- Фишка не толстая, - удивлённо ответил уже знакомый голос. - Вы отлично за ней ухаживаете, Святослав Львович.
- А, Степан Аркадьевич! - протянул Сват, вдыхая носом воздух. Точно, за дверью стоял студент. Мальчик не пользовался никаким парфюмом. И естественный запах мытой кожи, шампуня для волос и глаженой одежды понравился фотографу ещё в первый визит Мороза в его квартиру два часа назад. Цепь покинула свой пост, дверь распахнулась от толчка рукой, и Сват шагнул в сторону, освобождая проход:
- Проходите, многоуважаемый практикант. Будьте как дома, но не забывайте, что в гостях.
Тьма рядом с Бехтеревым живым ветром шевельнулась, пропуская гостя. Фишка, торчавшая в ногах слепого, тоскливо вздохнула, поняв, что странный гость тут надолго, и степенно удалилась в квартиру, судя по цокающим звукам. Даже хвостом не вильнула. Святослав нахмурился, всё-таки псина вела себя нелогично. Но он тут же отмахнулся от неясных подозрений. Если ревнует, то скоро успокоится. День, может два, и перестанет замечать практиканта. Стукнули ботинки, на пол что-то приземлилось тяжёлым тряпичным кулем, и голос Аркадьевича немного потерянно спросил:
- Давайте, что ли, нормально познакомимся.
- То есть - на брудершафт и в койку? - поинтересовался Сват у легко дышащей темноты. Студент вздохнул и ответил:
- Вам противопоказан алкоголь, вы разве не знаете?
- То есть против койки вы не возражаете, молодой и интересный человек? - вопрос напрашивался неизбежно, и Бехтерев не стал себя останавливать. Ему действительно начинало нравиться происходящее.
- Да, койка на Багамах в это время года очень бы пригодилась, - согласился Аркадьевич с неприкрытым сарказмом. Бехтерев аж "поплыл" - мальчик с характером! Прелесть-то какая... Ему захотелось прикоснуться к парню, почувствовать его, чтобы совсем загнать в подкорку практически сложившийся образ. И Бехтерев закрыл, наконец, входную дверь, после чего скомандовал:
- Дайте руку.
- Простите, соску не захватил, - ответил новый сосед по личному пространству. Сват озадаченно замер на секунду, а потом сообразил, что имел в виду парень, успевший перекочевать в зал. Похоже, студент решил, что ему предлагают водить слепого за руку, как маленького. И он ответил вполне в духе самого Свата. Бехтерев широко улыбнулся, прошёл в зал и сказал:
- Мне надо вас почувствовать, молодой человек, чтобы утром не испугаться. Устроит такое пояснение? Не бойтесь, лапать не буду.
Степан тут же подошёл к нему и коснулся ладонью запястья. Сват перехватил конечность и принялся изучать своими пальцами. До нормальной чувствительности слепого со стажем Бехтереву было ещё далеко, но месяцы тренировок сделали своё дело. Он смог составить мнение о парне. Ладонь крепкая, привыкшая к железным перекладинам - значит, как минимум, подтягивается на турнике. Пальцы длинные, почти музыкальные, совсем молодые. Запястье широкое, массивное. Да, парнишка не из хлипких, действительно может отбиться... Сват хохотнул, на что Аркадьевич тут же спросил:
- А вы ожидали что-то другое?
- Разумеется, на правах старого извращенца хотел тонкую невинную жертву для своих притязаний, - покивал фотограф. - А вы действительно можете заехать в глаз.
- Нет, - серьёзно ответил практикант, - такое лицо грех портить. Скорее, проедусь коленом...
Он не стал заканчивать фразу. Но Сват его прекрасно понял и с наглой напористостью вдруг притянул парня к себе, поддавшись странному порыву. Студент даже не дёрнулся, когда его обняли рукой за талию. Только дыхание стало резким. Но вовсе не от страсти, на что тайно понадеялся Сват. Это было дыхание ровной расчётливой злости. Пальцы Бехтерева легли на лицо парня. Тот немного растерянно спросил:
