Диего так и не решился помешать столь трогательной минуте прощания, он просто не осмелился нарушить мгновения чужой смерти. Но его отрезвил грохот взрыва. С потолка упала огромная глыба бетона, разделяя его и Альентеса. Запахло паленой тканью и волосами. В огне метались люди, и уже нельзя было разобрать, к какому лагерю они принадлежат. Ад стал общим.
— Альентес!!!! — завопил Диего.
— Стой! — его схватила сильная рука Фабррицио.
Монахи только подоспели. Рядом возник и Рауль.
— Почему вы меня останавливаете?! — непонимающе взревел Диего.
— Ты можешь не успеть! — проговорил Фабрицио, — Мы выяснили, та сторона зала заминирована, нужно скорее уносить ноги. Кто-то заранее все рассчитал, нас хотят погрести под едиными развалинами. Братскую могилу строили, не иначе…
— И что!? Там Аль! — не унимался Диего, — Не трогай меня!!!
Парень вырвался.
— Аль! — завопи он, — Уходи оттуда! Сейчас взорвется.
Альентес вскочил на ноги, но не двинулся с места.
— Аль! Быстрее!!! Иди сюда!!! — орал в исступлении Диего.
Его друг виновато улыбнулся и, подняв руку вверх, помахал своему возлюбленному. В эту секунду зал озарился алым заревом, и страшный грохот ударил по людям. Фабрицио едва успел повалить Диего на землю.
Вскоре все стихло, только густая пыль и дым разъедали глаза. Диего яростно откинул от себя Фабрицио, которого довольно сильно посекло осколками, и вскочил на ноги.
— Аль!!! — заорал он, отбиваясь от пыли и освобождая себе обзор. Та сторона зала, где еще минуту назад стоял Альентес, чернела копотью и полыхала редкими очагами пожара.
— Не надо, — к Диего подошел Рауль.
— Нет! Я иду к нему!!! — прорыдал Диего.
— От Альентеса вряд ли что-то осталось, — с трудом выговорил Рауль, — Надо уходить…
— Мне не нужна жизнь без него! Он там… Я знаю, он ждет меня!
— Нет, уже нет… Его уже нет…
— Врешь!!!!
— Смотри, — Рауль оттащил Диего чуть в сторону, где пыль уже рассеялась и была видна вторая половина зала.
Диего залихорадило. Сквозь пелену серых песчинок просматривался пол, усеянный остатками конструкций и кусками бетона. Там среди мусора, на полу лежал Альентес. Диего отчетливо увидел белоснежное лицо друга, и то, кровавое месиво в котором он лежал.
Парня скрутили спазмы. Он судорожно пытался дышать.
— Пойдем… — тихо проговорил Рауль, поддерживая воспитанника под локти, — Ничего не поделать. Ему не помочь. Это говорю тебе я, человек, беззаветно верящий в вашу любовь. Поверь, все кончено…
— Нет, — сначала тихо произнес Диего и начал распрямляться, — Я не отступлю. Я его там не брошу! — в конце он уже орал.
— Оставь… нет смысла, ты все видел сам.
— Он жив! — Диего грубо оттолкнул наставника, — Я чувствую, понимаешь! Я его там не оставлю, я иду за ним.
— Подожди… — только и успел выкрикнуть Рауль, но Диего уже мчался вперед, минуя все преграды.
Он ворвался на изрезанный взрывом пяточек земли, где лежал его друг. Диего бросился к нему. Альентес действительно лежал в луже крови, но к его собственной прибавилась и кровь Джорджа, чье тело тоже было изувечено взрывом.
Диего упал на колени возле Альентеса. Он нагнулся и прислушался к дыханию.
— Аль!!! Альентес!!! — завопил он, уловив слабые дуновения выдыхаемого воздуха.
Диего лихорадочно принялся цепляться за раненного парня, пытаясь его поднять. Но он столкнулся с ужасной проблемой. Левая сторона тела Альентеса оказалась нетронута взрывом, но вот правая… Диего судорожно попытался собрать то, что было ногой его друга, но не смог. Черное пальто хорошо скрывало увечья, поэтому Диего не сразу понял, что и правой руки у его возлюбленного больше нет. Закусив губы, монах принялся ощупывать товарища. Он выяснил, взрыв почти лишил Альентеса правой стороны тела, но одно было хорошо, удар прошел по касательной и жизненно важные органы не сильно пострадали, а, значит, с технологией братства у парня был шанс.
— Я спасу тебя, мой единственный, — произнес Диего над телом возлюбленного. Он нежно коснулся его лба рукой, стирая сажу.
— Пойдем, нам пора домой, — кивну он, — Пойдем, любимый.
Осторожно Диего поднял обрубок, которым стал Альентес. Он обхватил его за шею и поддерживал за единственную ногу, так, чтобы не потревожить ран.
Тихо идя вперед, Диего уносил свою любовь к спасительному свету выхода, где его уже ждали браться монахи.
— Я люблю тебя, мой Аль, — не переставали шептать губы Диего.
ДОСТОИН ДЕЯТЕЛЬ МЗДЫ СВОЕЙ
Итон и его секретарь стояли на крыше высотного здания, взирая на полыхающее здание НИИ.
Буденброк лениво перебирал пальцами газетные листы, его секретарь следил за картинкой, транслируемой на экран его нетбука.
— Эмм, господин Буденброк, — опасливо обратился секретарь.
— Да, — Итон развернул свой электрический самокат к слуге, — Что тебе надо?
— Гленорван… Почему вы не помогли ему? — в глазах секретаря блестела печаль.
— А должен был? — устало пробормотал Итон.
— Не знаю, он же ваш друг детства…
— Дальше, что? Мне ему сопли подтирать?
— Ну, он ведь был лидером Акведука… Он много сделал для нашей организации.
— Был да сплыл. Джордж выдохся. Он бы рано или поздно сорвался, я не стал ждать. Джордж больше не нужен.
— Печально…
— Идиот. Ты ведь знаешь не хуже меня, что вся эта война надуманная история.
— Да, знаю. Но я так и не понял, для чего мы устроили сегодняшнюю стычку. Для чего заминировали здание?
— Обострение конфликта необходимо, — крякнул Итон, косясь на пожар под ногами, — Он нарушает равновесие и спокойное течение жизни. Нестабильность порождает новые возможности. Ты ведь знаешь, и у Аведука и у ордена общий хозяин. Когда ему надо мы сотрясаем общественное спокойствие войной. Тогда те, кто в курсе нашего противостояния начинает суетиться, совершать ошибки… Значит, хозяин заинтересован в изменениях.
— А Москва? Мы отдали монахам Россию???
— Ох, ну, Россия слишком нестабильный и непредсказуемый регион. Да и правительство зашевелилось. Я уже устал от этой страны, оставлю на потом. Сейчас мой интерес пролегает в Азиатском регионе. Там больше перспектив.
— Да, так и есть, — грустно кивнул секретарь.
— Ты что скис? — хмыкнул Итон, — Ничего неестественного не происходит. Орден создает иллюзию святости никому ненужным детям, они взрослеют и находят себе цель жизни. А Акведук предоставляет возможность для людей, считающих себя умниками, насмехаться над догмами общества, высеивать и ощущать свое превосходство. Игра… Не больше, наш мир лишь театр. Такова правда мира.
— Вы правы, — кивнул секретарь, — Жаль, что род Гленорванов прервался, все же они одни из тех, кто стоял у истоков.
— О чем ты? — Итон развернул свой самокат и медленно покатился к лифту, — Давай займись делом и подыщи маленького мальчика, хоть сколько-нибудь похожего на нашего Джорджа.
— А? Найти ребенка и объявить его незаконнорожденным сыном Гленорвана?
Будернброк резко остановился.
— Тебя что-то удивляет? Можно подумать старик Эдвард поступил иначе. Когда его родные сыновья погибли, он взял ребенка из приюта. Ха, а Джордж так любил отца, он и подумать не мог, что не родной. Высокомерный зазнайка! Мне с детства приходилось мириться с заносчивостью этого безродного щенка.
— Вот как…
— Что ты там лопочешь, букашка? Знай свое место. Работай!
— Да сэр, — секретарь с хорошо скрываемой ненавистью потупил голову.
Итон пока не знал, что нет ничего хуже скрытых обид в сердцах людей, от которых ты, так или иначе, зависишь.
ИСПИТЬ ГОРЬКУЮ ЧАШУ ДО ДНА
Из Москвы нас эвакуировали на вертолетах. Братство в виду особых обстоятельств расщедрилось на экстренные меры и, сославшись на совместные учения, небо России пересекли два военных вертолета. От НИИ ничего не осталось, из могучих отрядов братства едва ли набралось 40 человек, про Акведук ничего не знаю и знать не хочу.
