— Па-а-ап… — протянула Сара, явно намереваясь что-то спросить. Роберт улыбнулся.
— Да?
— Я тут подумала… — робко начала она, искренне волнуясь, что отец не сможет понять ее желание. “Не смог бы тогда” мысленно поправила себя Сара, всей кожей ощущая, что этот человек, что бы с ним не приключилось, вовсе не собирался вмешиваться в её жизнь, — я хотела спросить у тебя разрешения на перевод на другой факультет…
— Моего разрешения? — удивился Роберт, невольно нахмурившись.
— Да… Я хочу поступить на Психологию. Думаю, что у меня достаточно оснований, чтобы попытаться изменить что-то в жизни таких, как я.
— Ты молодец. Я искренне удивлен, что ты так быстро справилась со своим состоянием… И я сейчас не о наркотической зависимости.
— Пап, я не стесняюсь того, что произошло. Моей вины в этом нет.
— Надеюсь… — начал было он и запнулся. Спрашивать дочь, считает ли она виновным в произошедшем его, он не решился.
— И твоей тоже, — за него ответила Сара, сжимая широкую жесткую ладонь отца. На левом запястье все еще болтались знакомые браслеты из детских бусин: “Эмма”, “Сара”, “Папуле”. Покрутив пальцем пару бусин, улыбнулась и порывисто обхватила его за крепкую шею, утыкаясь носом в воротник футболки-поло, — Я люблю тебя, пап! Очень! Кто бы что мне не говорил.
— Так… Давай-ка без лишних сантиментов, дочь, — дрогнувшим голосом произнес Роберт, — Иначе сейчас весь парк увидит, как здоровый мужик рыдает, как семиклассница.
Сара рассмеялась, отстраняясь. На душе было удивительно легко и радостно.
— То есть ты не против?
— Сара, ты — взрослая девушка. То, что ты пережила, так или иначе не без моей вины, сделало тебя другой. Я надеюсь, искренне надеюсь, что в хорошем смысле. И я не вправе указывать тебе, как поступать с собственной жизнью. Ты была права, говоря, что я должен был быть рядом с вами: с тобой, Эммой, и мамой. Возможно, тогда ничего бы этого не было.
— Если бы ты остался тогда, не было бы Эммы. Не было бы и семьи все-равно. Ты ведь знаешь это. Мама… Она хорошая, но она — другая. Она многое не понимает, и не принимает. И для нее ты всегда был инфернальной личностью.
— Увы… Увы, я многое упустил в этой жизни, и мне безумно жаль, Сара, — немного покопавшись в кармане брюк, нашел ключи с тяжелым брелоком и вынув их, повертел в руке. Взгляд дочери скользнул по тонкому длинному шраму на правом предплечье. Роберт виновато улыбнулся и продолжил, — И я знаю, что наверстать не получится. Честно говоря, я много думал за прошедшие два месяца: у меня на это было и время и возможность, и понял, что во многом ошибался. Но сейчас я просто хочу чтобы ты, и Эмма тоже, знали, что я никогда никому не позволю вас обидеть.
— Пап… Не надо… Правда, — смутилась Сара, чувствуя, как к лицу подступает кровь, а горло стискивает комок слез. Она ждала этих слов от отца всю свою жизнь и, откровенно говоря, не надеялась их услышать.
— Нет, надо. Я привык молчать. Я привык к тишине, дочь. Я привык быть один, и говорить мне трудно, особенно признавать самые страшные свои ошибки. По этому дай мне сказать, возможно, этого больше не случится, — собираясь с мыслями, парировал Роберт, беря дочь за руку, раскрывая ее ладонь и вкладывая в нее ключи от квартиры, — это — твой шанс прожить жизнь лучше, чем я. Лучше, чем мама. Просто потому что ты лучше нас с ней. По определению. Квартира на Итон Террас — твоя. Документы оформлены на твоё имя и лежат там же.
— Такое впечатление, что ты прощаешься со мной… — на мгновение запаниковав, произнесла Сара.
— Не говори ерунды. Я признаю твое право на самостоятельность, и делаю подарок, который ты заслужила уже очень давно, а я и не заметил, как ты выросла, — нервно бросив смешок, пояснил Роберт. Нет, конечно, он прощался не с ней, и не с жизнью. Вернее, с жизнью, но прошлой, полной мрачных теней, сумрака и страха. Нельзя жить в страхе, бояться прошлого, избегать будущего. Это не может называться жизнью, хоть и тщательно её имитирует.
Огромный пятиметровый автомобиль привлекал к себе внимание не хуже карнавального костюма посреди площади в будничный день. Саманта стояла, открыв рот и не понимая, как такое возможно.
— Роберт, ущипни меня. Это же машина Натали! Как такое возможно?
— О-о, еще и не такое возможно, когда у тебя полно друзей в транспортной полиции Англии, — ехидно отозвался Роберт, подбрасывая на ладони ключи от “Форд Фэлкон”. В свете яркого полуденного солнца лимонно-желтая краска автомобиля слепила глаза, выбиваясь из привычной картины молчаливых обитателей автопарковки.
— Ты что-то сделал? Противозаконное?
— Нет, ничего такого. Неужели ты думаешь, что я настолько коррумпирован?
— Я думаю, что тебя такие мелочи, как закон редко останавливают… — восхищенно проведя рукой по острому ребру переднего крыла автомобиля, отозвалась Саманта.
Как бы Роберт не скрывал свою тёмную сторону от посторонних, кому как не ей было знать, на что мог пойти начальник ради собственной цели. Шантаж, подлог документов, подтасовка фактов… Всё это с легкостью умещалось в арсенале Таннера наравне с “Глок-34” и гибким умом. Впрочем, она никогда не идеализировала работу полицейского и частного детектива, как и самого Таннера. Всё-таки он не сферический конь в вакууме космоса{?}[Сферический конь в вакууме — выражение, обозначающее некую идеальную концепцию, оторванную от реальной жизни.
], чтобы быть абсолютно идеальным. С другой стороны именно такое умение приспосабливаться к меняющимся условиям жизни и позволило ему сделать известное имя среди частных детективов, занимающихся приватными делами. Да, копание в грязном белье не делало чести, зато приносило стабильный и приличный доход, а еще говорило об изворотливости ума, и способности в нужный момент решать проблемы. А это дорогого стоило.
— Кажется, ты действительно хорошо меня знаешь, — хмыкнул он, садясь за руль. Саманта не долго думая, юркнула на пассажирское сиденье. Двигатель мощного маслкара взревел, разгоняя голубей, заставляя вздрогнуть случайных прохожих. Стрелка качнулась к красной зоне и тут же замерла на стабильных оборотах. Роберт улыбнулся, несколько раз нажав на педаль газа до упора, слушая уверенный бас автомобиля, эхом разлетающийся между узких лондонских улочек. С воем резины по асфальту, задрав на миг к небу острую хищную морду, “Форд” сорвался с места, будто хлебнув раскаленного австралийского воздуха трасс. Разогнаться, к огромному разочарованию, в городе было негде, но даже неспешной поездки по улицам, залитым июльской жарой было достаточно, чтобы ощутить всю силу рвущихся к скорости табунов лошадей под капотом автомобиля.
— Сэм, я тут подумал… Мне просто необходим отпуск, — произнес Таннер, вводя огромную, непривычную для старого Лондона машину в поворот. Саманта лишь удивленно вскинула брови.
— Ты серьезно?
— Абсолютно. Куда бы ты посоветовала мне отправиться? — с наигранной иронией спросил Роберт.
— Говорят, в это время года на пляжах Новой Зеландии можно покататься на серфе, — подхватив игру в тайну, задумчиво протянула Саманта.
— Я плохой серфингист…
— Тогда поваляться на песке, — вновь попытка.
— Где-то конкретно?
— Да, есть у меня одно знакомое местечко. Очень тебе понравится. И горы, и долины и пляж с песком… Просто, как в сказке красиво, — улыбнулась Саманта, разглядывая начальника.
Он изменился. В нем всегда чувствовалась сила и надежность, но сейчас к ним будто прибавилось еще что-то, что-то, что его совершенно не портило.
— Подойдет. Забронируй мне туда билет. И найди фирму, которая согласится доставить туда машину.
— Роберт… Ты в отпуск собрался, или на ПМЖ? — тревожно поинтересовалась она, чувствуя, как крохотная иголочка ревности кольнула под ребро. Но тут же отпустила, сменившись ощущением нереальности происходящего.
— Как пойдет, Сэм. Но сперва хотелось бы просто отдохнуть от всего. Я в отпуске не был целую вечность.
— А что с агентством?
