Ли, Моей Родственной Душе
Любовь смотрит не глазами, а сердцем;
поэтому слепым и изображают крылатого Купидона.
~ Уильям Шекспир
- Подождите! Вы можете, пожалуйста, придержать дверь?
Макенна Джеймс раздражена своим разочарованием от этого дерьмового дня. Когда она бежала вприпрыжку к ожидающему лифту, ее сотовый телефон зазвенел в кармане пиджака. Она перекинула свои сумки через правое плечо, чтобы вытащить его. Звучащий рингтон был столь же раздражающим, как будильник утром, но это, скорее всего оттого, что эта проклятая вещь не прекращала звонить весь день.
Она подняла голову на мгновение и увидела мельком большую татуированную руку, держащую дверь лифта открытой, после чего она наконец-то вытащила маленький черный телефон. Она открыла его, чтобы ответить на звонок, а затем повертела в руках, пытаясь поймать связь, но телефон выскользнул и упал на тусклый мраморный пол.
- Дерьмо! – пробормотала она, уже фантазируя о бутылке вина, которую собиралась опустошить, как только вернется домой, именно это приведет к быстрому и приятному концу ее дня. По крайней мере, телефон соскользнул во все еще ожидающий лифт. Боже, храни терпение Доброго Самаритянина, держащего его.
Макенна наклонилась, чтобы поднять телефон, а затем споткнулась, войдя в лифт. Ее длинные волосы болтались у лица, но у нее не было свободной руки, чтобы убрать их обратно.
- Спасибо, - пробормотала она Доброму Самаритянину, в то время как ремешок от ноутбука скатился с ее плеча, и кошелек вместе с ним упали на пол. Лифт просигналил свое нетерпение, после чего мужчина убрал руку, и двери с легкостью закрылись.
- Нет проблем, - раздался низкий голос за ее спиной. – Какой этаж?
- О, гм, лобби, пожалуйста.
Отвлеченная своим кошельком и днем в целом, Макенна подтянула ремешок от ноутбука и набросила на плечо, а затем присела, чтобы поднять свой кошелек. Она поправила ремешок на руке еще раз и взглянула на свой телефон, чтобы увидеть, чей звонок пропустила. Светодиодный экран был черным.
- Что...? - она перевернула телефон и увидела пустое прямоугольное отверстие, где должна была находиться батарея. - Просто прекрасно.
Ни при каких обстоятельствах Макенна не может быть без своего телефона. Точно не с ее боссом, который звонит каждые пять минут, чтобы проверить, как идет работа. То, что это вечер пятницы и начало выходных, не волнует его, когда на носу окончание проекта. Она будет счастлива, когда этот контракт наконец-то подпишут.
Вздохнув, она потянула уставшую руку к панели и ткнула на кнопку, чтобы вернуться на шестой этаж. Боковым зрением она заметила, насколько высок ее Добрый Самаритянин.
Затем лифт затрясся и остановился, и все стало черным, как смоль.
Каден Грейсон старался не смеяться над измотанной Рыжей, мчащейся в лифт. Зачем женщины носят так много сумок? Если что-то не помещалось в карманы его потертых джинсов, то он не брал это.
Затем женщина наклонилась, чтобы поднять свой телефон – другая вещь, которую отрицал Каден, так это находиться постоянно на телефоне и выполнять чьи-либо указания при любом звонке – он оказался заворожен тем, как ее волосы упали через плечо в длинном мягком волнистом рыжем каскаде.
Когда женщина, наконец, вошла в лифт, то пробормотала рассеянно, что также направляется в лобби. Он отступил от дверей лифта и склонил голову, как всегда. Его действительно не волнует, когда люди пялятся на его пирсинг и тату, но это не значит, что он не старается изо всех сил не замечать их взгляды неодобрения или, что еще хуже, страх.
Каден покачал головой от забавности происходящего, в то время как женщина продолжала стараться не уронить свои вещи и пробубнила ряд ругательств себе под нос. Его день был полный отстой, так что он был почти готов присоединиться к ней – хотя его особая психологическая адаптация обычно ищет юмор в ситуации. И он счел Рыжую чертовски забавной. Он был благодарен за отвлечение.
Рыжая встала перед ним, чтобы нажать кнопку. Каден чуть не рассмеялся, когда она ударила локтем его, по крайней мере, пять раз. Но смех застрял в его горле, когда он уловил аромат ее шампуня. Одна из вещей, которую он любил в женщинах: их волосы всегда пахнущие, как цветы. И этот аромат в сочетание с рыжим цветом, мягкостью и волнистостью... Каден засунул руки в карманы джинсов, чтобы удержаться от проведения пальцами по густой копне ее волос. Но, Христос, как же он желал этого, только один раз.
И затем Рыжая исчезла вместе со всем остальным, поскольку лифт дернулся и остановился, а свет погас.
Каден начал задыхаться и отступил назад в угол лифта. Зажмурив глаза, он опустил голову в руки и начал считать в обратном порядке от десяти, пытаясь вспомнить свои дыхательные техники и стараясь удержаться от проклятого срыва.
Замкнутое пространство лифта было той вещью, с которой годы терапии помогли справиться ему. В основном. Но замкнутое пространство без света? Ни в коем случае. Стук его сердца и сжатие в груди говорили ему о том, что это было полным чертовым нарушением его контроля.
Он досчитал до пяти, прежде чем понял, что Рыжая шумит. Ему удалось оттолкнуть свой страх достаточно для того, чтобы услышать, что она смеялась. Истерично.
Каден открыл глаза, хотя они были бесполезны. Но он мог определить по звучанию смеха Рыжей, что она все еще около панели кнопок вызова. И, удивительно, чем больше он сосредотачивался на ней, тем быстрее его паника отступала – или, по крайней мере, она не ухудшалась.
Боже, как он желал увидеть ее. Он почти мог представить ее содрогающиеся плечи, неистовые слезы и сжимающийся живот от ее учащенного дыхания – вызванного смехом. Когда она фыркнула, Каден не смог сдержать ухмылку, поскольку ее менее-чем-изящные звуки заставили ее смеяться еще больше.
Но он не возражал, потому что обнаружил себя снова стоящим в вертикальном положении и дышащим намного лучше. Он отогнал панику. Благодаря ей.
Макенна закричала бы, если бы смогла, но она так сильно смеялась, что едва могла дышать. Отлично! Это просто чертовски прекрасно!
Никто ведь не поверит в большую нагнетающую кучу дерьма, которой был ее день. Это началось, когда у нее сломался каблук на ее любимых босоножках, пока она поднималась по лестнице из метро. Макенна хотела бы развернуться и совершить двадцатиминутную поездку назад в свою квартиру для смены обуви, но в то же время это привело бы к тому, что она опоздала бы на работу и натерла себе мозоли на обоих мизинцах ног из-за выбора единственных других туфель – новых каблуков – которые соответствовали бы ее костюму. И все пошло под откос после этого. А теперь еще и это. Это походило... на какой-то глупый ситком. С нелепым смехом и все в таком духе. Она фыркнула при этой мысли. Смехотворный звук и ситуация, да к тому же и весь ее безумный день вызвали у нее смех вновь, до тех пор, пока ее правый бок не закололо, а щеки не загорели от того, как широко она улыбалась.
