Глава 1. До свиданья, отпуск
Последний день отпуска.
На самом деле не последний.
Брала я путевку в санаторий с учетом того, что перед выходом на работу придется еще “отдыхать от отдыха”. И как минимум убрать пыль в квартире, которая, даже при закрытых окнах, за два дня каким-то то ли чудом, то ли проклятием, умудрялась зарастать пылью и паутиной.
Итак, последний день отдыха, да, вот так будет вернее. От которого я ожидала намного больше, чем получила. Собираясь к морю, я грезила не только солнцем, пляжем и трехразовым питанием. Хотелось встряски, романтики. В конце-концов какого-то бурного, пусть и непродолжительного курортного романа и страсти.
Не повезло.
На редкость скучный прибрежный городок, мамочки с детьми, семейные пары и танцевальные площадки с музыкой времен молодости нашей эстрады.
Кто там помнит сколько лет этим “красным карликам”? Ага… То-то же.
Я смотрела, как море лениво набегает на гальку, смешанную с мелким желтым песком и также лениво откатывалось обратно. Солнце жарило, кусаясь. Легкий бриз тут же зализывал укусы, зацеловывал свежестью и стихал, опять подставляя тела отдыхающих огненной страсти.
На душе царило полнейшее разочарование. Нет ничего печальнее, чем несбывшиеся ожидания.
Вытащила из пакета молочно-желтый початок и с наслаждением в него вгрызлась. Зато тут вкусная кукуруза и неимоверные арбузы! Жизнь все-таки прекрасна. И плевать на отсутствие хоть какого-то намека на прочие телесные удовольствия.
***
Ставший за десять лет проживания родным Питер встретил духотой и низкими тучами. Люди варились в собственной коже, напоминая в привокзальной сутолоке перетянутые одеждой сосиски и покрасневшие суповые наборы — кому как повезло с телосложением.
Мокрые тела прижимались в транспорте. При этом вежливо извинялись, если прижимались слишком сильно или нечаянно наступали на ногу. Это тут такие вежливые, ближе к благополучным районам. Но, к моему великому сожалению, зарплата социального работника, не позволяла снимать в них квартиру, поэтому приходилось в моем случае сочетать несочетаемое.
Работа неплохо сочеталась с двумя подработками на дому, а жилье удалось подобрать в не самом благополучном, но тем не менее, относительно тихом районе. Если немного притормаживать с желаниями в течение года, то даже удавалось откладывать на отдых. Уже второе лето подряд. До этого времени жила гражданским браком с мужчиной и почему-то денег катастрофически не хватало. До сих пор удивляюсь куда что уходило.
Дома в районе были не самыми обшарпанными из того, что я видела, метаясь в поисках жилья чуть ли не по всем районам города. Подъезд — закрытым и чистым, а соседи — неконфликтными. Сверху — Бабушка — божий одуванчик стальной закалки, снизу — семейная пара бездетных трудоголиков, квартира рядом уже давненько пустовала.
После учебы институт предлагал бюджетникам вакансии и мне повезло попасть не в “Тьму таракань”, а по месту обучения. Так и прижилась в культурной столице, хоть сама была родом из довольно сухих и теплых мест.
Не смотря на откровенно отвратительную погоду большую часть года, мне в большом и не жадном на развлечения городе откровенно нравилось.
Наконец показалась знакомая остановка, и автобус, на прощанье пережевав, перемяв и перещупав своими слюнявыми зубами-пассажирами, выплюнул меня в духоту улицы.
В магазин бы зайти, но так откровенно лень было тащиться туда с дорожными сумками, поэтому задвинув мысль о еде куда подальше поплелась в сторону дома.
Оказалось, что и он тоже меня встречал: распахнутой настежь дверью подъезда, огромным грузовиком с мебелью, коврами и прочими пожитками, а также спрятавшимися в теньке на лавочке грузчиками. Они как раз приступили к обеду, о чем-то оживленно переговариваясь. Проходя мимо услышала обрывки разговора, повествующие о каком-то бедном молодом парне, которому в жизни очень не повезло. Примерно так звучал разговор, если опустить всю ненормативную лексику и попытаться соединить оставшееся.
Но с каким сочувствием все это звучало. Даже я прониклась.
Поднявшись к себе на второй этаж обнаружила на площадке кучу коробок: ни пройти, ни проехать. Дверь была изрядно заложена. Можно было, конечно, попытаться их самостоятельно отодвинуть. Но я устала после почти двух суток в поезде, устала от жары, была голодна, что совершенно не добавляло настроения.
Оглянулась на дверь вновь прибывших — не заперта, направилась к ней, нет не поскандалить — зачем начинать проживание через стенку со скандала. Но на втором шаге моя решительность поубавилась. За дверью раздался звук удара по голой коже и стон. женский.
Остановилась. Посмотрела на коробки. Со стороны приоткрытой двери послышался еще один звук удара и стон. Я еще раз посмотрела на коробки. Может сама справлюсь?
А по белью уже распустилась влажность, отнюдь не та, которая от жары. Я просто таки чувствовала, как к органам малого таза приливает кровь и половые губы начинают разбухать, увеличиваясь в размерах. Влагалище выделяет секрет, чтобы облегчить проникновение.
Вопрос вот только — чего?
Хлопок и стон повторились еще раз.
Коробки с половину меня размером в высоту и в три меня в ширину уже казались совершенно легкими. Но возбуждение успело перекрыть доступ крови к тем отделам мозга, что отвечают за благоразумие и бдительность. Бдить совершенно не хотелось, а вот посмотреть, что за извращенцы поселились со мной рядом и какому разврату они там предаются — очень.
Это было страшно и порочно, порочно и страшно, в общем, все что испытывала в данный момент было страшно порочно.
Раньше я вуайеризмом не страдала ни в какой форме, но видимо в латентной это отклонение во мне все-таки скрывалось. Конечно, если меня вдруг застукают, то всегда можно сослаться на коробочки: “а не соблаговолите ли убрать?”.
Мы же не будем рассказывать о моем вновь открывшемся тайном увлечении?
Так обдумывал пути отступления на случай казуса мозг, а в трусиках все плыло, ноздри подрагивали в предвкушении, а ноги сами несли к коварно приоткрытой двери.
Встала чуть сбоку от нее: то ли ниндзя в старых американских фильмах, то ли опер в современных русских. Но роль “крутого
