СКОРЕЕ!!!!!
Я стиснула зубы и заставила себя расслабиться. Не обращая внимания на ее эсэмэску, я сказала:
– Я тут подумала, что вы могли бы преобразовать три рисунка в одинаковый размер и, сложив их вместе, посмотреть, что из этого получится.
– Отличная идея, Мелани. Я непременно это сделаю. Буду держать вас в курсе, а вы делайте то же самое, что бы там ни обнаружила Нола, хорошо?
– Договорились. – Я нажала красную кнопку и в объезд покатила назад на Трэдд-стрит. Впрочем, даже эта поездка на короткое расстояние длилась вечно, потому что все улицы с односторонним движением вели не туда, куда мне нужно.
Остановившись на подъездной дорожке, я сразу же отправила Энтони фото и помчалась в дом. Нола встретила меня в холле и сразу же потащила в кухню.
– Я думала, мы поработаем за столом в столовой, но миссис Хулихан сказала, что ты наверняка оторвешь нам головы, если мы случайно испортим сервировку исторического ужина.
Прежде чем я смогла сказать хоть слово в свое оправдание, Нола потащила меня в кухонную дверь, и это даже к лучшему, поскольку миссис Хулихан, вероятно, была права.
– Джек! – удивилась я.
Он сидел во главе стола в пижаме, халате и тапочках, закутанный в толстое одеяло. Возле его правой руки стояла коробка салфеток. Одна из них, скомканная, торчала из-за воротника пижамы. Глядя на его волосы, можно было подумать, будто он застрял в аэродинамической трубе. Его подбородок зарос трехдневной щетиной. И все же, когда он улыбнулся мне, мое сердце тотчас забилось быстрее. Он по-прежнему был самым потрясающим, самым красивым мужчиной, какого я когда-либо встречала в жизни.
Я метнулась было к его стороне стола, но он поднял руку, останавливая меня.
– Не слишком близко, Мелли. Не хватало, чтобы ты тоже заболела.
Я обвела взглядом стол и заметила, что все стулья сгруппированы на другом его конце. Я поздоровалась с Купером, поискала глазами Джейн и детей. Скажу честно, каждый день возвращаясь домой, я пристрастилась к прикосновениям двух пар пухлых ручек к моей шее и слюнявым поцелуям в щеку. Даже три собаки, скачущие вокруг моих ног в знак приветствия, – это было не совсем то. Тем не менее я наклонилась, чтобы почесать каждую пару ушей, уделив Генералу Ли больше времени и внимания, поскольку он старший.
– Джейн наверху с близнецами, но как только они лягут спать, она присоединится к нам, – сказал Джек. Хотя мне жутко хотелось увидеть Джей-Джея и Сару, я ощутила легкое облегчение от того, что Джейн не будет принимать в этом участия. Я сказала себе, что проанализирую свои чувства позже. Когда будет время. Между тем Джек продолжил:
– Мы думали расстелить для нас и близнецов на кухне одеяло, с игрушками и собаками, но они все время просились на руки. Не знаю, для кого этот карантин тяжелее – для них или для меня.
– Мне тоже очень тяжело, – сказала я, укоризненно взглянув на него.
Нола печально вздохнула.
– Эй, вы двое. Может, мы все-таки сосредоточимся, пожалуйста?
Я подошла к ней и встала позади нее. Она тем временем открыла тот самый учебник истории искусства, с которым я видела ее и двух ее подруг на мастер-классе по плетению рождественских венков. Купер вытащил блокнот и открыл пустую страницу.
– Итак, – начала Нола, – если вы помните, когда папа впервые дал мне эти четыре слова, поручив разгадать их смысл, мы с Купером сели и попытались разделить их на категории и посмотреть, что у них общего. – Она обвела взглядом стол, посмотрев на каждого из нас. Ее глаза были такими же пронзительно-синими, как и у ее отца, когда он разгадывал запутанную тайну, гадая, за какую ниточку ухватиться. Это получалось у него лучше всего, и, очевидно, он передал этот талант своей старшей дочери. А может, и младшей, и сыну, но об этом пока рано было говорить.
– Мелани?
Я поняла, что Нола повернулась и теперь смотрит на меня, в то время как я смотрела на Джека и думала о наших детях.
– Да?
– Ты нас слушаешь?
– Конечно, – я кивнула. – Продолжай.
– Итак, мы с Купером сделали эти колонки и записали для каждого слова прилагательные, чтобы посмотреть, сможем ли мы найти что-то общее. Мы занимались этим несколько дней, снова и снова просматривали столбцы, находили новые слова, о существовании которых я даже не догадалась бы, если бы не всемогущий Гугл. Или если бы на месте Купера был кто-то другой.
Они переглянулись, и Джек нахмурился. Либо он поправлялся, либо его радар, нацеленный на Нолу, не пострадал от гриппа. Нола между тем продолжала:
– Единственное, что мы заметили, это то, что три предмета можно идентифицировать по цвету: коньяк коричневый, перья щегла желтые, а бургундское вино красное. Оставалась кухарка. Даже в семнадцатом веке они, вероятно, были разных цветов. Это было полной бессмыслицей, и мы с Купером решили, что идем по ложному пути.
Она театральным жестом взяла книгу и открыла для всеобщего обозрения, словно учительница начальной школы, читающая своим ученикам. Я узнала картину: женщина в белом полотняном чепце держит что-то вроде глиняного кувшина, из которого в миску льется молоко.
– Это известная картина голландского художника Йоханнеса Вермеера. Ее официальное название – «Молочница». Но… – Нола для пущего эффекта выдержала паузу, – возможно, потому что, по мнению многих людей, молочница выглядит иначе… как молодая женщина, которая доит коров… эта картина более известна как…
Она вновь умолкла, но вместо того, чтобы стиснуть зубы, Джек улыбнулся.
– «Кухарка».
– Бинго! – Улыбка Нолы была копией улыбки ее отца. – Я чувствовала себя круглой дурой. Мы ведь весь семестр изучали Вермеера, и я так много знала о нем. Странно, что до меня не дошло раньше. Но что было действительно интересно и что наконец привлекло мое внимание, так это цветовая палитра. – Руки Нолы напряглись под тяжестью фолианта. Заметив это, Купер встал и взял у нее книгу, а я заняла его освободившееся место за столом.
– Спасибо, – сказала она. Я очень надеялась, что Джек не заметит ее лица, когда она улыбалась молодому человеку.
Нола нахмурила брови.
– На чем я остановилась?
– На цветовой палитре Вермеера, – сказал Купер.
– Верно. В общем, у каждого художника была своя фирменная палитра. В семнадцатом веке, когда Вермеер писал свои картины, ему было доступно всего около двадцати пигментов, и он предпочитал работать в основном с семью. – Ее улыбка стала шире, и она указала на фон «Молочницы». – Его палитра была необычной из-за пигмента, который он использовал для создания теней на побеленных стенах. Они были теплее, чем тени, созданные с помощью черного пигмента, которым пользовались другие художники.
– И этот пигмент… – словно церемониймейстер, объявил Купер. Я даже подумала, не выстучать ли мне на столе барабанную дробь. Мы с Джеком вопросительно посмотрели на Нолу, а затем на Купера, словно ожидая, что они перевернут страницу и откроют ответ, потому что мы понятия не имели, к чему они клонят.
– Умбра! – крикнула Нола.
Купер положил книгу на стол.
– Итак, теперь у нас есть четыре объекта, каждый определенного цвета: коричневый, желтый, умбра и красный.
Я села прямо.
– И это значит?..
Купер и Нола переглянулись и снова посмотрели на меня.
– Мы не уверены. Вот почему мы рассчитывали на небольшой мозговой штурм.
Джек потянулся за блокнотом и ручкой, и Купер подтолкнул их ему через стол. Вверху пустой
