Я больше всего любила в нем упорство и ум, и поэтому знала, что заставлять его сейчас замолчать и расслабиться – напрасный труд. Глубокая складка над его переносицей внезапно разгладилась. Похоже, он что-то понял.
– Там был не один рубин, – взволнованно сказал он. – А целых четыре. И где лучше всего спрятать драгоценные камни, как не в украшении? Помнишь брошь на портрете Элизы – в виде павлина. Я уверен, это та же самая брошь из видения Джолли, о которой я тебе рассказывал. В ней было четыре камня.
Джейн кивнула, а я попыталась расслабиться. Джолли рассказывала мне о своем видении человека с брошью, который следовал за Джеком, но мне Джек ничего не рассказал. Вплоть до этого момента я все еще ждала. Но, похоже, он рассказал Джейн. Отчасти мне хотелось верить, что это просто оплошность, – он был болен, а сейчас все было так безумно, – но отчасти я ощущала хорошо знакомую мне обиду.
– Но не все камни были красными, – сказала я, вспомнив портрет и те случаи, когда я видела Элизу. Я произнесла эти слова начальственным тоном и тотчас поймала себя на том, что с моей стороны это попытка придать значимости собственной персоне.
– Верно, – сказала Джейн и посмотрела на Джека. – Они могли быть замаскированы, верно? Например, морилкой или даже акварельной краской?
Джек одобрительно улыбнулся.
– Я тоже так подумал. Вставьте разноцветные камни в брошь из пинчбека, и никто не узнает, что там под ними.
– Тогда где четыре рубина? – спросила я.
Джек медленно покачал головой.
– Я знаю, что это как-то связано с мавзолеем, тем, что был разрушен и восстановлен, став на два кирпичных ряда выше. Это должно что-то значить. Не может быть совпадением, что его отстроили заново через год после того, как Лафайет якобы привез в страну сокровище.
– И трое похороненных там тоже должны быть как-то связаны между собой, – добавила Джейн. – Поскольку все они умерли в тот же год, когда сокровище якобы было доставлено в Галлен-Холл.
Я села на край кровати и внезапно вспомнила о перстне с печаткой, который все еще был у меня на пальце. Он был очень теплым, я бы даже сказала, горячим и обжигал мою кожу своим теплом. Я вспомнила, что сказала моя мать, когда взяла его в руки, вспомнила ощущение горечи и разочарования и поцелуй, которого удостоился Греко, когда надел кольцо. И следы мокрых подошв после ухода Греко. Я также вспомнила, что рассказывала мне Джолли о человеке, преследующем Джека, и разбитом сердце самого призрака.
Я тихо ахнула и подняла глаза. Я поняла, кто был шпионом. А еще значение слова «ложь». Что еще важнее, хотя я и не знала точно, где спрятаны рубины, я поняла, где их искать.
– Что такое? – спросил Джек. Было видно, что он борется с усталостью и его веки слипались.
– Это может подождать. У нас сегодня вечеринка, и мне нужно к ней готовиться. – Я встала и накинула на него одеяло. – А ты поспи. Поговорим завтра.
– Мелли… – мое имя прозвучало как предостережение. Сделав вид, будто не слышу его, я наклонилась, чтобы поцеловать Джека в лоб, и вывела Джейн из комнаты.
– Что это было? – спросила Джейн, когда я повела ее к лестнице.
– Ты о чем?
– Ты ахнула. Не знаю, потому ли, что я экстрасенс, или потому что мы сестры, но что бы ты сейчас ни думала, у меня дурное предчувствие.
– Единственное, о чем я сейчас думаю, – вечеринка. Нам нужно все подготовить до приезда первого гостя. А потом мы сможем выяснить, где находятся рубины.
С этими словами я поспешила вниз по лестнице. Джейн шла за мной по пятам, и я спиной чувствовала, как она с тревогой следит за каждым моим шагом.
Я застегнула на шее бабушкину нитку жемчуга, чувствуя себя немного странно из-за того, что делаю это сама. Мой обычный ритуал выхода из дома предполагал, что я приподнимала волосы, а Джек медленно застегивал кулон или бусы у меня на шее. Заканчивался этот ритуал нежным поцелуем под ухом. Джек был лишь в соседней спальне, но я скучала по нему, как если бы он был в долгой поездке в другой стране. Раньше за ним не водилось даже небольших простуд, и то, что он был прикован к постели почти неделю, не могло не тревожить. Как будто карусель, на которой мы ехали, внезапно сменила направление, и у меня перед глазами все закружилось-завертелось.
Прежде чем спуститься вниз, я зашла в спальню, проверить, не нужно ли что-нибудь Джеку. Он сидел, обложенный подушками, чтобы ему было легче дышать. Рядом с ним на тумбочке стояли пузырьки с таблетками и кувшин с водой. У него на коленях лежал раскрытый толстый том, в котором я узнала книгу двоюродного дедушки Греко о шпионах. Услышав, что я вошла, он поднял глаза. Его взгляд тотчас же затуманился, и лишь частично причиной тому было лекарство.
– Ты сегодня красавица, – сказал он. Я села на край кровати, стараясь не задеть мусорницу, до половины заваленную использованными бумажными носовыми платками, хотя я опорожнила ее всего пару часов назад.
– Чувствуешь себя немного лучше?
Он кивнул.
– Миссис Хулихан принесла мне тарелку своего фирменного томатного супа с креветками и печенье. У меня разыгрался аппетит, и я с удовольствием полакомился.
Я поискала глазами тарелку.
– Ты их все съел? И не оставил мне даже крошки?
– Извини, я съел все до последнего кусочка. Но я уверен, что внизу еще кое-что осталось.
– О да. Тонны всего. Но мне запрещено к ним даже прикасаться. – Я скрестила на груди руки.
– Надеюсь, ты понимаешь, что миссис Хулихан работает на тебя?
– Да, но…
Разумеется, он был прав. Я росла с отцом-военным, и у меня было почти неестественное уважение к власти, и перечить ей всегда было чем-то вроде неповиновения.
– Это сложно, – сказала я, и чтобы сменить тему, постучала по книге перед ним. – Нашел что-нибудь интересное?
– Точно сказать не могу. Я пытаюсь определить, кто были главными фигурами в шпионской сети павлиньих шпионов. Кэрролтон Вандерхорст, отец Лоренса, был известным лоялистом, но после революции сохранил все свои земли на реке Эшли. Ни пяди не было конфисковано в наказание за поддержку британской стороны.
– Интересно, – сказала я. – А что насчет Лоренса?
– Защитник короны до мозга костей. Если не до фанатизма… возможно, поэтому Кэрролтон держал свои истинные убеждения в секрете от сына.
– Кстати о Кэрролтоне. Двоюродный дедушка Греко, историк, утверждает, что между отцом и сыном отношения были натянутые. И, очевидно, убийца Лоренса пришел из Галлен-Холла. Две пары следов вели прочь от дома, а возвращалась только одна. Но никого не арестовали.
Джек приподнял брови.
– Это, безусловно, интересный штрих к рассказам о том, как они болели за враждующие стороны.
Я кивнула.
– И еще один момент. Святой Галлен был покровителем птиц. Не думаю, что это совпадение.
– Точно нет. – Он перегнулся через кровать и взял ксерокопию страницы. – Ивонна прислала это мне сегодня утром по факсу. Нола принесла ее мне, чтобы я не беспокоил тебя. Это из книги по архитектурному дизайну, которую она нашла в архивах о кладбищах Чарльстона. Там есть довольно большой раздел, посвященный мавзолею в Галлен-Холле. – Джек протянул мне лист, но, увидев, что я щурюсь, убрал руку. – Давай я лучше тебе перескажу?
– Мои очки внизу, к твоему сведению. Я надевала их сегодня утром, чтобы измерить складки салфеток.
Секунду помолчав, Джек
