– Здравствуй, мой хороший, – Илья, пользуясь моим инстинктивным движением, переигрывает его в шаг навстречу перемирию.
Глупо возвращать букет, поэтому я молча пропускаю его в квартиру.
– Я соскучился, Жень, и решил забыть о твоей ошибке. Давай попробуем сначала?
Утыкаюсь в букет, вдыхая одуряющий аромат. Сначала? После того, как меня взорвал изнутри своей нежностью Егор, после того, как я ходил по краешку лезвия с Гамлетом?
– Я не знаю.
– Разве нам плохо было вместе, Жень? – Илья слегка прикасается к моим пальцам.
Но я прячу лицо в шелковистых лепестках цветов, пытаясь уйти от правды. Нам было никак.
– Илья… Дай мне время, хорошо?
– Жень, я пришел к тебе, после того как застал в постели с другим парнем, и это ТЕБЕ требуется время? Тебе не кажется… Ладно… – обрывает себя Илья в шаге от того, чтобы окончательно испортить ситуацию. – Позвони мне. Я буду ждать.
Я закрываю дверь за Ильей и разбираю букет. Прекрасные розы, лишенные шипов… Я провожу по обезоруженным стеблям цветов и понимаю, что не могу… Не могу вернуться к человеку, способному ради безопасности и комфорта лишить шипов все что угодно.
Вставляю новую симку в телефон и лихорадочно набираю номер:
– Гамлет. Это Ева. Я жду тебя в десять вечера у «Трех Граций». Форма одежды военно-полевая.
– Ева…
– Там поговорим, – прерываю я его и отключаю телефон.
Я знаю, что я делаю. Я сбегаю от невыносимой серости собственной жизни.
Целый день я грызу себя за глупость. Разум воспрял и принялся с настойчивостью продавцов китайских чудо-приборов подкидывать мне новые доводы «за» Илью и грозить страшными последствиями собственных планов. Но в десять ровно я стою в тени уродливого памятника и жду. За плечами рюкзак, в нем трафарет, несколько кенов с красками, мешочек с кэпами, распираторы и перчатки. Гамлет появляется, опоздав на чуть-чуть, и, судя по его сбитому дыханию, последние несколько минут он бежал. Я осматриваю его широкие штаны в стиле «милитари», серый пуховик и улыбаюсь. Он равнодушно скользит по мне взглядом, выискивая стройную утонченную Еву.
– Точность – вежливость королей, – хлопаю я его по плечу, – принцам еще учиться и учиться.
Он ошарашенно созерцает меня. Точно такие же штаны, темная «аляска» и ботинки на тяжелой рифленой подошве делают меня похожим на подростка.
– Господи, Ева… ты похожа на беспризорника. Надеюсь, мы идем не машины вскрывать?
– Нет. Но чуть-чуть криминала я тебе обещаю.
Доезжаем на продуваемом всеми ветрами автобусе до промышленной зоны, и я вытаскиваю опешившего Гамлета за собой.
– Меня мучают нехорошие предчувствия, мстишь за свой испуг в моей машине?
– Да что вы, дяденька, – имитирую я шустрый говорок уличных оборванцев. – Я тебя веду на встречу с искусством.
– Искусством? Боюсь даже уточнять, – ворчит Гамлет.
– Пришли.
Мы стоим перед стеной ангара, серый бок которого давно тревожил мою совесть, требуя украсить его граффити. Я раскрываю рюкзак, надеваю на Гамлета респиратор, протягиваю перчатки и поясняю:
– Творить будем. Но творить быстро и тихо. Если что – разбегаемся в разные стороны. Выбраться самостоятельно сможешь?
– Охренеть, – сообщает мне Гамлет.
– Держи трафарет.
Руки мерзнут, краска ложиться неровно, но это не портит удовольствие от забытого давным-давно хобби. Сунув пару кэпов в руки Гамлету и справедливо рассудив, что его энтузиазм никак не повредит нашей мазне, я наблюдаю, как он с превеликим удовольствием занимается городским вандализмом, забыв о холоде и опасности. Стена расцветает пятнами и линиями, и даже где-то проглядывает намек на придуманный мною эскиз. Внезапно я слышу забористый мат и моментально хватаю Гамлета, оттаскивая его от стены.
– Валим! – ору я и тащу его по перепутанным ходам промышленного лабиринта, перепрыгивая через балки и рытвины, протискиваясь под вагонами и плутая, бесконечно плутая, надеясь не влететь в тупик. Спотыкаюсь, лечу носом в сугроб. Сверху меня придавливает кувыркнувшийся следом за мной Гамлет. Приступы хохота душат меня. Он, уткнувшись в мою куртку, задыхается от сбившегося дыхания и смеха.
– Сумасшедшая, – наконец затихает он.
– Вставай давай, – верчусь под тяжестью его тела.
Он, замирая, пристально вглядывается в мое лицо. Пропустив руки под спину, переворачивает, водружая промерзшую тушку сверху.
– Так лучше?
– Не особо. Тылы так и мерзнут, – признаюсь я ему.
– Ни грамма романтики, – фыркает он.
– Вставай, – подаю руку моему подмастерью.
Мы еще битый час блуждаем по катакомбам, пока наконец-таки каким-то чудом попадаем на дорогу. Только пятая машина, смилостивившись, останавливается и подбирает двух весьма подозрительных типов.
– Ева, нам просто жизненно необходимо что-то горячее. Как думаешь?
– Одобряю.
– Я приглашу тебя в одно место, не против?
– Думаешь, нас куда-нибудь пустят? – оглядываю я себя и его.
– Куда же они денутся?
И вот я стою перед своей кофейней. Внутри разгорается позабытая ненависть. Дурааак… Ой, дурааак. Как ты посмел забыть?
– Ну же, Ева, не дрейфь, – неправильно истолковав мой клинч, Гамлет подталкивает меня к двери.
Тут не осталось ни малейшего намека на мое любимое дитя. Боль и злоба захлестывает меня с головой. Резко развернувшись, я отталкиваю Гамлета.
– Пшел на хуй. Понял?
Гамлет застывает в ступоре. Я, толкнув его в грудь, срываюсь в бег. Дальше, как можно дальше. Перед глазами вьются темные мушки, вдоль позвоночника льется пот, дыхание с хрипом разрывает мою грудную клетку. Я спотыкаюсь на очередном повороте, лечу головой вперед, тараня чахлый кустарник, и, наконец, замираю, скорчившись и запутавшись в колючих голых кустах. Слез нет. Мыслей нет. Какой-то сплошной вакуум наполняет мою оболочку.
Смотрю на мутное городское небо. Кретин. Почему меня вечно тянет не к тем? Егор, случайно забредший на запретную территорию с туристическим интересом. Гамлет со своим “викингом”, могущий стереть меня в порошок легким щелчком пальцев. И чего мне не согласиться на предложение Ильи? Нет! Все мое нутро, пропитанное минутами, проведенными с теми двумя, отторгает подобные мысли.
Я выбираюсь из кустов, оцарапав руки и лицо, и плетусь почти через весь город к своему кафе. Там, стянув одежду и кое-как обработав ссадины водкой, скручиваюсь в клубок под пледом и проваливаюсь в сон.
Утром я неловко топчусь за спиной у Артема.
– Жень, не дыши мне в затылок, руки дрожат, – говорит он, заканчивая выписывать тонкое крыло шоколадной бабочки.
– Артем, можно я у тебя поживу?
– Не сказать, что я сильно в восторге, но… – Артем поворачивается и с интересом разглядывает мою поцарапанную физиономию, – но начальству отказывать не принято. Тебя что, кошки драли?
– А что это ты такое красивое делаешь? – мнусь я, не желая посвящать его в перечень своих геройств.
– Не смей трогать. У меня сегодня зачет по шоколадному литью. Так откуда такой непрезентабельный вид?
– Артем, а ты не мог бы еще и вещи мои забрать?
– Даже так?
Я выкладываю ключ от квартиры рядом с насадками для кулинарного шприца.
Артем, покосившись на брелок, выдавливает мне белоснежную розу, покрывая ее каплями черного шоколада.
– Утешительный приз, – поясняет он.
Кто бы мог подумать, что под личиной альфонса скрывался талантливый кондитер?
========== В погоне за белым кроликом ==========
– Жень, стой, – слышу я в спину встревоженный голос Артема.
– Подожди, заказ отнесу.
– Нет, Жень, стой…
Но я уже лавирую между столиками и уныло размышляю, когда же наш доход позволит мне не подменять своих же работников. Я ловлю свое искаженное отражение в зеркалах, и стандартный черный костюм, белая рубашка и черная волна челки, скрывающая половину лица, невольно вызывают в моей памяти совсем другой вечер в подобной цветовой гамме. Белое-черное. Черное-белое.
– Ваш заказ, – улыбаюсь я посетителю и застываю.
