Арсланбеков заговорил явно неохотно:
— Одновременно с военными действиями развиваются также террор и диверсии. Для этого предлагается создать специальную оперативную группу человек в пятьдесят. Имеется в виду включить в эту группу закаленных в деле, опытных разведчиков, а также некоторых людей, работающих в большевистских учреждениях. Основная задача: с началом военных действий уничтожить видных руководителей большевиков, в первую очередь партийных и военных деятелей, вывести из строя важные стратегические объекты, и прежде всего военные арсеналы, распространять среди населения листовки, воззвания, наладить тесный контакт с политическими организациями, борющимися против большевизма, и привлечь их к активным действиям. Разрабатывается точный план всех намечаемых мероприятий. В ближайшие дни мы сможем вручить его вам.
Генерал Боярский снова взял слово:
— Теперь о распределении обязанностей. Общее руководство военными действиями поручено мне. На каждом фронте будут наши опытные командиры. Например, Ферганским фронтом будет руководить полковник Кирюхин. И на других намечается сделать то же. Террористско-диверсионной группой будет руководить полковник Арсланбеков. На местах у него будут помощники. Два вопроса остались нерешенными. Первый — о дне перехода к общему наступлению… Второй — о средствах, необходимых для подготовки намеченных мер.
Я понял, что генерал подошел к самому основному, и постарался уточнить:
— О каких именно средствах?
Генерал некоторое время колебался, словно затрудняясь ответить. Затем медленно поднял голову и сказал:
— Прежде всего, конечно, о деньгах. Денег понадобится много. Мы составили примерно смету предстоящих расходов. Сумма оказалась больше, чем мы предварительно рассчитывали.
— Сколько получилось?
— Нужно будет около ста пятидесяти миллионов рублей.
— Сколько? Сто пятьдесят?
— Да… Сейчас мы еще раз пересматриваем смету. Ищем внутренние резервы. Некоторые расходы думаем переложить на плечи местных курбашей. Но все равно, думаем, потребуется не меньше ста тридцати миллионов.
— Дальше? О каких еще средствах идет речь?
— Далее — оружие. Пока что мы имеем в виду только силы Ферганы. Для них необходимо двадцать пять тысяч винтовок, пятьдесят пулеметов, самое меньшее пятнадцать горных пушек. Нам неизвестно, что необходимо бухарцам, Джунаид-хану, Закаспийскому фронту. — Генерал остановился и затем добавил — Да, еще один вопрос… О бухарцах… Эмир не хочет иметь дело с нашей организацией. Вернее сказать, не желает принять наше военное руководство. А сам не располагает возможностями создать армию, отвечающую современным требованиям. Хорошо было бы, если бы вы решили этот вопрос.
То, что сообщили генерал и его помощники, не было для меня новостью. Мы также обменивались мнениями по этому вопросу, в основном позиции совпадали. Я решил прежде всего еще раз остановиться на договоре. Было доподлинно известно, что о нем ведутся всякого рода закулисные разговоры, и надо положить им конец. Я заговорил намеренно резко:
— Вы, господин генерал, говорите, что не все пункты договора устраивают членов вашей организации. А вы думаете, нас они устраивают? Нет, имеются пункты, которые и нас не устраивают. Например, в первом пункте говорится: «Всеми вооруженными силами в Туркестане руководит «Туркестанская военная организация». Скажите сами: как организация, не располагающая боевыми силами, может руководить всеми военными действиями?
— Может! — вспыхнув, ответил Арсланбеков. — В распоряжении организации десятки боевых офицеров.
— Десятки? Сколько же всего у вас офицеров?
Арсланбеков промолчал, вместо пего ответил генерал:
— Всего около трехсот людей.
— Людей или офицеров?
Генерал скривил губы в улыбке:
— Офицеры ведь тоже люди.
— Вы правы, офицеры — тоже люди… Но не каждый может быть офицером! А вы всех людей в вашем списке считаете офицерами. — Я вспомнил, что говорил по этому поводу капитан Кирсанов, и твердо повторил его слова: — Нет, многие из них только получают жалованье. Существуют за счет организации. Если вы не согласны, — принесите списки… Я докажу вам, что я прав.
Собеседники мои молчали как пришибленные. А генерал злобно посмотрел на Арсланбекова. Я продолжал:
— Вот и о концессиях среди вас идут всякие разговоры. Пока одному богу известно, какую пользу принесут нам эти концессии. Но все вы знаете простую истину: Лондон ежедневно тратит на Россию миллионы. Я не говорю уже о других фронтах. Но попытайтесь подсчитать наши расходы только в Средней Азии и на Кавказе, — это немыслимо огромная сумма. Вы думаете, эти деньги сыплются на нас с неба? Нет, мы даем их вам, отнимая у себя. Вы сами отлично знаете, сколько лет идет война. Ресурсы почти исчерпаны. К тому же концессии нужны прежде всего вам, для развития вашего края, для его благоустройства…
Я передохнул и обвел взглядом своих собеседников. Все были расстроены, только капитан Дейли, довольно поглядывая на меня, улыбался одними глазами. Несколько смягчив тон, я добавил:
— У меня, господа, такое предложение: давайте прекратим всю эту закулисную болтовню о договоре. Сейчас не время тыкать друг в друга пальцами и подмигивать. Перед нами стоят более важные и притом неотложные задачи. Займемся ими!
Генерал заговорил взволнованно:
— Вы совершенно правы, господин полковник! Пора прекращать все эти разговорчики! Я заверяю вас от имени руководства нашей «Военной организации»: в дальнейшем болтовни о договоре не будет. Если найдется такой охотник… Будьте покойны: поставим на место, кто бы он ни был!
Я не ответил. Закурил, немного помолчал, затем обвел взглядом карту и продолжал:
— Теперь о стратегическом плане… По-моему, план в целом недурен. Мы о нем уже говорили. Видимо, нужно будет еще посоветоваться. Меня беспокоит одно обстоятельство: взятие Ташкента, по существу, поручается силам Ферганы. Все мы знаем, что они собой представляют. Допустим, мы пришлем опытных офицеров и предпримем еще кое-какие меры… Можно ли будет тогда усмирить Ташкент?
— Нет, нельзя! — категорически ответил Арсланбеков. — Я уже говорил об этом в штабе. Такой вариант имеет свою опасную сторону. Допустим, войска Ферганы овладели Ташкентом… Знаете, чем это кончится? Перебьют все европейское население! Сожгут город!
Как ни странно, генерал не проронил ни слова. Я думал, он снова взорвется. Куда там! Даже рта не раскрыл, сделал вид, что занят своими мыслями, начал усердно вытирать огромным носовым платком потное лицо и шею. Воспользовавшись наступившей паузой, полковник Кирюхин высказал свое мнение:
— Такая опасность несомненно существует. Но других сил, кроме ферганских, чтобы двинуть их на Ташкент, — нет. Хотим мы этого или не хотим, мы вынуждены будем направить туда именно эти войска.
Я ждал, когда выскажется генерал. Он понял, что все ждут его слов, и вяло, совсем другим тоном, заговорил:
— Конечно, иметь дело с такими головорезами не легко. Толпа фанатиков! Улемисты… пантюркисты… просто смутьяны… В самый разгар военных действий может возникнуть вопрос о мусульманах и гяурах. Но, как уже сказал полковник Кирюхин, сейчас мы не располагаем никакими другими силами, чтобы двинуть их на Ташкент. Придется следить внимательнее и принять все меры предосторожности. Другого выхода нет!
И генерал, и его помощники, казалось, забыли о существе поднятого мною вопроса: возможно ли взять Ташкент с помощью басмачей? Я тоже не стал снова заострять на этом внимание. Более того, я понял: в этом важном пункте я кое-чего недоглядел. Было ясно, что представители «Туркестанской военной организации» не только не доверяют мусульманам, но серьезно опасаются их. Это обстоятельство имело для нас важное значение. В самом деле, вынудить русских к массовому уходу из Туркестана, создать для них невыносимую обстановку — ведь это одно из главных условий успешной колонизации края! И вот подворачивается удобный случай для этого. Панисламизм… Пантюркизм… В самом деле, нужно ли при положении, создавшемся в Туркестане, преследовать здесь турок? Разве их пропаганда не роет, прежде всего, почву под ногами у русских?
Разные мысли приходили в голову. Я отложил дальнейшие размышления до более спокойного момента и заговорил, снова имея в виду полковника Арсланбекова:
— По-моему, вы напрасно опасаетесь мусульман. Если вы не будете доверять им, то и они не станут доверять вам. Не надо упускать из виду одно: они — реальная сила. Не используете их вы, тогда их используют другие. И потом, нельзя в политике идти напролом! Это — дело тонкое.
Вошел капитан Дэвид и сообщил, что ко мне явился посетитель. Извинившись перед моими гостями, я вышел. На веранде ждал скромно одетый, рослый мужчина. Поклонившись мне, он сказал:
