Забегая вперёд, можно отметить, что, по крайней мере, до окончания школы на дне рождения они собрались ещё только один раз — на 18-летии Тани Кириковой. В общем, её день рождения был, скорее, простым поводом отдохнуть и повеселиться. Было это в двадцатых числах мая, когда установилась, как бы, в противовес таким же дням прошлого года, чудесная погода. Было очень тепло, солнечно. Таня жила в той части Лысой Горы, где уже с частными домами соседствовал лес. Это была такая красота! — свежая хвоя ёлочек и сосенок и молодая зелень лиственных деревьев. Заканчивала отцветать сирень, но и она местами украшала этот хотя и отдалённый, но такой уютный городской район. А каким был чудесным, прямо пьянящим майский воздух. Все очень хорошо повеселились в этот день. Были и музыка, и танцы во дворе, на свежем воздухе. Много было различных шуток, особенно блистал в этот день Олег Дейман, устраивая показательные (для фотографирования) шуточные номера, включая и дикие «танцы с топором». Кстати, у Тани на дне рождения было гораздо больше одноклассников, нежели на дне рождения Лены. Видимо начинало уже сказываться понимание того, что это практически последнее их веселье в подобно составе — менее чем через месяц все расстанутся. И это было верно — больше на таких мероприятиях ученики 11- Б класса уже не собирались. А дни рождения–то были (и до, после этого дня), и даже у некоторых участников сбора у Панасенко. И мешали им уже думы об успешном окончании школы или же нечто другое. Но факт, тем не менее, остаётся фактом.
ГЛАВА 8
Весенние радости и проблемы
Весенние радостные деньки прибавили настроение учащимся 11-Б класса. Естественно, они вновь больше времени стали проводить на свежем воздухе, и чаще всего не в одиночку. Нет, шумных компаний тоже не было, хотя по 3–4 человека они нередко собирались у Лены Панасенко. Её дом как бы стал местом сборов и своеобразного притяжения для некоторых одноклассников. Это были фактически те же лица, что присутствовали на её дне рождения. Изредка заходили к Любе ещё Григорий Канюк, Анатолий Посохов и Лариса Картушко. Дом семьи Панасенко находился в удобном месте, был он новым и просторным, с небольшим, но уютным двориком. Располагался он почти в центре города, но немного на отшибе, в маленьком тихом переулочке, как бы был спрятан от нескромных любопытных глаз. Это лишало возможности сунуть свой нос разным праздношатающимся гражданам. Дом фактически находился в центре сферы влияния учеников 11-Б. Так, например, расстояние от дома Любы Великановой, жившей в одном конце города, было примерно такое же, как и дома Анатолия Молодилина, жившем в противоположном конце, а вот до дома Тани Кириковой было дальше. Остальные ученики жили поближе.
Обычно влюблённые назначают свидания в полюбившихся им местах, кои могут быть самыми разнообразными. Ранее они назначали свидания в Парке Славы или около Пожарной каланчи — памятника архитектуры местного значения, расположенной недалеко от пересечения (начала) улиц Шевченко и Революции. Пожарное депо вместе с каланчой построили в середине XIX-го века. Здания депо периодически красили в самые разные цвета. А вот сама каланча была сложена из красного (неокрашенного) кирпича, с узкими высокими смотровыми окнами, смотровой площадкой, крытой широким козырьком верха башни с высоким шпилем. О геройском противостоянии пожарной башни врагам свидетельствуют следы от пуль и, возможно, снарядов. Когда–то, как поговаривали, что у каланчи был ещё один этаж, но его по каким–то причинам давненько разобрали, вроде бы он был разрушен немецким снарядом во время Второй мировой войны.
И вот с некоторых пор Великанова и Самойлов стали договариваться ожидать друг друга у развилки дороги, расположенной недалеко от дома Панасенко — любопытных глаз там было немного. Жила Лена по улице Короленко, которая была проложена довольно чудным образом: от улицы Карла Либкнехта она спускалась перпендикулярно вниз, а затем метров через 100 поворачивала вновь перпендикулярно влево, проходила ещё метров 100 и заканчивалась на краю косогора. Вот на этом последнем участке и располагался дом Панасенко. Сама же улица Карла Либкнехта в этой части резко поворачивала влево и шла тоже вниз к косогору. В неблагоприятную погоду (или если ты пришёл раньше) можно было заскочить к Лене, переждать, например, внезапно припустившийся дождь и немного поболтать с ней. Это, конечно, больше касалось Любы. Если же кто–то из этой пары по какой–либо причине задерживался, то прекрасно было известно, где искать возлюбленного(ную). Рядом с местожительством Панасенко (в небольшом квартале, обтекаемом короткими переулками) располагались строения, которые ранее назывались комплексом присутственных мест или государственных учреждений. И тех за прошедшее время поменялось немало. Здесь были и суд, и казначейство, и тюрьма с хозяйственными зданиями. Это была, очевидно, первая кирпичная застройка в Тараще, ей уже по возрасту было почти 200 лет. Это, пожалуй, самые давние кирпичные сооружения города.
Вот и сегодня Виктор договорился встретиться с Любой у той же развилки. Он пришёл раньше, Люба же подошла минут через семь–десять. Конечно, в этом случае заходить к Лене, с которой у Любы в последнее время установились довольно дружеские отношения, необходимости не было, и они пошли с Виктором гулять по городу. Начались уже весенние школьные каникулы, к тому же было воскресенье. Погода стояла отличная, она больше походила на апрельскую, нежели на позднемартовскую. Они немного поднялись от развилки вверх и прогулялись пару кварталов по улице Карла Либкнехта, идущей параллельно ул. Шевченко — центральной в городе. Затем они свернули вправо и вновь пошли вверх к стадиону и рынку. Они зашли на стадион, немного посидели на лавочках, посмотрели, как многие знакомые им ребята играют на гандбольной площадке в футбол и прошли к танцплощадке, расположенной здесь же в глубине территории стадиона. Вечером, как гласило объявление, должны были состояться танцы.
— Пойдём сегодня на танцы? — спросила Люба.
— Если ты хочешь, то, конечно, пойдём. Но ты же знаешь моё отношение к ним.
— Ничего, давай пойдём, Витенька. Мне так хочется потанцевать.
— Решено, — невозмутимо ответил Самойлов. — Вечером идём на танцы, а сейчас давай пойдём в кино.
— Решено, — улыбнувшись, в унисон Виктору ответила Люба.
Люба, действительно, очень любила танцевать, а вот Виктору такое времяпрепровождение не очень нравилось. Поэтому он все танцы и танцевал хорошо: медленные — неплохо, в среднем темпе — похуже, а вот в быстром темпе — и того хуже. Плохо он танцевал и вальс, который так и не научился нормально танцевать и позже, хотя лет через двадцать это уже не имело существенного значения — кто в средине 80‑х годов танцевал вальс. Да и вместо танцплощадок всё больше стало появляться орущих дискотек. Нет, вальс, конечно, не был забыт, однако его танцевали либо на довольно серьёзном уровне — бальные танцы, либо наоборот — в небольших компаниях сорока–пятидесятилетних граждан, как воспоминания о былой молодости. Но чего не сделаешь ради любимой — придётся выполнять её желания, тем более, что они весьма несложные.
На стадионе слонялся без дела и Стасик Пригожин. Увидев его, Самойлов с Великановой даже удивились. Станислав никогда не интересовался спортом, и не выступал ни в каких соревнованиях. Поэтому было непонятно, что его привело на стадион.
— Привет, Стас! — поздоровался с ним Виктор. — И каким же ветром тебя на стадион занесло?
— Да так, проходил мимо, вот и заглянул. Ничего интересного здесь нет, пойду дальше.
— И куда же?
— Пока что и сам не знаю. Прошвырнусь по городу, а там видно будет.
— Ищешь жертву для своей очередной хохмы?
— Ничего подобного, просто гуляю, — надулся Стас и, не прощаясь, направился в сторону ворот.
Виктор не зря задал последний вопрос. Дело в том, Стас был не особенно компанейским парнем, немного замкнутым, но вот подшутить, устроить какую–нибудь каверзу очень любил. Мог он не только схохмить сам, но ещё подбить на какую–нибудь проделку других ребят. Виктору, да и Любе (которую он в своё время по секрету проинформировал) был памятен случай с военкоматом. В средине февраля ребят 11-Б в плановом порядке вызвали на медкомиссию, как будущих призывников. Комиссия проходила днём, времени она, хотя и заняла многовато, но закончилась где–то в районе первого урока второй смены. Конечно, ребятам после неё очень не хотелось идти в школу, сидеть на этих нудных уроках. Погода стояла отличная, установились очень хорошие деньки — солнечно, тепло (t0 ≈ — 7–80 С), чувствовалось уже скорое приближение весны. И вот Стасик Пригожин внёс своё «деловое» предложение:
— А зачем мы сегодня будем идти в школу? Мы сегодня официально вызваны на медкомиссию. А кто может знать, сколько она продлится. Если человека куда–нибудь вызывают повесткой, то его же освобождают от работы. А у нас, считайте, повестка в военкомат. Так что всё, в школу сегодня мы можем не идти.
