От волнения он вновь начал говорить все, что в голову придет, и никак не мог заткнуться.
Ну зачем он вспомнил тот случай? Стыд какой.
Гарри громогласно расхохотался, и Том немного расслабился. По крайней мере, его не посчитали неуклюжим идиотом.
— Ох, Том, ты — нечто, — его улыбка на этот раз была немного другой: очень теплой и особенной. Она пробежала по коже Тома тысячами острых иголочек и угнездилась в сердце.
— Пойдемте кататься на ковре-самолете! — к ним подбежал Маркус и снова вцепился в штанину Тома.
Он как-то недобро смотрел на Гарри, с таким же взглядом он однажды поджег бороду деда Марволо, когда тот подкараулил их на ярмарке.
— Пойдемте, — кивнул аврор.
Этот день Том точно не забудет. И не потому, что они действительно катались на настоящем ковре-самолёте (ввоз которых был запрещен в страну, но главного аврора это не очень волновало, как оказалось). И не потому, что бабушка вопила как банши (она боялась высоты, но не могла ударить в грязь лицом перед невесткой). И даже не потому, что Джеймс и отец втихаря приговорили бутылку коньяка и к концу экскурсии пели старые военные песни.
Они взлетели над лесом, кажущимся бескрайним зеленым океаном. Холодный кусачий ветер хлестнул в лицо, пробрался под свитер и чуть не сбил на землю, но горячая рука аврора легла на поясницу, притянула к твердому телу. Тому стало так уютно, так непередаваемо легко, словно он только весь день этого и ждал.
— Смотри, — шепнул ему на ухо Гарри, а потом поднес пальцы ко рту, задрал голову и оглушительно свистнул.
Макушки деревьев внизу заволновались, начали клониться в разные стороны, а затем…
Около тридцати огромных животных взмыли в воздух и расправили крылья, издав оглушающий в своем единении крик.
Гарри теснее прижался к Тому, бедром к бедру, плечом к плечу.
— Разве не прекрасно? — тихо спросил он, но Том услышал его даже сквозь шум ветра.
Гиппогрифы кружили вокруг ковра-самолёта, играли друг с другом в догонялки и беспрестанно кричали, будто приветствуя нового собрата. Их огромные крылья вспарывали небесную гладь, острые когти то и дело проносились над головой, но Тому не было страшно. Бескрайний лес, чистое голубое небо и яркое солнце, кружащие вокруг мощные звери, и Гарри, не дающий ему упасть — всё это было настолько завораживающим, прекрасным, что хотелось остаться в моменте навсегда.
Он впитывал в себя эти потрясающие ощущения, прижавшись к Гарри, чувствуя его руку на своей пояснице, и казалось, что в этот миг он сам может взлететь. Эти непривычные, незнакомые ранее эмоции грозили Тому ранним инфарктом.
Как теперь забыть этот день?
Ужинать сели всем составом прямо на лужайке перед большим уютным домом в лесу. Маги вытащили столы и стулья, зажгли магические огоньки, и получилось очень мило и сказочно.
— Том, садись вон туда, поболтаете с Гарри, — едва Том собрался сесть рядом с сестрой, как Лили Поттер схватила его за локоть и ловко оттеснила от свободного стула.
— Гарри у нас столько историй знает! — подхватил Джеймс, толкая Тома дальше, словно они с женой решили поиграть в «горячую картофелину», избрав в качестве картошки самого Тома.
И ему ничего не осталось, кроме как отправиться в самый дальний и темный угол. Маркус порывался втиснуться между ними, но под грозным взглядом отца смирился и поплелся к бабушке.
— Нас пытаются сосватать, если ты не понял, — доверительным шепотом сообщил аврор Тому на ухо, когда за столом завязалась оживленная беседа, из которой их будто бы исключили.
— Сосватать? — Том уронил кусок картошки с вилки. — В смысле…
— Ага, — довольно сообщил тот, как будто в этом не было ничего странного. — Я же говорил, мои тоже хотят, чтобы их «крошка» обрела семейное счастье. И они не постесняются запереть нас с тобой в сарае, если понадобится.
«Пусть запрут», — взмолился Том и тут же одернул себя.
Что за глупые мечты. Ему уже не пятнадцать.
Разговор снова стал слишком откровенным, и Том ждал, что вот сейчас Гарри скажет что-то разочаровывающее, но Поттер удивительным образом говорил именно то, что нравилось Тому, хотя иногда выражался, как самый обычный мужлан, и темы были далеки от науки и политики. К сожалению, Том вырос с деревенскими мальчишками, и такая простота была ему глубоко приятна где-то на подсознании.
— Когда мне было двадцать пять, отец пригласил к нам на ужин соседскую семью, к которым на каникулы приехала дочка. Она работала преподавателем в одной магической академии и была очень интеллигентна. Нас усадили рядом, естественно, — ударился он в воспоминания. — А я тогда как раз вернулся из командировки, даже помыться не успел, так и сел за стол, наскоро удалив с себя запахи пота, тины и кишок. Сам понимаешь, запах все равно начинает проступать со временем заново. И вот, сидит эта девушка, что-то мне рассказывает и начинает понимать, что от меня дико смердит. И я начинаю понимать, но виду не подаю, хотя пахло так, будто я умер и обделался. И тут встает отец и говорит: а давайте потанцуем! Гарри, пригласи девушку на танец! — он хохочет, запрокинув голову. — В её глазах ужас, в моих тоже, я не знаю, как тактично выкрутиться из ситуации. А все на нас смотрят.
— И что ты сделал? — улыбка никак не хотела слезать с лица Тома.
— Я сказал, что мне нужно отлучиться в уборную, и схватился за живот! — всплеснул Поттер руками.
— Придурок, — Том расхохотался тоже. — То есть девушка подумала, что все это время ты сидел и портил воздух?
— Именно. Она громко сказала, что с неё хватит, и ушла. После этого отец грозился запереть меня и мою новую потенциальную партию в сарае, чтобы никто не сбежал.
— Ему просто надо было заставить тебя мыться чаще, — продолжал хохотать Том.
— Я устал до смерти и очень хотел есть! Мне не было дела до душа, — шутливо возмутился он.
— Ты просто грязнуля. А сейчас ты помылся? Или через пару минут мне придется убегать?
— Я чист, как слеза феникса, и пахну, как зефирка. Сам убедись! — Гарри наклонил голову как раз в тот момент, когда Том потянулся к нему, и нос Тома уперся в его висок.
— М-х-мф, — выдал Том нечто неразборчивое, машинально втянув запах его волос, и замер.
Этот запах вызвал желание прижаться ближе, вдохнуть глубже, лизнуть щёку языком, чтобы распробовать лучше…
— Ты в порядке? — Поттер отстранился и прикоснулся рукой к его руке.
Том не был в порядке. Про себя он умолял небеса все же устроить какой-нибудь библейский катаклизм, чтобы не пришлось отвечать ему.
Вот за такие мысли он точно не попадёт в рай. Мать и в аду его разыщет, чтобы громко сказать: «я же говорила, не богохульствуй!»
— Я могу спеть мою песню!
— Спой, Маркус, с удовольствием послушаем! — услышал он голоса братика и Лили.
Мелкий гаденыш сегодня был особенно неусидчивым и странным, даже по своим особым меркам, но это спасло Тома от смерти от неловкости уже в третий раз.
— Я с вурдалаками гулял, вдали шумел камыш, никто не слышал, как кричал в лесу больной малыш…
— Началось… — Том спрятал лицо в ладонях.
— А у него и правда все рифмы на «ш», — хмыкнул Гарри. — Но столько раз использовать слова «закричишь» и «боль» в одном стихе, по-моему, странно. Вы его к врачу водили?
— Водили, все с ним нормально. Просто такой период взросления. После смерти дедушки Маркус, как и другие дети его возраста, начал понимать, что все мы умрем, и теперь пытается с этим справиться, — тяжело вздохнул Том. — Хотя тот психиатр как-то странно отводил глаза… Надо было ему перезвонить.
— Какая оригинальная песня, — спокойно похлопала в ладоши Лили, раскрасневшаяся от пары бутылок вина, которые они успели прикончить вдвоем с бабушкой. Том заметил, что Джеймс и отец вообще не слушают, а передают друг другу под столом серебристую фляжку явно с чем-то высокоградусным.
Тому бы тоже не помешало выпить, чтобы не нервничать, но ему боязно было притрагиваться к своему бокалу. Пока рядом сидел Гарри, Том не мог отвечать за свои действия под алкоголем. Он был пьян от одного его присутствия.
