даже до того, как она выдвинула свою кандидатуру на титул Ареса.
Даже до того, как победила.
Знаю, кто я в роли заместителя Афины. Это не та роль, которую хотел бы исполнять вечно, но мне понятны требования. И у меня хорошо получается. Я лучший.
Если сделаю ставку на Елену, значит, должен буду пожертвовать своим местом под началом Афины. Она не из тех, кто позволит своим подчиненным служить двум начальникам, а начало романтических отношений с Аресом именно это и подразумевает. Уйти из-под ее руководства – значит уйти навсегда. Если с Еленой все не сложится, я останусь ни с чем.
– Она просит слишком многого.
– Как скажешь. – Эрос издает вздох, будто я его разочаровал. Не понимаю как. Я едва знаю этого парня. – Слушай, Елена – моя подруга, так что буду на редкость откровенен с тобой. То, что она помчалась за тобой и бросила вызов Афине в первый свой день в роли Ареса, может казаться чертовски романтичным, но теперь каждое ее действие имеет последствия. В Олимпе что-то происходит, что-то помимо мелочных политических игр, и она не может сейчас позволить себе наживать врагов. Ни для кого. На кону не только жизнь твоего возлюбленного. – Он открывает дверь. – Я буду в приемной, пока Патрокла не вывезут из операционной, потому что она хочет узнать о его состоянии. Если решишь, что хочешь отправить ответное сообщение, там меня и сможешь найти. – Он уходит, не сказав больше ни слова.
– Козел, – бормочу я.
Но не могу успокоиться. Слова, которые Елена сказала мне вчера, не дают мне покоя. Будто я не готов к тому, что значит быть одним из Тринадцати. Тогда думал, что она врет, но кто, черт возьми, проявляет о ком-то заботу, а потом позволяет политике помешать убедиться, что с ним все хорошо?
Знаю, как бы поступил на ее месте.
Даже понимая, что у моих действий могут быть далеко идущие последствия, сомневаюсь, что поступил бы как-то иначе, если бы завоевал титул Ареса. Патрокл мой. Олимп может гореть огнем, если это позволит убедиться, что с ним все в порядке.
Умом понимаю, почему Елена сделала такой выбор, но не уверен, что это имеет значение. Риск слишком велик при слишком малом гарантированном выигрыше. Впервые в жизни не вижу дальнейший путь. У меня нет уверенности, что я смогу воплотить будущее, которого хочу.
Я… потерпел неудачу.
Я смирюсь с этим – знаю себя достаточно хорошо, чтобы понимать это, – но ни о чем не могу думать, пока не буду уверен, что Патрокл успешно перенес операцию, и не увижу его собственными глазами. Все остальное может подождать.
Дверь снова открывается, и на этот раз в палату входит Афина. Она выглядит так же безупречно, как и на экране арены, только напряжение вокруг глаз выдает обманчивость образа.
– Патрокл покинул операционную и уже находится в послеоперационной палате. – Она поднимает руку, когда делаю шаг вперед. – Нужно время, чтобы его там разместили, но тебя пустят в палату, как только это станет возможно.
Еще нескоро, но я доверяю Афине. Если она говорит, что он успешно перенес операцию, значит, так и есть. Я резко выдыхаю. От облегчения у меня слегка кружится голова, но я с трудом верю, что это правда. Мне нужно его увидеть.
Нужно, чтобы он стал моим якорем посреди этой бури. Не вижу пути, но, конечно, Патрокл сможет его увидеть.
– Вот же хрень.
– Это точно. – Она медленно качает головой. – Буду с тобой откровенна.
Замираю. Обычно Афина не утруждается подготавливать людей. Она откровенна и прямолинейна, и это одна из причин нашей преданности ей.
– А когда бывало иначе?
Она слегка улыбается, но улыбка не касается ее глаз.
– У нас проблемы. В Олимпе. Я пока не знаю всех подробностей, но Минос привез сюда не только своих людей, но и информацию. Надвигается угроза, и я не уверена, что барьер защитит нас от нее. – Она колеблется, но наконец говорит: – Нам было нужно, чтобы Аресом стал ты.
К горлу подступает горечь от напоминания о моем провале. Афина никогда не упоминала, что возможна попытка вторжения, но это лишь подтверждает: будь я Аресом, чужаков здесь вообще бы не было. И хотя меня сейчас раздирают противоречия, я все же говорю:
– Елена еще удивит тебя.
– Возможно. Но я бы все равно предпочла, чтобы Аресом стал ты.
Пожимаю плечами, но не могу скрыть напряжение в голосе.
– Обсуди это с Парисом. – Легче обвинить его, чем признать, что я облажался. Когда Елена и Патрокл были в опасности, я забыл устранить Париса и бросился к ним. Я продолжал сражаться с Минотавром даже после того, как он выбыл, и это не имело никакого отношения к турниру.
Именно Елена устранила Минотавра, но остановилась и не стала избивать его до полусмерти. Она тотчас бросилась за Парисом. Поэтому она победила, а я проиграл. Если бы я был внимателен, тоже уклонился бы от стрел Париса.
Я потерял из вида свою цель.
А Елена не потеряла.
– Хмм. – Афина подходит к единственному окну в палате и смотрит на улицу. – Он все еще в операционной. Мы еще нескоро узнаем наверняка, но, похоже, Елена необратимо повредила его плечо. Он больше никогда не сможет натянуть тетиву лука.
– Учитывая, как часто люди используют лук, сомневаюсь, что это как-то его ограничит. – И очень жаль. Лучше бы этот ублюдок заполз обратно в ту блестящую дыру, из которой вылез, потому что вряд ли мне удастся сдержаться и не врезать ему по красивой физиономии, если встречу его на улице.
– Все равно. – Она пожимает плечами. – Так или иначе, мы имеем дело не с теми обстоятельствами, с какими пожелаем, а с теми, какие нам подкидывает вселенная. Елена Касиос стала Аресом именно тогда, когда нам нужен кто-то с военным опытом. Вариант неидеальный.
Она права, но мне больно слышать, как она говорит о Елене в подобной манере.
– Пускай у нее нет опыта в бою, но она овладела политикой как наукой. Она вполне подходит. Как уже сказал, думаю, она тебя еще удивит.
– Возможно. – Афина долгое мгновение изучает меня взглядом. – Беллерофонт говорит, что вы с Патроклом весьма… сблизились…
