Колесова Наталья Валенидовна
Как я мужа искала
— Эй-эй-эй! — завопила я. — Подождите!
Выхватила из турникета пропуск — тот укоризненно мигал красным (без тебя знаю, что опоздала!) — я галопом пересекла вестибюль и, ворвавшись в лифт, с облегчением выдохнула:
— Спаси-и…
— Не за что, — сказал мне мой шеф, босс, работодатель — словом, человек, которого меньше всего желаешь встретить, когда заявляешься на работу на двадцать пять минут позже положенного.
— Ой, здравствуйте, Глеб Анатольевич, — тихо пробормотала я.
— Здравствуйте-здравствуйте, — сказал он и нажал кнопку моего — четвертого этажа. Я разглядывала пуговицу его немыслимо элегантного плаща и уныло размышляла над смысловой разницей слов 'опаздывать' и 'задерживаться'. Если последнее — прерогатива начальства, то первое касается исключительно подчиненных. А ведь пришли мы одновременно… Сказать, что трубы потекли? Или, допустим, я ногу подвернула… Ага, и неслась, как лошадь, на каблуках через весь вестибюль…
Лифт открылся; я, так и ничего не сказав (и к лучшему), вышагнула на свой этаж. Началась рабочая неделя, чтоб ее…
— …Ну кто тебе еще нужен! — раздраженно говорила Таня. — Копаешься, копаешься, гляди, в старых девах останешься!
— Старой-то я, конечно, буду, а вот девой… — Я вытянула мокрые ноги к обогревателю. — Эй, болезный, кофе оставь!
Буров, вздрогнув, пролил воду.
— Ты что, потише не можешь?
— С тобой полдня надо шепотом разговаривать! — огрызнулась я. — А вторые полдня орать, чтобы ты хоть что-нибудь услышал! Кофе дай!
— Полай!
— Ну, началось… — вздохнула Таня. — С добрым утром!
Встав, я прошлепала босыми ногами до стола, набухала в чашку кофе назло Бурову — до горечи. Выпила, глядя в окно, за которым никак не хотело светать. Дождь, дождь… Ну вот, наконец, проснулась, а то поднять — подняли, а разбудить забыли.
— Слушай, — просительно сказал Буров. — Голова раскалывается, сил нет…
— Опохмелиться забыл?
— Я же не алкаш… Ну, Натах, будь человеком! Мне голова ясная нужна, у Глеба сегодня совещание…
— Вот вчера бы и думал!
Я поставила чашку и, обойдя Сергея со спины, неласково толкнула в затылок. Буров покорно расслабился, Нина Дмитриевна поспешно надела очки, запоминая массажные точки. Галочка рассматривала свои идеальные ногти. Татьяна рылась в косметичке.
— Шею мыл? — придиралась я, Буров покряхтывал.
— Мыл-мыл, все мыл… Работай давай.
— За тобой шоколад!
— За мной, за мной…
— Здравствуйте, Глеб Анатольевич! — радостно воскликнула Галочка.
Я глянула на дверь и уронила руки. В дверях стоял наш шеф и наблюдал за мной не менее внимательно, чем Нина Дмитриевна, которая, кстати, в данный момент погрузилась в глубокомысленное изучение выключенного монитора.
— Здравствуйте, — прохладно сказал Глеб Анатольевич. — Сергей Дмитриевич, зайди ко мне, как освободишься.
Едва за ним закрылась дверь, я изо всей силы саданула Бурова по широкой шее.
— За что?! — взвыл тот, потирая затылок.
— Еще из-за тебя мне неприятностей не хватало!
— Да не боись, это он с утра не в духе, помассируешь ему головку…
— Чего? — немедленно вопросили мы с Галочкой.
— Фи! — сказал Буров, и я, наконец, пошла за свой стол.
— Запылился мой маленький, запылился мой серенький, — ворковала я, протирая мой агрегат. — Соскучился, малыш…
'Привет'.
— Привет, привет, как дела?
'Отлично'.
— Мне бы так. На улице дождь, вчера кошелек вырезали, когда я на свидание к одному придурку ехала, сегодня на шефа два раза напоролась, понедельник, мать его…
Напоролась и в третий — у Глеба выработалась скверная привычка появляться в самые неподходящие моменты. На этот раз он возник в конце рабочего дня, когда все уже стояли в плащах наготове, ожидая звонка.
— Кто у тебя сегодня? — спрашивала Галочка.
— Какой-то Артем… Сестрица удружила — в понедельник. И так весь день как чумовая…
— Газовый пистолет взяла? — заботливо вопросила Нина Дмитриевна.
— Зачем это?
— Ну как же? Видишь мужика в первый раз, мало ли что…
— Ага-ага, он меня бритвой по горлу — и в колодец…
— Не скажите, — раздался голос с небес, то бишь с седьмого этажа, где обитало все начальство. Само начальство собственной персоной стояло в дверях, вслушиваясь в наш треп. — Осторожность не помешает.
— Вот и Глеб Анатольевич говорит! — воодушевилась Нина Дмитриевна, боком проходя мимо посторонившегося шефа. — До свидания, Глеб Анатольевич.
— Бери-бери! — кивнул и Буров. — В крайнем случае дашь рукоятью в челюсть…
— О господи! — я кинулась к своему столу, гремя застревавшими ящиками, — я вам что, на бокс собралась?
— А вдруг он сексуальный маньяк? — мягко предположил Глеб Анатольевич. — Вы знаете, сколько сейчас людей с психическими отклонениями? Газеты читаете?
— Читаю-читаю… — я лихорадочно перерывала ящики — чего здесь только нет, выкину все завтра к черту. — Ну хоть бы раз… да где же он?.. встретить сексуального маньяка… все как-то наоборот получается… да куда же он провалился? Ага, вот он! Все довольны?
Я вскинула голову — кроме шефа уже никого не было. Взглянув на часы, я бросилась опрометью — хорошо, Глеб успел посторониться — автобус!
Автобус, конечно, показал мне хвост, ехидно подмигнув на прощание огоньком поворота. До следующего — час. Плакало, похоже, мое свидание… Я сама чуть не разревелась.
Нервно топчась под козырьком, я щелкала зонтиком, не зная, что предпринять. Хотя что тут придумаешь?
— Уехал? — спросили у меня за спиной,
— Еще бы не уехал! — буркнула я.
Глеб стоял в своем немыслимом плаще, глядя поверх моей головы в моросящий сумрак.
— Вас подвезти?
— Ну разумеется! — брякнула я, и он одарил меня снисходительной улыбкой, доставая ключи от машины. Какого черта, думала я угрюмо, из-за него я опоздала всюду, куда только можно было опоздать. В конце концов, элементарная порядочность требует… Я все еще беседовала сама с собой на эту тему, когда передо мной остановился шефовский 'мерс'. Бесшумно открылась передняя дверь. Я вздохнула и нырнула в роскошь. Пахло дорогим одеколоном, кожей, машиной. Глеб подождал, пока я пристегнусь, и мягко тронул с места.
Я покосилась назад, на уплывающее здание, скользнула взглядом по резкому профилю шефа — тот коротко взглянул на меня, протянул руку, под наплывающим светом фонаря блеснул браслет часов ('роллекс'?), включил приемник.
