— Ксавьер будет здесь, — говорит Чарли, затем бросает взгляд на отца. — Я думаю, нам нужно кое-что обдумать.
Я и без всяких других объяснений знаю, что, что бы ни происходило за закрытыми дверьми, было бы здорово, возможно, дать немного денег полицейскому участку. Именно так мои родители обо всем заботятся. Из-за того, что Уилла дважды чуть не отстранили от занятий, в нашей старой средней школе теперь обновленная библиотека.
Это, мягко говоря, абсурд.
Но в моем мире это, к сожалению, просто еще один день.
— Мы что-нибудь организуем, — кивает Джошуа в знак согласия.
Холли прочищает горло. — Я пойду, — говорит она, надевая пальто.
Эмилия подходит к ней и обнимает ее. — Большое спасибо.
— Не за что.
Она идет к дверям, а я почему-то иду за ней.
— Холли, — зову я ее, хватая за руку. Она удивленно оглядывается на меня. Мы никогда по-настоящему не общались, поскольку она учится в аспирантуре и наши занятия никогда не совпадали. Единственное время, когда я ее видела, это в столовой или на юридическом факультете время от времени. Однако она всегда была девушкой, с которой Ксавьер был на свидание, когда мы только познакомились. Та, с которой он учился два года. Вот и все.
— Мне жаль, что я так себя вела, говорю я ей. — Спасибо, что пришла и помогла.
Ее губы растягиваются в мягкой улыбке. — Я понимаю, почему ты так себя вела. Я не помогала в этом деле. Я была влюблена в Ксавьера с тех пор, как мы начали учиться, и ты, наверное, видела, когда я наконец-то смогла провести с ним немного времени в том пабе. Но тебе больше не о чем беспокоиться с моей стороны. Что бы ни происходило, мы с Ксавьером в полном порядке.
— Я никогда не винила тебя, Холли.
— Нет, винила. Я бы тоже.
Я молчу. Ксавьер всегда был общим знаменателем, но, возможно, где-то на этом пути я винила и Холли. Вместе со всеми остальными девушками, о которых я ничего не знала — узнав, что среди них не было тех, с кем изменял Ксавьер. Но я не святая. У меня есть чувства. Негативные тоже, и я винила Холли, даже если не должна была.
— Я не уверена, почему Ксавьер так сильно нуждался в моем алиби. Тем более, что мы только разговаривали, а все остальное было ложью, но, пожалуйста, будь осторожна. Ксавьер всегда был загадкой, поэтому мне и стало любопытно. Но в нем есть все, что может разрушить чью-то жизнь, так или иначе, шепчет она так, чтобы никто ее не услышал.
Она не сказала ничего такого, чего бы я не понимала сама. Еще так много работы, но Ксавьер теперь тоже это понимает. Он старается, и я тоже. Пока мы можем наконец оставить дело Сэмюэля позади, все будет налаживаться.
Я присоединяюсь к остальным. Ксавьера все еще нет.
Корланд объясняет все — от момента ареста до допроса. То, что его продержали здесь не более нескольких часов, произошло благодаря Уэсу. Его связи и осведомленность о том, как все это работает. Нет никаких улик, связывающих Ксавьера с убийством. И последнюю брешь сейчас заполняет Холли.
Написав Офелии и Элиасу, я сообщила им результат, не вдаваясь в подробности. Это было бы совсем не умно.
— Может, нам стоит оставить его сегодня с семьей, — говорит мне на ухо Уилл.
Последнее, чего я хочу, это оставить все как есть. Я знаю, что Ксавьеру не предъявлено обвинение, но, увидев его, моему разуму будет легче усвоить информацию, которую мне уже сообщили. Но Уилл прав. Мы должны пока оставить их в покое. Ксавьер, вероятно, все равно придет вечером. Я смогу продержаться еще несколько часов.
Мы прощаемся со всеми, прежде чем выйти из полицейского участка.
Надеюсь, в последний раз.
ГЛАВА 44
Тея
Я жду Ксавьера в Новом дворе колледжа Тринити с фотоаппаратом в одной руке и смятой пустой упаковкой от жевательных мишек в другой. По дороге сюда я забежала в магазин сладостей. Уилл сказал мне, что Ксавьера вызвали в кабинет магистра Тринити вместе с родителями. Обычно это не предвещает ничего хорошего, а после вчерашнего это может быть прямо-таки ужасным знаком.
По дороге я значительно успокоилась. Благодаря сладостям. До всей этой ситуации с диазепамом я заходила в свой любимый магазин сладостей, когда чувствовала тревогу. Набивание рта сахаром всегда помогает. Видимо, это снова мой механизм преодоления тревоги.
Я фотографировала, когда получила новости. Так что последний час я вышагивала по корту в надежде увидеть Ксавьера, когда он выйдет. Машина его родителей припаркована здесь, так что я их не пропущу.
— Сладости, да? — слышу я голос Ксавьера, когда он подходит ко мне. — Я рад, что ты вернулась к своим старым привычкам.
Его родители стоят прямо за мной.
Я улыбаюсь им в знак приветствия, и, поскольку они улыбаются в ответ, мой разум замедляется. Они не выглядят расстроенными или рассерженными, что, полагаю, хороший знак. Они обнимают меня, приглашая навестить их в ближайшее время, прежде чем они оставляют нас.
— Как все прошло? — спрашиваю я.
— Нормально. Он говорил о плохой огласке, которую мой арест имел для университета, и о том, как это может повлиять на всех. Обычное политическое дерьмо.
Я закатываю глаза и хмыкаю. — Почему я не удивлена, — говорю я себе под нос.
Затем я смотрю на него, мои руки тянутся к нему, чтобы толкнуть его. Почти как будто он ожидал этого, он не двигается под давлением.
— Я ненавижу тебя, — говорю я. — Ты знаешь это?
Он смотрит так, как будто не верит мне. Я полна дерьма, естественно. Но это раздражает меня еще больше.
— Какого черта ты попросил об этом Уилла? Я бы справилась.
— Потому что я хотел убедиться, что так и будет. Тея, ты не видела, как Сэмюэль уделял тебе внимание. Твое внимание всегда было сосредоточено на его словах и скрытом смысле вещей. Никогда на его реакциях. Никогда на его поведении.
— Ты мог бы попасть в тюрьму, если бы у тебя не было Холли в качестве чертова алиби, — говорю я ему. — Мне пришлось бы видеть тебя через дурацкое стекло или решетку, или что там еще у них есть во время свиданий. Я знаю, что ты хорошо выглядишь во многих вещах, но тюремная форма может быть самой уродливой на свете, и мне пришлось бы видеть это каждый день до конца моей жизни, и…
— Тея. — Он хватает меня за руки, возвращая к реальности. — Ты много болтаешь, когда у тебя стресс.
Я знаю, что это так.
Я смотрю на него. — И я не прощу себе, если ты окажешься там из-за меня.
— Я в порядке, Меллилла. Мы все в порядке.
— Ты не пришёл ко мне вчера.
— Мои родители не уходили, пока не убедились, что с полицией у нас все в порядке. Корланд очень помог, ты знаешь?
Я киваю. Я так и предполагала.
— Я не уверен, почему он помог. Он не так уж хорошо меня знает. У нас было не так много совместных занятий, а супервизии… — Он смотрит на меня. — Ты попросила его об этом?
— Нет, он сделал это по собственному желанию, — говорю я ему. — Корланд ценит ум превыше всего. Находчивость и сильное мнение. Все то, что, безусловно, есть у тебя. Вот почему он выбрал тебя для супервизии со мной, и, вероятно, также поэтому он решил помочь.
— Теперь я, наверное, могу понять, почему он тебе так нравится.
Я наклоняю голову. — Можешь?
Он пожимает плечами. — Я все еще немного ревную. — Он протягивает руку, и я хватаю ее. — Пойдем поедим что-нибудь. Я умираю с голоду.
Мы идем по Троицкому переулку.
Мои глаза притягиваются к нему, когда я сглатываю. — Ксавьер?
Он смотрит на меня, его бровь приподнята в вопросе.
— Ты всегда знал, — начинаю я, немного боясь подходить к этой теме. За последние несколько недель мы прошли через ад со всем. Кажется глупым говорить об этом дальше. Но я просто должна знать. — Что у тебя есть то, что нужно, чтобы покончить с жизнью?
На мгновение воцаряется тишина, пока он думает, что сказать. Как будто он никогда не задумывался над этим. — Когда нож был в моей руке, в тот самый момент, не было ничего проще.
