— Точно, потребуется. Но можно схитрить, и временно уволиться с работы в том городе, где они живут. А здесь так же временно устроиться.
— Нет, не пойдут они на это.
— А у твоей жены где родители живут?
— В Черниговской области. Но, вряд ли и кто–то из них, сможет устроиться в Киеве.
— Да, проблематично. А других родственников тебя нет?
— О! Есть мой двоюродный брат, он сейчас учится в Киеве.
— И его фамилия тоже Самойлов?
— Нет, — приуныл Виктор. — Он сын моей тётки, сестры отца, но фамилия у неё по мужу.
— Тогда не подойдёт. Если бы фамилия твоего кузена тоже была бы Самойлов, то ещё куда ни шло. А так… Нужно только близкое родство.
— Такового у меня больше нет.
— Тогда не знаю. Ищи какие–нибудь выходы. Ведь речь идёт о квартире, которая у тебя будет на всю жизнь. Даже если у вас появятся дети, причём обязательно разнополые, а на это понадобится время, то получив пока двухкомнатную квартиру, вряд ли вы так быстро попадёте под расширение. Проще получить новую квартиру, нежели её потом менять на большей площади.
— Да, это понятно.
— Ладно, думай.
На этом разговор о квартире, точнее о её метраже, был завешён. Но Самойлов не забывал о нём на протяжении всех этих лет. В позапрошлом году он в летний отпуск отдыхал две недели у своих родителей, ещё две недели они планировали провести в Батурине у родителей Оксаны. Володьки ещё не было на свете, но он уже планировался. В воскресенье утром к ним в гости со своими кулинарными подарками (и зарезанной курицей) детям, а особенно внуку и его жене наведалась бабушка Виктора и его дед. Бабушка сходила ещё на рынок, а после обеда семейство Самойловых почти в полном сборе (родители мамы жили в Днепропетровской области) сидели в саду и беседовали.
— Виктор, Оксана, когда же вы, наконец, побалуете меня правнуками? — обратилась бабушка к молодым Самойловым.
— Рано тебе ещё прабабушкой становится, — пошутил дед. — Не доросла ещё — Бабушка рано, в 17 лет вышла замуж и, хотя ей сейчас исполнилось 69 лет, она была здорова и полна сил.
— Так, ты старый, не вмешивайся, — парировала бабка. — Это и хорошо, что я ещё не такая старая — смогу ещё приглядывать за внуками, как раньше и за Витенькой.
Оксана, немного смутившись, ответила, что, наверное, в следующем году такое счастье бабушке уже выпадет. Та очень этому известию обрадовалась. Постепенно разговор перекинулся на тему ожидаемой квартиры. Виктор начал немного сокрушаться о том, что им всю свою жизнь доведётся прожить в двухкомнатной квартире. Рассказал он и о хитрости своего коллеги Анатолия.
— Да, мы тебе так же помочь не сможем, — тоже сокрушённо протянул отец Виктора. — Да и Оксаны родители, наверное, тоже, — Оксана утвердительно покивала головой. У неё с мужем уже был разговор на эту тему.
Все ненадолго смолкли, вероятно, размышляя об услышанном. Но, спустя какое–то время послышался бабушкин голос:
— Если вы не сможете, то смогу я.
— Мама, да ты что! — вскинулся её сын. — Как это ты сможешь?
— А вот так. Я уже не работаю. Но сил на работу у меня хватает. Выпишусь из города и поеду к Виктору.
— Ой, мама, не выдумывай. Выписаться то и мы можем тебе помочь. А вот как в Киеве тебе прописку получить? У Виктора там никаких нужных знакомств нет, да и у нас тоже. Значит, нужно где–то там на работу устраиваться.
— Ну, и устроюсь. В Киеве–то работу найти несложно.
— Какая тебя работа в Киеве ожидает? Там нет плодоконсервного завода, на котором ты всю жизнь проработала, — вставил своё слово и дед.
— Господи! Да зачем именно работа на заводе? Пойду посудомойкой или уборщицей. Как раз на таких работах и работают пенсионерки.
— Её ведь ещё отыскать нужно. Сама ты её точно не найдёшь, значит, Виктору придётся бегать и искать.
— Ну и ничего — ради такого дела побегает, квартира–то трёхкомнатная именно ему нужна.
— А вы знаете, — протянула Оксана. — Мне кажется, что работу найти будет несложно. Только согласится ли бабушка на такую работу?
— И какая же это работа?
— Работа дворником. Я слышала, что на такую работу много вакантных мест, да и дворников в Киеве масса нужна.
— О, хорошо! — обрадовалась бабушка. — Работа на свежем воздухе — как раз по мне. И так целыми днями у себя во дворе с живностью или на огороде кручусь. Так что, привыкла. А теперь и ты, старый, немного покрутишься, — повернулась она к мужу. — Справишься на время моего отсутствия?
— Справиться то я справлюсь. Только работа дворником в Киеве зимой тебе мёдом не покажется.
— А зачем я буду на зиму оставаться? Поработаю лето и осень, а потом уволюсь и к тебе. Но прописка то уже будет, а выписываться я не стану.
— Ладно. А жить–то где будешь? У Виктора что ли? Так им самим там развернуться негде.
— Ты знаешь, дедушка, — заговорил, наконец–то и самый младший Самойлов, — дворникам как раз дают место для жилья — то ли в общежитии, то ли в коммуналке. Им даже дают жильё, если они нормально отработают то ли 5, то ли 7 лет, не знаю точно.
Виктор был не совсем точен в этом вопросе, но, в общем–то, оказался прав. Однокомнатная «малосемейка» и в самом деле полагалась дворникам, но только срок их работы был несколько больше. Их поселяли в служебной квартире местного ЖЭКа, а через 10 лет дворники имели право закрепить её за собой. А вот если увольнялись раньше — автоматически подлежали выселению. Подобная практика была внедрена ещё в шестидесятых годах, сначала в Москве, а затем и в других крупных городах СССР.
— Вот, прекрасно! — отреагировала на слова внука бабушка. — Значит, я буду устроена. Так что, готовься, Василий.
— Да что мне готовиться, я готов, — ответил дед. — Тем более что это ненадолго.
— Мама, ты не волнуйся, — решил немного успокоить свою мать отец Виктора. — И мы с Татьяной, — его супругой, — будем к отцу заходить помогать. Если только мы примем окончательное решение по этому вопросу.
— А мы его уже, по–моему, приняли, что там решать. Уже всё решили. Моя инициатива, и я от неё не собираюсь отступать.
Действительно, больше никто бабушку отговаривать не стал. В итоге она через три недели приехала с отцом Виктора в Киев, где без проблем устроилась на работу дворником с временным жильём и пропиской. А в начале декабре месяца уволилась, как бы по состоянию здоровья, и вернулась в родной город, но с киевской пропиской (здесь уже отцу Виктора довелось привезти начальнику ЖЭКа солидный магарыч, чтобы его мать не выписывали из столицы). Так ещё за полтора года до получения Виктором ордера на квартиру успешно решился вопрос о её площади. В местном комитете Института никому дела не было до того, кто и где работает, где проживает. Есть правильно оформленные документы, есть прямое родство, есть столичная прописка — что ещё нужно. Да и городские инстанции, перегруженные массой различных документов, вероятно, не очень копались в каждом отдельном деле. Это, как справедливо заметил Анатолий, были уже не сталинские времена, а потому никто уже особо лишнего криминала в бумагах не отыскивал. Да, в общем–то, ничего такого уж противозаконного в этом не было — просто молодая семья решила приютить у себя старенькую родственницу, которая сможет приглядывать за их ребёнком.
После получения квартиры у Виктора уже были совсем другие заботы. Они были как бы и приятными, но, в то же время, не менее хлопотными, и даже трудными. Виктор уже за год с небольшим привык к заботам о подрастающем сыне. Он втянулся в этот процесс наравне с Оксаной и, пожалуй, с той же любовью. У него теперь было приятное раздвоение — любовь и к жене, и к сыну. Виктор теперь стал ещё более заботливым супругом и отцом. Володька уже к этому времени вовсю бегал и учился разговаривать. Было очень интересно наблюдать за его первыми шагами в познании окружающего мира. Но сейчас от сына Виктора немного отрывали хлопоты по обустройству квартиры. В снимаемой комнате у них был минимум мебели. Они перевезли в теперь уже свою квартиру диван–кровать, неплохой плательный шкаф, тумбочку под телевизор с самим телевизором, маленький холодильник–буфет «Снайге» рижского завода, кухонный столик и табуретки. Кухонный столик в новой квартире отправился вместе с холодильником по своему прямому назначению на кухню, да ещё и две табуретки. Ещё же две табуретки (стульев не было) нашли свое место в спальне, где также временно размещались шкаф и диван–кровать. Временно, потому что оба эти устаревших предмета планировались после покупки новой мебели установить в детской комнате. Там же стояла и кроватка Владимира, который постепенно приучился спать отдельно. А вот в спальне ещё стояли тумбочка с телевизором. Но, в целом, комнаты были пусты, и их необходимо было наполнять. А вот это было весьма проблематичным делом. В мебельных магазинах стояли по отдельности столы (столовые и кухонные) и шкафы весьма невысокого качества. Гарнитуров ни столовых, ни кухонных на их территории что–то не замечалось, хорошая мягкая мебель вообще была большим дефицитом. В свободное от работы время Виктор обивал пороги подобных магазинов в поисках нужных ему товаров, но, увы. Не помогли и редкие дежурства на соответствующих базах, где, как ему подсказали, можно, договорившись с нужными людьми и переплатив, иногда «поймать» нужную ему вещь. Самойлову очень не хотелось снова обращаться по этому вопросу к тёте Гале, а точнее к её мужу. Это ведь не единичный товар, хлопот будет и у них много. К тому же нужно будет мебель ещё как–то из Белой Церкви доставлять в Киев. Виктор был в отчаиньи, но таковы были реалии времени.
