— Заходи уж… граф.
Часа через два я, зевая, стояла у дверей. Андрей натягивал ботинки. Я сонно разглядывала его затылок — лысеешь, парень, а все по бабам… Ладно, хоть вина догадался принести вместо своего любимого пива…
— Ну что… — сказал он, выпрямляясь. Зазвонил телефон.
— Сейчас, — бросила я. — Погоди.
— Наташа, — сказала трубка и замолчала.
— А? — я попыталась сообразить, чей это такой знакомый голос.
— Это Пахомов, — сказал он и снова замолчал, давая мне переварить информацию.
Я судорожно перехватила трубку. Конечно, по телефону с шефом мы еще не разговаривали…
— Да, Глеб Анатольевич. Что случилось?
— Ничего. Просто я сегодня копался в машине и нашел вашу записную книжку…
Я мысленно застонала: там такие записи….
— Я подумал, может, она вам нужна, — так же неторопливо продолжал он, — а так как мне все равно надо было заехать по соседству… Вам занести?
— Так вы здесь?
— Внизу. Звоню из машины.
Я открыла и закрыла рот. Не услышав ответа, шеф продолжил:
— Если это неудобно, возьмете завтра. Просто там все телефоны, и я подумал, они вам могут понадобиться….
Вот черт! Он все-таки ее просматривал! Тогда чем раньше заберу, тем будет лучше.
— Хорошо, — сказала я обречено. — Подымайтесь. Только подождите минутку. Я оденусь.
Бросив трубку, я суматошно кинулась убирать постель, открывать форточку, надевать халат поприличнее. Хорошо, хоть душ успела принять… Только увидев, как Андрей с любопытством заглядывает в комнату, спохватилась:
— Ох, блин, совсем забыла!
— Ну я пошел? — спросил он, не двигаясь с места.
— Да-да, иди!
— Я завтра позвоню, — сказал он, зная, что не позвонит.
— Да-да, позвони, — согласилась я, зная, что не позвонит.
— Это кто к тебе сейчас?
— Ты не знаешь. По делу.
— Ну-ну, — сказал он, глядя на меня во все глаза. — Мы у тебя что, по конвейеру?
— Слушай, иди, а? Пока!
— Пока. Занимайся своими… делами.
Он чмокнул меня в щеку, открыл дверь — и столкнулся нос к носу с шефом. Тот, опешив, не сразу посторонился. Андрей кивнул ему, бросив оценивающий взгляд, и, видно, что-то там углядев, обернулся ко мне с нежным:
— До встречи, малыш!
— Пока-пока. Заходите, Глеб Анатольевич.
Он снова помедлил, прежде чем переступить порог.
— Я не хотел вам помешать.
— Вы и не помешали. — Шеф наверняка решил, что после его звонка я спешно выставила мужика за дверь. — Он все равно уже уходил.
— Вот ваша книжка.
— Спасибо, — я сунула злополучную книжку под мышку.
— Неудобно получилось, — сказал он, глядя поверх моей головы. — Вы говорили, у вас свободный вечер.
— Да я и не ждала никого, — под его спокойным взглядом я вдруг почувствовала себя чуть ли не последней шлюхой.
— Что ж, до завтра, — он взялся за ручку двери, и я неожиданно выпалила:
— Хотите кофе?
Он помедлил, но все же обернулся.
— Если еще не слишком поздно…
Помнится, я сегодня собиралась лечь спать пораньше.
— Не слишком. Вот сюда плащ. Проходите на кухню, я сейчас…
Я бросилась в комнату, глубоко вздохнула. Ну нет, сюда я его не поведу. Здесь пахло сексом. Мельком глянула в зеркало и ужаснулась: волосы дыбом, щеки горят… Поправила волосы и заметила, как дрожат руки. Черт, черт, черт, зачем я его оставила?
Шеф стоял у окна. Что он там видит, кроме дождя и огней дома напротив?
— Присаживайтесь.
Он послушался наполовину: прислонился к подоконнику.
— Уютно у вас.
Я попыталась взглянуть на кухню его глазами. Не больше конуры, ремонт требуется уже лет пять подряд, плита не почищена, в раковине — грязные тарелки.
— Да уж, — согласилась я. — Хозяйка я хоть куда.
— Кофеварку я включил, — сказал он буднично. — Где у вас кофе?
Я потянулась к шкафчику.
— А вы какой любите?
— У вас большой выбор?
— Целых два. Арабика и… зеленая арабика.
— Лучше первый.
Я остро ощущала его присутствие. Не был Глеб особо крупным мужчиной, но в кухне почему-то стало очень тесно.
— Сыр? Бутерброд?
— Сыр, если можно.
Глеб посторонился, чтобы я могла открыть холодильник. Украдкой соскребла плесень и нарезала сыр фигурным ножом. Заварила кофе, передала чашку с блюдцем шефу.
— Спасибо.
Садиться я тоже не стала. Прислонилась спиной к кухонному столу. Кофе был еще тот. Да и посетитель… Теперь он смотрел в пол. В судорожном молчании мы допили кофе. Глеб тут же поставил чашку.
— Спасибо, очень вкусно.
Хоть бы тень сарказма! Я с облегчением поплелась за ним в коридор, молча наблюдая, как он надевает плащ. Коротко глянул на меня.
— Спокойной ночи.
— Спокойной.
Я закрыла дверь, поглядела на нее и сказала с чувством:
— Ох, и дура!
Вяло попивая кофе, я прослушала программу 'Ваша безопасность', обучающую, как без риска для жизни войти и выйти из собственной квартиры. По утрам очень бодрит, знаете ли…
Чувствуя себя дряхлой развалиной, сунула ноги в засохшие туфли. С опаской осмотрела колготки — не появилась ли где 'стрелка' — потерла замызганный плащ. Да ладно, кто меня в такой темноте увидит! И с мрачной решимостью распахнув дверь, ступила во мрак подъезда.
— Ведьмина погода! — сказала я с чувством, швыряя на стол зонтик. — Доброе утро!
Буров при виде меня схватился за сердце.
— Гос-споди! Ты! Почти вовремя?
— Привет-привет, — сказала Галочка, продолжая подкрашивать глаза.
— Наташ, глянь, — озабоченно сказала Таня. — Вчера весь вечер с Игорюхой решали… Может, в учебнике опечатка?
— У меня с утра мозги не варят.
— А они вообще когда-нибудь у тебя варили?
— Заткнись, а?
— Чего такая нервная? Сразу видно, весь вечер одна дома просидела!
— Ну уж не весь… — пробормотала я, здороваясь со своим 'сереньким'. — Так, забегал кое-кто…
— Значит, не пропал вечерок?
Я посмотрела косо — в невинном на первый взгляд вопросе чудился некий подтекст — уж не созваниваются ли друзья на ночь глядя?
— Что ты привязался? Да, хороший был вечер! Да, не пропал! Да, от счастья просто на стенку лезу! Что тебе еще надо знать?
— Да нет, уже все выяснили, — сказали за моей спиной. И долго он стоит здесь, глядя на меня сверху вниз своим спокойно-снисходительным взглядом? И что из сказанного он примет на свой счет?
— Здрас-сте…
— Здравствуйте-здравствуйте. Ну, раз вы так хорошо отдохнули, вы и работать будете так же плодотворно. Заказ должен быть выполнен к концу недели.
— Хорошо, Глеб Анатольевич, — сказала я, метнув взгляд на Бурова — тот с невиданным усердием молотил по своей клавиатуре.
