— Мне хорошо, — жалко улыбнулась, неискренне имитируя радость от подарка. — Что за остров?
— Я хотел тот, где зародилась моя любовь к тебе и твоя ко мне. Он — наш талисман любви, — серьезно говорил муженек, но глаза издевательски смеялись, глядя, как с каждым произнесенным им словом вытягивается мое лицо.
— Талисман любви? Ага… — только и выдавила из себя.
И Рудин не выдержал, громко и заливисто захохотал. Я обиженно отвернулась.
— Ань, ты бы свое лицо видела, — хрюкая от смеха и вытирая от слез глаза, произнес Павел.
Отсмеявшись, он сунул в руки планшет с фото прекрасной тропической лагуны, с белоснежным песком и бирюзовым морем. Среди пальм угадывались очертания небольшого бунгало.
— Что это? — я разглядывала картинку, прикидывая, в какой части земли может находиться это место.
— Твой килограмм бананов. Как заказывала, — он ткнул пальцем в пальмы, стоящие рядком у кромки песка. Неожиданно притянув к себе, он секунду вглядывался в глаза и поцеловал нежно, ласкающе, умело дразня языком, вызывая ответное желание. Отстранившись, глянул потемневшим от желания взглядом. — Это моя благодарность за спасение. Остров в Тихом океане. И он только твой. Спасибо за помощь, за Артема… за все. Мне с тобой так повезло.
— Но ты все равно присутствуешь на родах, — поставила свое условие.
— Не-е-е, Ань, я не могу. Тебе будет больно, а я потом буду винить ребенка за это, — тут же отстранился Павел. — Не проси. Вопрос решенный.
— То есть тебе можно делать мне больно?
— Никому нельзя, — решительно произнес Павел, помялся и уже не таким решительным голосом тихо добавил:- Но иногда, для разнообразия… если ты сама захочешь примерить на себя… … знаешь, я ведь сохранил те золотые шортики… ты была в них такой соблазнительной… и еще…
Павел мялся, пытаясь выразить мысль, и не зародить во мне преждевременную панику. Хмыкнув, вытянула наручники и покачала перед его носом.
— Ты об этом?
— Моя девочка, — довольно усмехнулся муж, блеснув глазами. — А что у тебя там еще?
* * *
Год спустя
Откинув голову назад, рвано выдохнула, чувствуя, как сладострастная судорога прошла по телу, предвещая скорую разрядку. Сильные пальцы жестко стиснули бедра. Впившись поцелуем в губы, Павел задвигался быстрее. Смяв шелковые простыни, я застонала, чувствуя, как напряжение лопнуло, и волна наслаждения медленно растеклась по телу. Уткнувшись в шею горячими губами, через мгновение застонал Павел.
Тяжело дыша, я без сил опустилась на прохладные простыни. Рядом рухнул муж.
— К Лизке идешь ты, — услышала, как в соседней комнатке заворочалась малышка, посыпаясь.
— Обоснуй, — выдохнул Павел.
— Ты умеешь делать «бенгальского тигра», а ее это успокаивает, — ответила я, вытирая капельки пота тыльной стороной ладони.
Остров оказался настоящим, и домик, и ласковое море. Вот только жара, к которой я никак не могла привыкнуть. Но это мелочи. Горячего мужчину, горячий песок и горячее что-то там еще я получила.
— Ты тоже умеешь, — возразил Павел, прислушиваясь к кряхтению из-за дверей.
— Ты хотел дочь — ты получил дочь. Свою копию, — припечатала я, устало зевая.
Мужчина навис надо мной и недовольно хмыкнул. Я лишь отмахнулась, почти засыпая.
— Ты права, маленькая, я получил все, что хотел, — почувствовала легкий поцелуй в губы. — И я счастлив, как последний дурак в дурдоме.
— Я знаю, — сонно выдохнула ему в губы.
— Откуда?
— С тех пор как родилась Лиза, ты больше не язвишь ни на счет меня, ни вообще…
Конец
