– Но еще хуже, когда он стремится продемонстрировать всем свое чувство юмора, – сказала Одри. – Помнишь, сколько шуму он наделал, введя институт мальчиков-грамотеев?
–Мальчиков-грамотеев… Это еще кто такие? – спросил заинтригованный Питер.
– Один грамотей привез тебя сюда, – сказал Ганнибал. – Мальчики-грамотеи – это своего рода королевские курьеры. Все началось с того, что Кинги начитался книг о первопроходцах Африки – Стэнли, Ливингстоне и им подобных. Он узнал, что эти люди переняли у африканцев обычай посылать друг другу вести, пряча их в специальных полых тростях, загорелся этой идеей и ввел институт курьеров с тростями для переноски сообщений и сопровождения гостей. А так как на здешнем жаргоне любой текст – будь то письмо или книга – называется грамотой, их и назвали «мальчики-грамотеи Кинги». Более образованные зенкалийцы в лежку лежали от смеха: они сказали, что это возвращение в каменный век и что в глазах других народов зенкалийцы станут посмешищем. На это Кинги тут же дал ответ, по-моему не лишенный остроумия. Он сказал, что европейцы всегда свысока поглядывали на «цветных»: мол, те даже порох не смогли выдумать; ну и что, что мы порох не выдумали, зато мы выдумали полую трость для переноски сообщений! Надо гордиться нашим наследием, а не стыдиться его!
– Может, вам, со стороны, Кинги и покажется остроумным, – вставила Одри, – только для кого как. Вот, например, позавчера племя гинка высказало недовольство по поводу налога на землю, так Кинги предложил возродить каннибализм и съедать тех, кто уклоняется от уплаты. У меня прямо кровь закипела, когда я это услышала.
Одри запрокинула головку и залилась звонким смехом.
– Так как же вы на это отреагировали? – заинтересовался Питер.
– О, это непростая история! – ответил Ганнибал, взяв на руки одного из спаниелей и поцеловав его в нос. – Надо знать, как подойти к Кинги… Он любит бахвалиться своей прогрессивностью, вот и нужно было этим воспользоваться. Я, конечно, отлично понимал, что это шутка, но остальные-то приняли все за чистую монету! Видели бы вы, что творилось в Доме правительства! Кавардак – слишком мягко сказано… Его Превосходительство чуть не окотился, словно кошка… Ну что ж, я отправился во дворец, облачившись в одежду чиновника из управления колониями…
Он сунул большой палец под воображаемый жилет, нацепил на нос воображаемое пенсне, перешел на высокий раздраженный тон, каким мог говорить только уроженец окрестных с Лондоном графств, к тому же получивший образование в самых лучших колледжах и университетах.
–Дела, – пропищал он, – совершенно вышли из-под контроля, дикари совсем отбились от рук. Представляешь, как это происходит в забытых Богом уголках, подобных нашему? Вот-вот, булыжник – оружие негритоса… Один черномазый преклонных лет и тот вошел во вкус и так размахался серпом, что чуть было не отхватил себе руку и кое-что еще! В общем, почти как восстание сипаев в Индии, только масштаб не тот… Короче, Кинги принялся метать громы и молнии – конечно, в той мере, в какой это может позволить себе гигант его масштаба – и угрожал возродить каннибализм. Что ж, я решил преподать заигравшемуся владыке урок этики. Ну хорошо, можешь застрелить своего противника в честном поединке. Можешь даже подсыпать ему в кружку с пивом хорошую порцию слабительного, если представится такая возможность. Но кушать противника в саду под бананом?!! Как неэтично! Как не по-английски!
Ганнибал откинул голову и от души посмеялся над своим богатым воображением. Он гордился как ребенок столь замечательно сыгранным представлением, а смех его был настолько заразителен, что Питер почувствовал, что тоже смеется – над Ганнибалом и вместе с ним. Впрочем, ситуация еще раз напомнила Питеру о необходимости быть бдительным. Личность Ганнибала была неуловимой, как ртуть, и часто трудно было понять, говорит ли он всерьез или исторгает очередной поток риторики, что, следовало думать, доставляло ему огромное наслаждение.
– Ну и как Кинги воспринял это? – усмехнулась Одри.
– Ему понравилось, – ответил довольный Ганнибал. – Сказал, что с тех пор как он закончил Итон, никто не рисовал ему лучшего образа создателя Империи.
– А от идеи каннибализма он все-таки отказался? – спросил Питер.
– Да… С неохотой, но согласился со мною. По-моему, единственное, почему он об этом вспомнил, так это потому, что нашел рецепт, доставшийся ему от прапрабабушки, которая, судя по всему, была Джеком Потрошителем в юбке… Если, конечно, она носила юбку… Начинается как-то так: «Возьмите пять штук поверженных вами противников, желательно еще тепленьких, на десять пенсов перцу, десять гроздей бананов для соуса… Доведите до кипения при непрерывном помешивании, после чего дайте соусу отстояться и подавайте на стол». Когда я объяснил ему, что это будет самое настоящее человекоубийство, он возразил: мол, трупов как вещественных доказательств не останется, следовательно, нет и состава преступления! Да, иногда он бывает просто невыносим!
– Так что ж, все закончилось благополучно? – спросила Одри.
– Вроде да, – сказал Ганнибал. – Старый плут посмеялся от души. Но как бы эта блажь снова не взбрела ему в голову: по-моему, она превратилась у него в навязчивую идею. Боюсь, когда он получит самоуправление, первое, что он сделает, – Декретом № 1 введет каннибализм, хотя бы с целью держать Дом правительства в вечном трепете. Кинги любит губернатора, но еще больше любит, когда тот дрожит от страха. Главное – бедняга здорово обижается на шутки, но как только ты с ним познакомишься, тебе самому захочется его поддеть. Так что, по моему мнению, не стоит слишком винить короля.
– Ну так отправляйтесь же во дворец, коли намереваетесь, – сказала Одри.
– Тсс! Не сбивай меня, женщина! – вспыхнул Ганнибал. – Где же этот негодник людоед?.. Могила!.. Мо-ги-ла!.. МОГИЛА!!! Ах, вот ты где!
Могила, услышав свое имя, появился среди предметов мебели столь же внезапно, как джинн из бутылки.
– Масса звать меня?
– Да, да, – сказал Ганнибал. – Я и масса Флокс сейчас поедем в Королевский дворец, понял? Приготовь королевские кареты, да поживей!
– Слушаюсь, сэ', – сказал Могила и исчез.
– Ну что ж, милый юноша, – сказал Ганнибал, зажигая длинную тонкую сигару. – В путь! Так, а где моя шляпа? Эти олухи вечно прячут мои вещи… Ах, вот она!
Он извлек из-под кресла большой потрепанный викторианский тропический шлем и увенчал им свою седую гриву.
– Ко мне, мои милые собачки! – внезапно проревел он. – Добрый дядюшка Ганнибал берет вас на легкую прогулочку!
Вся собачья свора мигом вскочила и со звонким лаем окружила хозяина – добрый дядюшка Ганнибал казался островом в море виляющих хвостов.
– Какие у тебя планы на завтра, Одри? – спросил Ганнибал, силясь перекричать собачий лай.
– Да вроде никаких, – с удивлением ответила та. – А что?
– Сделай одолжение, – серьезным тоном сказал Ганнибал. – У меня работы выше головы. Поручаю тебе на завтра мистера Флокса… Покажи ему интересные места на острове… Новичку все будет любопытно… Ну, в общем, не мне тебе объяснять… К тому же юноше будет приятно, что ему уделяет внимание такая девушка.
– Но… – с сомнением начала она, – я не знаю, хочет ли этого Питер.
– Еще бы, еще бы! Спасибо! – выпалил Питер, пока кто-нибудь из двоих не передумал. – Я не смел и мечтать об этом! И обещаю не задавать слишком много дурацких вопросов!
– Могу я быть уверена, что вы не позволите себе лишнего? – спросила Одри.
– Конечно, не сомневайтесь! Я рад возможности побывать на экскурсии в новом для меня месте, – с улыбкой сказал Питер, – и уверен, что никто другой не покажет мне остров и не введет меня в курс дела лучше, чем вы.
– Не знаю, оправдаю ли я ваши надежды, – сказала Одри. – Итак, завтра в восемь утра, подойдет?
– Превосходно! – сказал Питер.
Сопровождаемый собачьей сворой, Ганнибал двинулся по залу и спустился по ступенькам, ведущим на веранду. Внизу уже ждали рикши – два мускулистых зенкалийца. –
– Едем в Королевский дворец, – распорядился Ганнибал и сел в одну из тележек. – Быстро-быстро, а то масса убьет вас.
– Поняли, поняли, – с улыбкой ответили юноши.
Питер тоже сел в тележку, и оба экипажа тронулись в путь. У колес, с пыхтеньем и тявканьем, бежали собаки, за исключением далматинского дога, который ехал вместе с Ганнибалом. Оба зенкалийца так сработались, что тележки плавно бежали корпус в корпус, словно были соединены вместе.
– А почему их называют «королевские кареты»? – спросил Питер.
– Видишь ли, это единственный вид транспорта, разрешенный в черте города, – объяснил Ганнибал. – Правда, неплохо? Обеспечивает занятость, дешев в эксплуатации, более или менее бесшумный и никаких тебе выхлопных газов.
