За окном бесшумно моросил мелкий дождь, навевая мысли об осени. Забравшись на широкий подоконник с ногами, я задумчиво уставился за стекло в россыпи прозрачных капель, вдыхая ароматный пар. И пораженно замер, увидев внизу свою машину. По правде говоря, вчера, после возвращения домой, я не дозвонился до технической службы и поэтому решил отложить это дело. Сегодня я собирался воспользоваться услугами такси. Вечером мне надо было в центр — на запланированные съемки рекламы парфюма. И я в любом случае поехал бы на такси, потому что побаивался забираться в самую оживленную и загруженную транспортом часть города, имея сравнительно небольшой опыт вождения.
Прижавшись лбом к прохладному стеклу, я разглядел светлое прямоугольное пятно, прижатое к лобовому стеклу одним из дворников. Съедаемый любопытством, влез в кроссовки и сбежал вниз, забрал конверт и вернулся обратно. Разве это было возможно — отремонтировать машину без ключей? Достав из плотного серебряного конверта сложенный вдвое листок, я развернул его и прочитал: «Надеюсь на ответную услугу. Д.Л.». Моей благодарности как не бывало — ее как будто смыло поднявшейся волной возмущения и раздражения. Я смял бумагу вместе с конвертом и выбросил в мусорник. Вернулся к кофе, с сожалением констатировал, что он успел остыть и уже не такой вкусный. Я любил только горячий. Рука, конечно же, не поднялась вылить дорогой напиток, поэтому я засунул кружку в микроволновку. Достал из холодильника приготовленную накануне пасту карбонаре и начал накладывать в тарелку, когда зазвонил телефон.
— Да, Эл, — ответил я, прижимая телефон к уху плечом.
— Привет, Тай! — зазвучал бодрый голос моего менеджера. — Хотел напомнить, что сегодня в восемь у тебя съемки для рекламы женского парфюма.
Я удивленно застыл, уверенный в том, что ослышался.
— В смысле женского?
— Ты что, не видел мое последнее сообщение? — удивился он. — Они вчера поменяли концепцию, решили сделать ставку именно на женские духи, основываясь на последних результатах опроса. Ты все равно будешь сниматься, только в качестве спутника главной героини-модели. По сути, реклама та же, но гонорар, к сожалению, на двадцать пять процентов меньше. Извини, — в голосе Эла послышались сочувствующие нотки.
— Все в порядке. Не страшно, — вздохнул я, прикидывая, сколько потеряю в деньгах.
— А как дела на киностудии? — решил он сменить тему на более приятную. Я поморщился, как от зубной боли, потому что его голос стал все чаще прерываться нестройным шумом, создаваемым движением транспорта и нервными взвизгами клаксонов. — Извини, только что въехал в центр.
— Все отлично. Лучше не бывает.
— Ну тогда до связи и хорошего дня! Я постараюсь подыскать для тебя что-нибудь еще. Впереди несколько интересных проектов, но информации о кастингах пока нет.
— Окей. Спасибо, Эл. И тебе хорошего дня. Пока.
Я отключил телефон и, взяв тарелку, повернулся к окну. С той стороны стекла дрожали крошечные капельки и рано или поздно срывались вниз, чертя дорожки в никуда. Я прислонился плечом к встроенному холодильнику, задумчиво пережёвывая завтрак. Мне нравилось есть, пить или просто думать, глядя в окно кухни, которое выходило на парк. В этом было что-то релаксирующее. В голову полезли глупые мысли, в основном о Дензиле, его успешности и богатстве. Один из самых завидных женихов страны. Развлекаясь, я стал представлять, на что были бы похожи отношения с ним. Прежде всего, это деньги, позволяющие наслаждаться всеми прелестями обеспеченной жизни. А еще постоянное внимание и будоражащая кровь чужая зависть, подпитывающая убежденность в собственной исключительности. Правда, придется терпеть его отвратительные манеры, но при такой внешности это не важно. Наверное. На месте девушки к этому можно было привыкнуть. Многие так живут: используют друг друга ради собственной выгоды. И далеко не всем достаются такие удачные варианты.
Лонг частично попал в точку, когда сказал, что мне уже делали предложения личного характера. Не часто и не прямо, опасаясь обвинений в домогательстве, но вполне определенно. Но я никогда не соглашался ни на что такое, какие бы бонусы это не обещало, просто потому что был уверен в своих силах. Верил, что сам всего добьюсь. А еще не испытывал интереса или желания попробовать. Да и ни один из потенциальных кандидатов не привлекал. Мне всегда нравились исключительно девушки. При этом я с легкостью признавал чужую красоту, восхищался ею вне зависимости от пола, но на этом все.
Нахмурившись, я отставил пустую тарелку и, глотнув кофе, провел языком по нижней губе, слизывая упавшую капельку. Нет, я не мог представить себя с мужчиной, но при этом вполне представлял себе Дензила. В кровати. На спине. По пояс обнаженного. С золотистой от загара кожей, кажущейся еще смуглее на фоне белых простыней. Это было до ужасного легко. Я не знал, где в этот момент должен быть я и что делать, но воображению не требовались такие детали. Представшая в голове картинка оказалась слишком хороша, чтобы думать о чем-то еще. А потом мне стало немного неловко. И я ощутил, как горит кожа на скулах. Но не стал заострять на этом внимание, ведь все эти фантазии не имели с реальностью ничего общего. Иногда мысли нас уводят в такие степи, что трудно представить. Заставляют сомневаться в своей вменяемости. Но это всего лишь мысли, которые уже через мгновение забудутся и никогда не вспомнятся: игра в понарошку на ненастоящие деньги и без риска, даже проиграв, что-то потерять.
* * *
Несмотря на оскорбительное послание, я собирался при встрече поблагодарить Лонга за помощь с машиной. Мне не только ее починили и пригнали, но еще и помыли. Но в этот день наши графики репетиций не совпадали, а намеренно искать его я не стал, решив, что это может подождать. Устроившись в одном из залов, мы, вместе с другими задействованными в наших эпизодах актерами, прогоняли свои сцены и диалоги под руководством помощника режиссера и Дейзи.
— Не относитесь к этому как к работе, — напутствовал нас он перед началом. — Ведите себя естественно. Двигайтесь и говорите, как в обычной жизни. После каждого прогона всегда найдется, что исправить. И это нормально. Сейчас нам не требуется от вас стопроцентная отдача, просто постарайтесь довести все действия и реплики до автоматизма.
Сегодня весь день отводился под репетицию. Когда появлялась возможность, мы садились с кем-нибудь из ребят (Мией, Адамом или Николасом) или реже все вместе на мягких диванах и наблюдали за коллегами, поочередно отрабатывающими свои сюжетные линии. Потом включались в репетицию, когда того требовал сценарий, и снова возвращались на диваны, как перелетные птицы. Возле них располагались столики, еда и напитки незаметно пополнялись ассистентами.
В отличие от других, мы не стали делать полноценный перерыв на обед, решив обойтись тем, что есть под рукой, и провели время в разговорах, полулежа на мягкой поверхности, чтобы дать возможность ногам как следует отдохнуть. Да и всему телу в целом, потому что не только я пал жертвой передовой программы Джонсона. Находясь в постоянной доступности, выставленные закуски так и манили взгляд, вынуждая то и дело подхомячивать. Не столько чтобы удовлетворить чувство голода, а скорее как способ отвлечься от бесконечной репетиции. Но за калории лично я не переживал: слишком много сил отнимала работа.
Несмотря на легкое чувство вины, вызванное подозрением в том, что Дензил только использует Мию для того, чтобы меня позлить, я принял решение не лезть в их отношения. Таким образом необходимость в личном разговоре отпала, принося ощутимое облегчение. Причин, по которым я не стал этого делать, было три. Во-первых, Мия могла решить, что я сам к ней неравнодушен. И это создало бы между нами напряженность, которая грозила помешать работе. Для того, чтобы с ней справиться, приходилось бы прилагать дополнительные усилия. Во-вторых, она вряд ли бы мне поверила, а если бы и поверила, то еще неизвестно, как отнеслась бы к моим словам. Может быть, они бы только подогрели ее заинтересованность в Лонге. И, в-третьих, я просто не представлял, как ей все объяснить.
