продолжил:
– Первый мавзолей был построен в 1780 году Кэрролтоном Вандерхорстом как семейная усыпальница, поэтому на изначальном плане было десять ниш. Но именно Кэрролтон приказал разрушить его два года спустя, а в новом склепе похоронил своего сына, его невесту и британского солдата. Кэрролтон собирался добавить два ряда, а также заказал кованое железо для ограды по периметру, парадных ворот и ворот мавзолея. Для кладбища были спроектированы еще двое ворот, но они исчезли после урагана «Хьюго» в восемьдесят девятом. Остальная железная ограда чудом уцелела.
Я покосилась на страницу, пытаясь ее рассмотреть.
– Значит, для переделки предназначались трое ворот, но уцелели только парадные вместе с дверью мавзолея?
Джек кивнул.
– Похоже на то. Их все спроектировал и изготовил Сэмюэл Вандерхорст. Но есть кое-что еще, что лично мне кажется наиболее многообещающим.
Сняв с воротника пижамы очки для чтения, он сунул руку под тяжелый учебник и вытащил томик в кожаном переплете.
– Этот «самородок» был обнаружен Купером в библиотеке Цитадели. У них там внушительная коллекция книг о жителях Южной Каролины с военным прошлым, одним из которых был Кэрролтон Вандерхорст. Судя по всему, в первые годы Французской и Индейской войны он возглавлял отряд ополченцев в Вирджинии. Сам Джордж Вашингтон называл Вандерхорста своим «великим стратегом». Когда я это прочел, следующая часть начала обретать для меня смысл.
Он открыл книгу на странице, где в качестве закладки лежал чистый носовой платок.
– Кэрролтон умер в январе 1783 года… – Джек выдержал паузу, пытаясь подобрать точную формулировку, – от «желчной печени». Очевидно, он был болен в течение нескольких лет, так что его смерть не была неожиданной. Именно поэтому он и построил первый мавзолей вместе с кирпичной стеной, окружавшей кладбище. – Джек посмотрел на меня. – Итак, предположим, что Кэрролтон завладел четырьмя рубинами для дела патриотов. Но он умирает, и кто бы ни был шпионом, он не может ему помочь, и, возможно, он не знает, кому доверить драгоценности. В конце концов, Александр и Лоренс были убиты неизвестным лицом или лицами, так что существует реальная опасность, что у него найдут эти рубины. Помните, гениальный военачальник Вашингтон называл Кэрролтона «великим стратегом», так что предположу, что он был довольно умен. Поэтому он придумал хитроумный способ спрятать камни, а также подсказки, где их искать – на тот случай, если он умрет, прежде чем придумает, что ему делать с рубинами.
– Вот только, возможно, он был слишком хитер, и никто этого не сделал.
Я подумала о рисунках, которые я дала Энтони, а также о снимке вставки ворот и решила, что сейчас самое время поделиться тем, что мне известно.
– Я…
Джек заговорил одновременно со мной, и я не стала его перебивать.
– С какой стати рядом с цистерной бродит призрак мужчины с брошью… а я предполагаю, что это Лоренс, поскольку из трех погребенных в мавзолее он единственный, кто не был солдатом? Это ведь не Галлен-Холл. Вероятно, он охраняет там рубины.
– Вполне возможно. Хотя этот дом был построен лишь в начале девятнадцатого века, до него здесь стоял другой дом, тоже принадлежавший Вандерхорстам. Софи считает, что когда они снесли первый мавзолей и кирпичную стену на кладбище в Галлен-Холле, они, по всей видимости, использовали часть кирпичей для строительства этой цистерны. В то время люди часто повторно использовали кирпичи, просто из соображений экономии. В результате дух, связанный со старым кладбищем, мог ощутить связь с цистерной. – Я криво улыбнулась Джеку. – То, что я их вижу, еще не означает, что я их понимаю.
Джек в сердцах бросил очки на кровать рядом с собой.
– Марк перерыл всю плантацию в поисках этих драгоценных камней. Я начинаю думать, что они в цистерне. Возможно, спрятаны внутри одного из кирпичей. Я так устал от болезни, что сегодня вечером почти готов встать с постели и начать копать сам.
Я положила руку ему на плечо, сдерживая его пыл и одновременно ощущая его досаду. Издательский мир Нью-Йорка в декабре практически закрылся на каникулы, так что Джек вновь оказался в подвешенном состоянии, страдая от бездействия и обдумывая судьбу своей дальнейшей карьеры.
– Не глупи, Джек. На улице мороз, а ты болен. И не волнуйся, пока ты лежишь в постели, я не сижу сложа руки. Возможно, я даже смогу преподнести тебе приятный рождественский сюрприз.
Он с прищуром посмотрел на меня.
– Помни, что я сказал, Мелли. Не делай ничего опрометчивого.
– Как я могу забыть? – игриво ответила я. – Сегодня к нам на ужин пожалуют двадцать четыре пары. Единственная спешка, какую я могу себе представить, это то, как я обыскиваю праздничные пакеты миссис Хулихан, чтобы наконец-то раздобыть печенье.
Джек улыбнулся, хотя не было похоже, что мои слова его убедили. «Интересно, – подумала я, – он всегда видел меня насквозь или это следствие брака»?
– По словам Джолли, однажды Лоренс последовал за мной, – сказал Джек. – Я говорил тебе об этом? Навряд ли. Это было примерно в то время, когда только началась моя болезнь, и я вряд ли ясно мыслил. А Джейн – не самый надежный из экстрасенсов. Возможно, я не хотел тебя пугать. У тебя был трудный месяц.
– У нас обоих был трудный месяц, Джек, – сказала я, взяв его за руку. – Мне кажется, я очень близка к разгадке.
– Я?
– Мы, – быстро поправилась я.
Внизу звякнул дверной звонок. Я взглянула на часы и встала.
– Это рестораторы. Я должна спуститься к ним и показать, куда им все ставить. Мама и Джейн уехали одеваться, а Нола пошла к твоей матери, помочь с купанием близнецов. Затем она тоже переоденется и придет сюда, чтобы помочь. Я час назад отпустила миссис Хулихан домой, поскольку теперь это могут взять на себя рестораторы, но кто-то же должен ими руководить.
– А ты так хорошо умеешь руководить, – сказал Джек. В эти минуты он выглядел почти прежним Джеком. – Но что ты собиралась сказать? До того, как тебя прервали?
В дверь снова позвонили. Я наклонилась и поцеловала его в лоб.
– Пойду открою. Поговорим позже. – Сунув ему в руку пульт от телевизора, я выбежала из комнаты. И на пару секунд остановилась наверху лестницы, чтобы написать Энтони сообщения. Мне не терпелось узнать, как там его дела с рисунками и снимком ворот. Увы, мне это удалось лишь со второй попытки: автокоррекция постоянно переводила мои слова в нечто похожее на суахили.
Когда я открыла дверь, чтобы впустить официантов, следом за ними, в пальто нараспашку, вошла Джейн. Мы обе застыли в фойе и, разинув рты, уставились друг на друга. В конце концов Джейн громко рассмеялась.
– Люди подумают, что мы созванивались, чтобы согласовать наши наряды.
Мы обе были в темно-зеленых бархатных платьях с глубокими вырезами и слегка расклешенными юбками.
– Я увидела его в витрине в «Финики Филли» и просто не могла его не купить, – объяснила я.
– Я тоже, – сказала Джейн, сдержав смешок. – Это мой любимый магазин.
Я не стала говорить ей, что это и мой любимый магазин.
– Пожалуй, я пойду переоденусь, – сказала я, направляясь к лестнице. – Скажи официантам, пусть ничего не делают, пока я не вернусь.
– Не глупи, – сказала Джейн. – Мне всегда хотелось иметь сестру, чтобы мы могли носить одинаковые наряды.
Я чуть было не призналась вслух, что и я тоже, но вовремя прикусила язык.
– Где Энтони? – спросила я, оглядываясь по сторонам.
– Предполагаю, что уже в пути. Я пыталась связаться с ним, но не
