— Ну, так ты прекрасно справляешься. Дела идут в гору. Я могу и свалить на месяц-другой, — махнул рукой Роберт, останавливая машину на красном сигнале светофора. Из соседних машин на них удивленно таращились водители и пассажиры. Огромный маршрутный автобус в две палубы, остановившись на выделенной полосе будто весь обратился в глаза — большую часть его панорамных окон облепили зеваки.
— Опять?! — вскрикнула Саманта, нервно всплеснув руками.
— Ты против? — откровенно изумленно, с ноткой иронии ответил вопросом на вопрос Таннер.
— Нет, не против. Но надеюсь, что в этот раз обойдется без неприятностей.
— Я тоже на это надеюсь, моя дорогая Сэм, — улыбнулся он, мельком глянув на помощницу. Девушка вернулась из Женевы счастливой, отдохнувшей и похорошевшей. Однозначно, путешествия были ей к лицу.
— То есть ты едешь в Новую Зеландию, чтобы вернуть машину?
— Пока да. Ну, и отдохнуть немного. Пару месяцев, Сэм. Честно. Я обязательно вернусь. К тому же Томпсон выкопает меня из-под земли ради участия в этом чертовом процессе. Радует то, что у нас теперь свой человек в ЦРУ, — усмехнулся он, подумав, что Хейс Кавана, лейтенант его бывшего отряда, выбрал женщину не только по вкусу, но и по душе. Мелькнувшая мысль о том, что в Тикрите сам Таннер не поддался на соблазнения Регины приятно согрела изнутри.
— Хорошо, сегодня же сделаю. Найти транспортную компанию будет сложновато, так что придется подождать. Потерпишь?
— Я не тороплюсь. Есть у меня еще пара-тройка дел в Лондоне, так что делай все, как надо.
— Таннер, я тебя не узнаю. Нет, конечно, я была все эти два месяца у твоей койки в этой чертовой больничке, но я не видела, чтобы тебе делали трепанацию черепа или пересаживали участок мозга, — с напускной подозрительностью Саманта посмотрела на Роберта, и, протянув руку провела по его виску, ероша темные, с проседью волосы, словно ища там следы вмешательства, — кто ты? И где мой вечно хмурый начальник?
— Ты забыла, в меня влили почти два литра донорской крови. Похоже, до меня она принадлежала оптимисту, — хмыкнул он, срывая автомобиль со светофора. Рокот мощного двигателя разнесся окрест.
— Точно, ты прав. И все же, давай на чистоту… Что изменилось?
— Надоело все, Сэм. Надоело не жить, а существовать. Каким бы О’Коннел не был мерзавцем, психопатом и скотиной, он всё-таки преподал мне важный урок — надо жить прямо сейчас, — собравшись с мыслями, произнес он. Признавать правоту Саманты было не легко. — Потому что “потом” у меня может просто не быть. Я очень часто падал и спотыкался на своем пути. Теперь я хочу успеть пройтись по ровной дорожке, Сэм. Понимаешь?
— Слава яйцам! Дошло наконец… — выдохнула Саманта, чуть не разрыдавшись. Она ждала этих слов бесконечно долгое время. Надеялась, что быть может, Роберт увидит себя со стороны и поймет, что жизнь — это не клавиши рояля, а радуга в небе, и, наконец, перестанет тянуть лямку от колыбели к могиле, закапывая самого себя в несущественных по важности делах.
Стрелка навигатора уверенно вела Роберта к указанным Самантой координатам. Папатотара Кост Роуд тянулась вдоль извилистой горной гряды, еще покрытой на своих вершинах снегом. На миг ему показалось, что он снова в горах Швейцарии. От этой мысли неприятно заныл шрам на боку, словно ледяные пальцы ветра прокрались под тонкую куртку, ощупывая свежий рубец. Нервно облизнув губы, мотнул головой. Совсем не эти мысли занимали его последние несколько часов. Что он скажет, когда увидит Натали? Волнение усиливалось тем больше, чем скорее машина пожирала километр за километром абсолютно свободной, ровной как стол трассы. Мысли о предстоящей встрече кружили в его голове роем взбешенных насекомых, жаля и кусая с утроенной силой. В конце-концов, он не ставил для себя целью покорить чье-либо сердце, хоть и искренне хотел почувствовать себя дома, и найти собственное место в жизни. Возлагать надежды на Натали он не собирался, понимая, что в новой жизни только от него самого зависело ее качество, и прогадать не хотелось. Начать с чистого листа, переписать заново, вымарать ошибки прошлого и с облегчением оглянуться однажды назад зная, что весь пройденный путь не напрасен — вот сейчас где были его мысли. Из-за поворота показалась красновато-коричневая крыша большого двухэтажного дома. Рядом — несколько крытых хозяйственных построек, в точности, как описала Саманта. Резко выдохнув, Роберт вгляделся в незнакомый пейзаж. Сочная зеленая трава, хвойный лес через дорогу, убегающий куда-то вверх по склону горы, и меньше чем в километре плескалось море. Все в точности как и было сказано. Отсюда он прекрасно видел грязновато-синие воды, катящиеся к берегу сквозь буруны желтоватой пены. Светлая вода уходила далеко от побережья, а значило это, что берег тут мелкий, с большим количеством отмелей.
Навстречу машине выскочила пара черно-белых некрупных собак, размахивая пушистыми плюмажами хвостов. Они некоторое время всматривались в незнакомый автомобиль, а затем потрусили рядом, словно сопровождая к порогу дома. Роберт усмехнулся — надо же, как его встречаю, практически гвардейский полк. Остановив машину возле абсолютно бессмысленной на его взгляд калитки из тонких реечек в количестве семи штук, Роберт несколько секунд думал, как сообщить о своем появлении? Позвонить на телефон? Просто войти в дом без стука? Или наоборот — постучать? Пока мозг решал дилемму, тело само нашло выход — он вышел из машины, не глуша двигатель, и, привалившись бедром к крылу, стал осматриваться по сторонам. Прохладный августовский зимний воздух Южного Острова напомнил ему весну в Лондоне с той лишь разницей, что никакого смога не висело над домами. В целом, Новая Зеландия напомнила ему глубокий пригород Лондона, с ее уютными фермами, изумрудными полями и бессчетным количеством разгуливающих животных. Собаки, не особо интересуясь пришельцем, расселись на крыльце, потягивая влажными носами воздух с деланным безразличием. Стоило, однако, Роберту шевельнуться, они тут же подняли лай, повскакивав с мест и устремившись почему-то к калитке. Он чуть было не рассмеялся, подумав, что более странного поведения еще не видел, ведь меньше чем пару минут назад эта лохматая бригада охраны прошмыгнула между тонких прутьев ограды, так как делает это нитка в игольное ушко. Все-таки он нервничал. Даже этот придушенный на корню смешок был не более чем попыткой организма справиться с растущим волнением. Однако, пока он разглядывал облаивающих его собак сухо стукнула входная дверь. Послышался изумленный выдох. Роберт поднял взгляд. Сердце гулко ухнуло в груди и вздрогнув, замерло.
Натали, выскользнув на шум во дворе на крыльцо, почувствовала дрожь в коленях и привалилась к дверному косяку. Собаки, стоя у низенькой калитки, облаивали крупного, высокого мужчину, вальяжно привалившегося бедром к крылу автомобиля. Поразмыслив секунду, он протянул руку в салон, через открытое окно, и заглушил двигатель.
— Джек, Дэниэлс! А-ну заткнулись оба! — рявкнула Натали, чувствуя, как бешено колотится в груди сердце.
Собаки мгновенно замолчали, виновато завиляв пушистыми хвостами и семеня, взбежали к ней на крыльцо. Бросив на них взгляд, поняла, что совершенно растерялась и не может двинуться с места. Вот кого-кого, а увидеть Таннера на своем пороге она никак не рассчитывала. Несколько месяцев назад они обменялись ничего не значащими словами по телефону, и он бросил трубку, буркнув что-то вроде “Вы слишком хороши для меня”. После этих слов она откровенно разозлилась и на себя и на него, решив, что ни за что на свете больше не станет звонить. И вот, спустя столько времени такой сюрприз… Помимо этого самым невероятным сюрпризом стал автомобиль, на который сейчас по хозяйски опирался Таннер. Огромный, почти пяти метров в длину, сверкая краской цвета переспелого лимона, с черной полосой на длинной хищной морде «Форд Falcon 351 GT Hardtop Coupe» 1972 года выпуска стоял, тяжело пофыркивая влажным воздухом Новой Зеландии. На зеркале заднего вида раскачивался на тонкой веревочке «солнцеворот-Ладинец», точно такой же, как на ее правой лопатке.
