Светлана Титова
Любовь, юмор, море, принц, конь
Пролог
— А-а-ань, что это? — Катя держала в руках поскуливающего Пупсика, указывая глазами на изгрызенный широкий браслет из дерева с инкрустацией, намертво застрявшего в зубах у взятого с поличным кобелька.
Пес понуро повис в руках сестры, виновато поглядывая на меня, слабо шевеля хвостом, но любимый браслет сестры сжимал крепко.
— Наверно Пупс определился с симпатиями и из нас двоих выбрал тебя, — пожала плечами, равнодушно разглядывая изящную вещицу. — Поздравляю, когда свадьба?
— Очень смешно, — зло сощурилась блондинка, не оценив шутки, — все твои дурацкие шуточки. Желаю тебе такого остряка в мужья, чтобы так же «остроумно» подшучивал над тобой до конца ваших дней.
Сунув пса мне в руки, она облила обоих злым взглядом и демонстративно захлопнула дверь перед носом. Тогда я еще не знала, что сестрица мне напророчила.
* * *
Все мы рано или поздно перестаем мечтать о несбыточном, избавляемся от иллюзий и задумываемся о счастье. Ошибаемся, ушибаемся, ушибаем других и в итоге находим потерянную часть себя в другом человеке. Единственном и неповторимом. Жизнь сразу же наполняется смыслом, душа теплом и нежностью, голова глупостями, а пятую точку перестает тянуть в приключения. Это в идеале, конечно. В реальной жизни все не так безоблачно. Не без основания врачи причисляют любовь к душевным заболеваниям. Философы к высшим проявлениям души. Я, Смирнова Анна, — к смыслу своей жизни. Да, я романтик, из последних, выживших в нашем мире. Я тайно пишу стихи, подражая Цветаевой. Сестра Катька, еще в детстве стащившая и прочитавшая мой дневник, по сей день зовет меня «трубадурочкой». Я не обижаюсь, понимая, что художника может обидеть каждый. Мы сводные и разные, как небеса и их отражение в лужах, но общее есть — это неустанные попытки найти своего человека.
Как мы не ропщем на судьбу, часто обманывающую нас и подсовывающую не того человека, которого ломаем или об которого ломаемся, она все же дает всем нам шанс встретиться с тем самым. Но как сложно, порой, увидеть во встречном, тянущем максимум «я еще не до такой степени отчаялась», свое счастье, свою вторую половинку. Мы достаемся друг другу слегка потрепанными, наученными не доверять и упреждать удар, прячущими за броней иголок и клыков ранимую душу романтиков. Встречи эти напоминают схватки гладиаторов на арене Колизея. Кто-то сбегает сразу, решив, что «не для нее мама ягодку растила», или «не для него моя роза расцвела». Но есть и те, кто упорно держатся, терпеливо сносят удары и проходят весь путь. Долгий и трудный путь испытаний. Еще наши сказки, полученные в наследие от мудрых предков, отправляют героев за счастьем непременно к черту на рога в далекое тридевятое царство, которое досягаемо после износа трех пар железных башмаков и ни днем раньше. В итоге наиболее упорные получают свое счастье перевязанное бантом или перемотанное бинтом и в гипсе, в смирительной рубашке, в наморднике или пластмассовой короне. Сколько людей — столько ликов у счастья. Но во все временна будет верно одно, с трудом полученное и ценится крепче, даже если за него переплачено втридорога.
Глава 1
— После пятидесяти жизнь только начинается, — крикнула я и заказала еще пятьдесят мартини бармену.
— Ань, ты как? — Машка сочувствующе наклонилась ко мне, через Дашкино плечо. — Может не стоит мешать выпивку, как в прошлый раз?
— И понижать градус, — поддакнула Дашка, мешая соломинкой коктейль.
— И закусывать воздухом, — вставила свои пять копеек Ритка.
Я обвела подруг благодарным взглядом, в котором, надеюсь, ясно читалось, куда им идти и как далеко.
— Девочки, сегодня я пью алкоголь на «В», — решила не портить вечер обидой.
Причин злиться, язвить и обижаться хватало и без «заботливых» подруг. Мы — подруги не разлей вода с начальной школы, собрались по поводу. На этот раз поводом оказалась я. Вернее, моя неудачно сложившаяся в который раз личная жизнь.
— Водку? — Машка повернулась ко мне и удивленно вскинула бровь.
Я скривилась.
— Вино? — Даша покачала коктейлем в высоком стакане.
Я отрицательно мотнула головой.
— Вермут? — Рита с уважением глянула в мою сторону.
Бармен повернул голову в нашу сторону, ожидая моего ответа. Усмехнулась снисходительно.
— Все… пью все, что нальют, — я обвела бокалом ряды полок за барменом. — У меня повод…
— Ане больше не наливать, — решительно произнесла Машка, сделав знак бармену повторить.
Она обернулась ко мне и ободряюще улыбнулась. Блондинка Дашка оторвалась от телефона и отсалютовала мне стаканом.
— Редко собираемся, девочки, — пожурила всех Мария, облокотившись на стойку и уставившись обвинительно на меня и Риту, игнорируя сидящую рядом блондинку.
— Зато по значительным поводам, — возразила я, имея в виду свой более чем значительный.
— Знаете, девчонки, а мы ведь собираемся только, когда очередной «Иванушка» превращается в копытного или парнокопытного, как у Аньки, — съязвила Дашка, вынимая телефон. — Почему так?
— Чтобы мы без них делали? — саркастически заметила Машка. — Без этих копытных и, потому, часто рогатых?
— Чтобы мы делали, если бы мужиков не было вообще? — уточнила Даша, озадачившись впервые подобным вопросом.
— В мире было бы много счастливых и толстых женщин, — подумав, сделала вывод Маша, задумчиво глядя в свое кривое отражение в стоящем на столе шейкере, забытом барменом.
— Которые друг с другом не разговаривают, — подхватила сидящая рядом Ритка, отклонив входящий вызов.
— И никаких войн, — стукнула стаканом о поверхность стола я, — измен и предательств.
Машка угукнула, соглашаясь и рисуя пальцем сердечко на столешнице в пятне от вина. Девчонки задумчиво замолчали на минуту.
— Этот факт отбивает всякую мысль выйти замуж, — Рита вздохнула и, щелкнула пальцами, привлекая к себе внимание, и сделала знак бармену обновить.
— А я, когда совсем невмоготу еду к бабуле, — поделилась Дашка. — Стираю, делаю генеральную уборку, варю на три дня, выгуливаю Бобика и закупаюсь на оптовом рынке на неделю вперед, представляя, что я замужем и все это для семьи. И отбивает всякое желание о замужестве. На месяц точно.
Все четверо дружно вздохнули. Даша поискала глазами бутылку и того, кто наливает, но бармен испарился.
Видно вздохом женского разочарования снесло.
— Девушка, к вам можно присоединиться? — к Машке подсел невнятный русоволосый парень и бесцветно улыбнулся. — Я Дима. Можно вам заказать?
— Не стоит, — кисло улыбнулась Маша, без интереса оглядывая худенькие плечи и белесые брови.
— Почему? — парень, видно, был из тех, кто верит в себя при любых обстоятельствах.
— Мне будет скучно, а вам… — Машка оглядела клетчатую рубашку, самонадеянно расстегнутую на пару пуговиц сверху, обнажающую тощую шею, — непонятно.
— Почему? — похоже, парня заклинило на одном слове.
Мы трое устало переглянулись, сочувствуя подруге. Я разглядывала настойчивого, назвав его про себя «невыразимцем».
И почему наша компания привлекает только таких? Симпатичные же девчонки. Та же Машка — яркая и рыжая. Золотистая блондинка Дарья или жгучая брюнетка Рита с лисьим разрезом зеленых глаз. Неужели на лицах написано отчаяние и безнадега. Да нет… вроде… у Машки скука, Дашка злится, Ритке все до фонаря. А у меня, скорее всего, обида. М-да, не намного лучше. Парней привлекают оптимизм и искренняя, доброжелательная улыбка. Где же их взять, да еще на четверых? Эх…
Похоже, он надеялся на быструю победу, или его отшивали раньше более простым и доходчивым способом.
— Потому что мне уже скучно, а вам непонятно, — выдохнула скучно Машка, отворачиваясь от навязчивого собеседника.
— Ясно, понятно, — протянул он. — А телефончик можно? Вы очень милая. Хотелось бы продолжить общение.
