Когда он пришел туда, уже стемнело. Накануне ударила оттепель, а сегодня снова подморозило. Небо затянули облака, однако была надежда, что оно прояснится. Милош вошел в покои.
Графиня была в своих комнатах. В замке царила тишина.
«А, это ты, изменник! — подумала графиня, украдкой выглядывая из-за занавеса своего погруженного в темноту будуара, — она успела приметить Милоша. — Значит, я не ошиблась. Теперь я знаю, что ты — слуга Этьена, я знаю, что ты рассказал ему все, что подсмотрел здесь. По ночам ты ходишь к нему с доносами. Хорошо же. Ты поплатишься за это, негодяй».
Улыбка торжества мелькнула на ее лице.
Милош приближался. Бледная графиня следила за каждым его шагом, как змея, подстерегающая добычу, — вампир замка, покинувший свою гробницу, чтобы ледяной рукой вырвать из людской толпы тех, кого он решил взять с собой в могилу. Этот вампир нашел себе новую жертву, которая, ничего не подозревая, подходила туда, где ее караулил отвратительный призрак в человеческом облике.
Верно ли народное поверье, утверждавшее, что вампир, принадлежа наполовину к мертвым, наполовину к живым, должен в полночь возвращаться в могилу? По рассказам крестьян, таинственное существо, которое они звали вампиром, могло умертвить сотни людей, так как чем больше высасывал он крови, тем сильнее жаждал ее, обретая с ней новые силы к жизни, для поддержания которых требовались все новые и новые жертвы. Были ли правы крестьяне, убежденные, что в замке живет вампир, и передававшие шепотом из уст в уста, что вампир этот — сама бледная графиня?
Да, они были правы. И Милош должен был найти доказательства этой правоты. По крайней мере, узнать, что графиня могла искать в склепе, уединенно стоявшем в парке?
Графиня спустилась по каменным ступеням лестницы и вышла из замка, не обращая внимания на холод, словно вместо крови в ее жилах был лед. В черном шелковом платье, с открытой спереди шеей, с легкой вуалью на лице, шла она по морозу, держа в руках подсвечник с тремя зажженными свечами. Свет их мигал и колебался. Графиня казалась ходячим трупом — такой бледной она была. В то же время была она столь прекрасна, что поспешно спрятавшийся в стенную нишу Милош был поражен и очарован.
Что намеревалась она делать? Куда шла среди ночи? Милош обязан был узнать это, и потому последовал за ней.
Но тут его охватило странное чувство: что-то влекло его к этой редкой красоте и в то же время отталкивало, как от чего-то нечеловеческого. Милош чувствовал, что есть у него с этой женщиной какая-то таинственная связь, хотя он ни на минуту не забывал приказания своего господина наблюдать за графиней.
Она поспешно шла по парку. Милош следовал за ней на достаточном расстоянии. Наконец он увидел, что она направляется к склепу. Что она могла искать там? Что влекло ее в уединенное место, где покоились мертвые предки графов Варбургов?
Он обязан был это узнать, увидеть своими глазами.
Ночной ветер шуршал мерзлыми ветвями, посвистывал в голых кронах, заглушая шум шагов.
В эту минуту часы в замке пробили полночь. Графиня поспешно отперла ключом дверь склепа и исчезла внутри.
Несколько мгновений Милош стоял в нерешительности. Он слышал легенды, которые ходили о бледной графине и вампире. Неужели и впрямь она пришла сюда, чтобы в полночь лечь в могилу, оправдывая народное поверье? Это надо во что бы то ни стало проверить. Интересно, как она выглядит мертвая в гробу?
Движимый всеми этими чувствами, Милош последовал за графиней, не думая о том, что может стать жертвой вампира.
Подойдя к полуотворенной двери и заглянув в склеп, Милош увидел, что графиня вынула одну свечу из подсвечника и ушла в самый конец склепа. Она стояла к нему спиной. Милош воспользовался удобным мгновением, незаметно проскользнул в склеп и спрятался за одной из гробниц, чтобы наблюдать оттуда за происходящим.
Графиня поставила подсвечник на гробницу в конце склепа, затем, как показалось Милошу, стала на другой искать годы жизни и имя усопшего. Потом вдруг обернулась, взглянула на полуоткрытую дверь и поспешно вернулась, не спуская с нее глаз.
Из-за своего укрытия Милош наблюдал за каждым ее движением. Она подошла к двери, вышла из склепа и заперла дверь на ключ. Ничего не подозревающий, Милош подумал, что графиня вот-вот вернется, так как оставила в склепе подсвечник. Но когда он услышал удаляющиеся шаги графини, его охватило волнение. Хотя в склепе мерцал слабый свет свечи, Милош не мог побороть невольного ужаса, оставшись наедине с мертвыми.
Колеблющийся свет в глубине склепа угрожал погаснуть от движения воздуха, проникавшего в два небольших крестообразных отверстия в стене.
Вдруг склеп погрузился в темноту — сквозняк погасил огонь. У Милоша были с собой спички, но в эту минуту его занимала только мысль о том, как выбраться из склепа.
Милош подошел к двери, попытался открыть ее, но безуспешно. Тогда он снова решил, что графиня вернется, и начал прислушиваться, однако снаружи до него доносился только шум ветра.
Милош ждал — до него глухо донесся бой часов в замке. Пробило час ночи. Неужели графиня не вернется? Он выглянул в крестообразное отверстие, но ничего не увидел. Час проходил за часом. Наконец настало утро. Свет нового дня проник в склеп.
Милош надеялся, что найдет окошко, через которое удастся выбраться на свободу, но вскоре, к ужасу своему, понял, что ничего, кроме двух крестообразных отверстий, в подземелье нет. Однако Милош еще не осознал до конца грозившей ему опасности, ибо рассчитывал, что в течение дня кто-нибудь из прислуги, проходя мимо, освободит его. А может, и графиня каждую ночь ходит в склеп?
Несмотря на отверстия в стене, воздух в склепе был такой затхлый, что Милош начал чувствовать дурноту. Он поспешил к отверстию подышать свежим воздухом и тут же ему показалось, что кто-то подходит к склепу.
Но вокруг была тишина.
Между тем голод и жажда все сильнее мучили Милоша. Он закричал — никто не отозвался. Неужели в течение дня ему так и не удастся выбраться и придется провести еще одну ночь в этом ужасном месте? Милош снова начал кричать, теперь — гораздо громче, но опять напрасно. Он вернулся к двери и принялся стучать в нее изо всей силы. Дверь не поддавалась.
Так прошел день, и настал вечер. Волнение только усиливало голод. А в склепе, где и днем было очень сумрачно, стало совершенно темно. Тогда Милош зажег одну свечу в оставленном графиней подсвечнике — темнота среди мертвецов становилась невыносимой. Но он чувствовал не страх, а неопределенное возбуждение, все более и более усиливающееся.
Наступила ночь — длинная ужасная ночь. Но Милоша поддерживала надежда, что графиня вернется. Милош ждал с лихорадочной тревогой. Всякий шорох казался его возбужденному воображению звуком шагов. Он не чувствовал усталости. Да и где бы он мог прилечь? На холодном, сыром полу или на каменных гробницах?
Часы в замке пробили полночь. В эту минуту Милошу послышалось, будто кто-то трогает дверь.
Милош радостно вздрогнул, но графиня не появилась. Он напрасно прождал до утра. Свеча догорела. В подсвечнике осталась всего одна.
Рассвело. Снаружи за ночь выпал снег. Голод, холод, а особенно жажда, — становились невыносимыми. Если бы он мог достать через отверстие в стене до земли и захватить горсть снега, чтобы хоть сколько-нибудь остудить пылающий язык и гортань. Но отверстие было слишком мало.
Милош собрал все силы и закричал, но крик его затерялся в аллеях заснеженного парка.
В одном углу склепа валялись короткий лом и молоток. Их, вероятно, забыли в последние похороны. Милош решил воспользоваться ими, чтобы увеличить отверстие в стене, но, принявшись за работу, увидел, что склеп сложен из громадных камней, отколоть от которых небольшой кусок — не хватит и дня. А силы его, чувствовал лесничий, уже на исходе. Тогда он попробовал молотком отбить замок у двери, но и тут не достиг успеха. В отчаянии бросил он инструменты. Страх смерти начал овладевать им. Он чувствовал, что гибнет, тем более что временами его охватывала страшная слабость. Милош попробовал еще раз позвать на помощь. И снова без ответа.
Жуткий призрак голодной смерти встал перед ним.
Вдруг в его мозгу мелькнула мысль, давшая робкий проблеск надежды.
В склепе стемнело. Милош поспешно схватил последнюю свечу и зажег ее. Надежда придавала ему мужества. Дрожащей рукой взял он свечу, осветившую его страшно изменившееся лицо, отнес ее к двери, затем разбил молотком стоявшие в склепе деревянные подмостки, на которые ставили гробы. Глухо отдавались в склепе удары молотка.
