- Ясно! - Валера поднялся. - А он точно не помер?
- Нет, сердце бьётся, дыхание есть, зрачки реагируют на свет, но при этом он, как овощ, ни на что не реагирует и не двигается. - Сергей прищурился, глядя, как оперативник пошатывается, с трудом сохраняя равновесие, и спросил: - А ты что, никакой связи с ним не чувствуешь?
- Я сейчас вообще ничего не чувствую, тело будто не моё, в голове туман.
- Идти сможешь? - закрыв контейнер, где лежал пакет с перьями, врач взял Крюкова под локоть.
- Наверное...
Валера на негнущихся ногах побрёл к двери, но в коридоре походка постепенно выправилась, и к боксу Пернатого он подошёл уже вполне уверенно.
Огромный кречет неподвижно лежал на спине, устремив застывший взгляд вверх. Его длинные могучие крылья были шире вольера и потому, застряв на полдороге к полу, упирались в стены. Рядом валялась разорванная рубашка и остальная одежда. Современная медицинская аппаратура рядом с гигантской птицей не работала, но её жизненные показатели, полученные старыми способами подсчёта пульса, прослушивания стетоскопом дыхания и т.п., были в норме, рефлексы работали, однако Пернатый при этом не двигался и как будто был без сознания.
Валера подошёл вплотную к решётке, разглядывая Призрачного кречета, пока вдруг не почувствовал в собственном теле какое-то беспокойное несоответствие: оно щекотало изнутри, как щекочет в носу, когда хочешь чихнуть. И Валера 'чихнул': дрогнул всем телом, избавляясь от мучительного напряжения, и тут же огненная молния прошила внутренности, как всегда бывало во время перехода в животную форму, только на этот раз перекинулся не он сам, а лежавший в боксе кречет. Перья втянулись под кожу, крылья уменьшились, трансформируясь в руки, а туловище, наоборот, выросло, лапы вытянулись в человеческие ноги и уже спустя несколько секунд вместо огромной птицы на полу лежал голый Николай Котов.
Щекотка несоответствия исчезла, и Валера понял, что может ощущать тело Котова как своё собственное, только для этого надо самому как можно меньше двигаться. Опустившись прямо возле решётки на пол и прислонившись к ней спиной, Валера словно перенёсся внутрь Пернатого, и тот сел, крутя головой и разглядывая собственные руки и ноги.
Понадобился день, чтобы приспособиться легко и быстро переносить осознание от себя к Котову и наоборот. А к вечеру Валера уже научился распределять управление и владеть одновременно обоими телами, но это требовало сосредоточенности и постоянного перехода внимания. Он словно был жидкостью, перетекавший из одного кожаного мешка в другой, заставляя их расправляться и двигаться. Чем больше 'жидкости', тем полнее владение 'мешком', вот и приходилось постоянно регулировать 'перетекание' в зависимости от сложности действий каждого тела.
Пернатый теперь ничего не мог делать самостоятельно, сделавшись абсолютно безвольной марионеткой - до такой степени, что даже ел и пил только под управлением кукловода. Без него птичник просто лежал бы с остановившимся, бессмысленным взглядом, пока не умер от жажды и голода. Вот и приходилось постоянно следить за его состоянием, полностью отпуская только на время сна.
Когда, тренируясь управлять чужим телом, Валера несколько раз перекидывался из человека в кречета и обратно, обнаружилось, что он, по желанию, может менять обличье Пернатого не только на Котова, но и на Овчинникова. Логично, в общем-то, если вспомнить, как он трижды побеждал в чистом поле, получая власть над каждым 'слоем' иномирца.
Доложив о своих новых возможностях начальству, Валера сразу же предложил, как их можно использовать: обличье Овчинникова как нельзя лучше подходило для встречи с Тигром, прекрасно объясняя, почему находящегося в розыске Котова до сих пор не задержали. Полковник кивнул и усмехнулся: чувствовалось, что идею выманить красноглаза на свет, чтобы добраться до его установки, Валера буквально 'снял' у Арбоканова с языка...
В итоге Валера сидел теперь в машине рядом с Мамонтом, вынужденный почти всё время полностью 'перетекать' в тело Пернатого, ибо разговор и естественное поведение требовало максимальной отдачи осознания. Пока Овчинников вёл беседу в кафе, Валера валялся на сидении безвольным кулём, не имея возможности отвлекаться на собственное тело. Только когда Пернатому не надо было разговаривать, он мог быстро что-то написать и то, если птичник не очень активно двигался. Так сначала Валера нацарапал 'это не он', потом один адрес, чуть позже ещё один, понуждая Мамонта переезжать с места на место, останавливаясь так, чтобы спутнику Пернатого машина ни при каких условиях была не видна. И вот наконец, когда, улучив момент, Валера написал: 'Тигр', Мамонт позвонил Арбоканову, снова предложив задержать красноглаза на месте, благо спецназ был уже наготове, но начальник оказался твёрд, приказав действовать, как запланировано, и дождаться, пока Тигр приведёт Пернатого к установке.
- Ну, что там?! - беспокойно ёрзая на водительском сидении, спросил сгоравший от нетерпения Мамонт.
'С парнем расплатился, ждёт, пока отвалит, - спустя полминуты быстро написал Валера. - Не отвлекай!'
- Окей, окей, - пробормотал себе под нос Мамонт. - Только бы не сбежал... чёрт, взять бы его вот прямо сейчас, на месте, да нельзя!
Решение начальства было, конечно, понятно: Димка и сам, точно так же, как и Аркан, больше всего на свете хотел как можно скорее уничтожить эту проклятую установку, однако - риск! Мамонт считал - риск слишком велик! Что лучше, как говорится, синица в руках, чем журавль в облаках... и потом он чувствовал, вот просто чувствовал, что всё это плохо закончится, как закончилась операция в старом доме, когда чуть не погибла Коса. Поэтому Мамонтову было жутко неспокойно, и он елозил как на иголках, дожидаясь следующей записи.
Закусив губу, он посмотрел на вновь обмякшего на соседнем сидении опера, и интуитивное ощущение беды вдруг накрыло с такой силой, что Димка завёл машину и медленно поехал в направлении последнего нацарапанного Валерой адреса.
* * *
Дождавшись, когда Вася скроется из поля зрения, Тигр двинулся вперёд.
- Куда ты идёшь? - спросил Пернатый.
- Не стоит стоять на месте, - с тонкой улыбкой на губах сказал, обернувшись, красноглаз. - Чудесная погода, весна, посмотри! Здесь, в Москве, уже почти лето: листья на деревьях совсем распустились, всё такое свежее, обновлённое! Прогуляемся, пока беседуем. Или ты против?
- Да нет, - пожал плечами птичник.
- Ну, тогда рассказывай, что произошло возле лабиринта, где Вьюшко, как ты был ранен, где скрывался...
- Это всё Лунная рысь... - шагая рядом с красноглазом, начал Пернатый.
Изложенная им история гласила, что изодранная рысью звероптица, удирая, сумела прихватить с собой лучезар.
- Почему же тогда так быстро погас индикатор? - удивился Тигр.
