страницы Джек записал четыре слова и четыре соответствующих им цвета.
– Что нам сейчас нужно сделать, так это поместить все это в контекст Вандерхорстов того времени. С чем они были бы знакомы и какова их связь с этими четырьмя словами или цветами. И главное, чтобы это было известно Лафайету, так что его письмо было понятно лишь им, надеюсь, никому больше.
– У нас точно такие же соображения, сэр, – сказал Купер. – И поскольку мы исходим из того, что это может быть связано с сокровищем французского короля, мы рассматривали наши четыре цвета именно в этом контексте.
Джек, который все еще что-то писал, поднял глаза на Купера.
– И что вы нашли?
– Пока ничего, сэр. Но я готов остаться здесь с Нолой на весь вечер и помочь разобраться в этом.
Джек недобро прищурился.
– Я уверен, что в этом нет необходимости.
– Папа! – крикнула Нола. Было видно, что она оскорблена в лучших чувствах.
– Нет, сэр, – ответил Купер, залившись румянцем, и прочистил горло. – Мы выяснили одну вещь, сэр, относительно умбры. Миссис Вандерхорст была заядлой собирательницей произведений искусства. Есть несколько картин, которые она приобрела, живя в Галлен-Холле, которые позже были подарены семьей музею Гиббса. Хорошо известно, что ее любимыми художниками были Рембрандт и Вермеер. Так что вполне логично предположить, что она была осведомлена об излюбленной палитре Вермеера.
– И маркиз наверняка бы это выяснил, – сказал Джек, постучав ручкой по блокноту. Впрочем, в следующий миг он выронил ее и устало откинулся на спинку стула. Его лицо приобрело восковой блеск.
– Джек, тебе нужно отдохнуть. – Я встала и подошла к нему. Купер и Нола тоже двинулись в его сторону, но он взмахом руки велел им отойти.
– Не стоит… вы можете заразиться… обещаю быть осторожной. – Я помогла Джеку встать и вновь услышала, как стучат его зубы. – Давай мы уложим тебя в постель.
– Мне нравится, когда ты так говоришь, – прохрипел он.
– Папа! – крикнула Нола. – Ты же знаешь, мы все еще здесь.
Джек улыбнулся и вновь потянулся к столу.
– Мне нужен блокнот. На потом, – сказал он, заметив мою тревогу.
Нола схватила блокнот и протянула мне. Взяв блокнот и обняв Джека за плечи, я повела его наверх. Здесь я дала ему жаропонижающее и уложила в постель, добавив по его просьбе еще одно одеяло.
– Положи сюда блокнот и ручку, – сказал он и указал на место на кровати, где обычно спала я. – Когда я проснусь и почувствую себя лучше…
– Конечно, – сказала я, – но только не перетруждай себя. Тебе действительно нужен отдых, если ты хочешь поправиться. – Сев на край кровати, я убрала волосы с его лба. – Тебе еще что-то нужно?
Он многозначительно приподнял брови.
– Джек, ты болен, или ты забыл?
– Это не значит, что я мертв, – пробормотал он. – Что угодно, о чем можно поразмышлять, пока я застрял здесь?
Слово «мертв» напомнило мне кое-что из сказанного Энтони.
– Может быть. Мы с Энтони разговаривали раньше, и он сказал, что почти уверен, что это Элиза Гровнер столкнула его с лестницы в Галлен-Холле. Всякий раз, когда он проходит мимо ее портрета, он ощущает неприятные флюиды. Поэтому он считает, что она его ненавидит. Он даже предположил, что, возможно, он похож на кого-то из ее жизни, кто ей не нравился.
– Может, она просто ненавидит мужчин.
Я покачала головой.
– Нет, это вряд ли. Похоже, она взъелась только на Энтони. У нее нет ненависти к мужчинам. Думаю, она даже поцеловала Греко.
Джек оторвал голову от подушки, но тотчас откинулся назад.
– Когда это произошло?
Я не могла вспомнить, что я уже говорила ему, а что нет. В свою очередь, Джек все еще не рассказал мне о том, о чем упомянула Джолли, – о злом духе из цистерны, который последовал за ним в мой кабинет. В пику ему я решила скрыть происшествие с пчелами и выкрики моей матери, пока он не поделится со мной тем, что узнал. Это было по-детски глупо, и я уже решила, что расскажу ему все. Как только ему станет лучше, когда он сможет все это осмыслить. Во всяком случае, я все время убеждала себя в этом. Посмотрев на свою руку, на которой был перстень с печаткой, я прикрыла его другой рукой.
– Он зашел к нам, чтобы кое-что забрать, прежде чем отправиться на мероприятие, посвященное живой истории, и был одет в полную британскую полковую форму. Он стоял в комнате Нолы, когда, по его словам, почувствовал, как некая женщина поцеловала его в щеку. Я почти уверена, что это была Элиза… я постоянно ощущаю ее присутствие.
Джек на мгновение задумался.
– Итак, Александр был британским солдатом, стоявшим на постое в Галлен-Холле, но Элиза была помолвлена с Лоренсом, сыном семьи. – Его веки были готовы смежиться. – Странно, что она поцеловала британского солдата, не так ли?
Я снова посмотрела на перстень и вспомнила, как Греко сказал мне, что после того, как надел его себе на палец, он ощутил поцелуй. А моя мать была уверена, что владелицей кольца была женщина. Я подняла руку, чтобы показать ему.
– Греко нашел это в столбике кровати…
Я не договорила. Глаза Джека были закрыты, мускулы лица расслаблены, дыхание стало спокойным и размеренным.
– Неважно, – сказала я. – Я расскажу тебе позже. – Я встала и наклонилась над кроватью, чтобы поцеловать его в лоб. – Я люблю тебя, – прошептала я, наблюдая, как он спит, после чего тихонько вышла из комнаты.
В субботу утром, в день исторического ужина, я встала рано, чтобы руководить последними приготовлениями. Накануне вечером Нола помогла мне собрать близнецов и перевезти их вместе со всеми их вещами к родителям Джека. Сначала я возражала, что они не будут никому мешать, но Нола напомнила мне, что Джей-Джей обожает швырять круглые предметы, до которых могли дотянуться его маленькие ручки, как если бы это были бейсбольные мячи, а Сара пристрастилась карабкаться на рождественские елки в поисках самого блестящего украшения. Я быстро согласилась.
Миссис Хулихан, Нола и Джейн должны были быть рядом, чтобы помочь мне. Джек все еще был слишком слаб, чтобы вставать с постели, но Купер сказал, что всегда готов помочь, если нам вдруг понадобится дополнительная пара рук в установке взятых напрокат столов, чтобы рассадить еще двенадцать пар гостей, которые не поместятся за одним столом в столовой.
Я распечатала таблицы с графиком и задачами, которые предстояло выполнить, в соответствующих строках и столбцах. Каждый такой столбец и строчку я пометила именем человека, который за это отвечал, а затем распечатала дополнительные копии на тот случай, если кто-то потеряет свои, что, похоже, происходило часто. Главный обеденный стол в парадной столовой уже был накрыт старинной бельгийской кружевной скатертью моей бабушки и соответствующими салфетками, а потрясающий красный с темно-синим сервиз Имари, доставшийся мне от Вандерхорстов, сиял золотом, выделяясь на белой скатерти, словно россыпь драгоценных камней.
Хотя мне и не хотелось этого признавать, но самодельные композиции из апельсинов, ананасов и сосновых шишек, которые Софи заставила меня сделать, добавили к общему убранству великолепный праздничный штрих. Как и фонари «молния» на веранде, которыми Греко украсил гирлянду из вечнозеленых веточек сосны, сапфирового кедра и самшита. Он даже заготовил достаточно материалов, чтобы украсить их композициями небольшие
