Развод. По осколкам обмана - Женя Арнт

Анжелика

На пороге стоит моя младшая сестрёнка, смеётся весело и улыбается во все тридцать два, но увидев меня, тут же удивлённо хлопает глазами и открывает рот словно рыба на суше. А рядом с ней стоит Алексей — мой бывший муж и отец ребёнка, о котором он даже не догадывается.

Бегло оглядываю этих двоих, замечая что Злата держит Алексея под руку, а на пальце у неё красуется колечко с огромным бриллиантом. Моя сестра что, встречается с моим бывшем?

Молчим все, пялясь друг на друга как сумасшедшие. Сестра отводит глаза, по-детски переминаясь с ноги на ногу. В груди жалобно щемит, руки моментально начинают дрожать, а по телу холодной волной обдувает озноб. Пячусь назад, отгоняя малодушную мысль закрыть дверь и не впускать их. Возникшую тишину прерывает матушка, появившаяся из ниоткуда.

— Злата, Лёша, здравствуйте, почему не предупредили, что приедете, — причитает, хватаясь за сердце. — В собственном доме никто ни во что не ставит.

— Мамочка, — старательно пытаюсь переключиться, отходя от двери и пропуская гостей внутрь. — Всё хорошо, не волнуйся.

— Лика, доченька, я ведь хотела рассказать тебе, помягче как-нибудь, не хотела, чтобы ты узнала так.

Злата тоже подхватывает мать, просит прощение и сообщает что хотели просто сделать сюрприз. Алексей же, так и стоит молча, не шевелится и смотрит на меня, не скрывая изучающего интереса. Не поворачиваюсь к нему, но интуитивно чувствую взгляд на спине. Сердце бешено колотится, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди, он ведь совсем рядом, только руку протяни. Я, конечно, допускала возможность встречи, но совсем не ожидала увидеться так скоро. И при таких обстоятельствах.

— Лика, — обращается ко мне сестра. — Мы с Лёшей вместе уже полгода, думаю ничего страшного в этом нет. Вот и узнала.

Ошарашенная, невольно оборачиваюсь, как бы ища подтверждение словам сестры. Лицо бывшего мужа не выражает никаких эмоций, он просто смотрит сквозь меня.

Моя сестрёнка, мой белокурый ангел, как же ты могла связаться с этим подлецом, а самое главное — куда смотрели родители, ведь знают же что он не белый и пушистый! Этот человек катком прошёлся по мне, да если б не сын, то я бы до сих пор себя по частям собирала.

— Ма, си, — несётся сын с подаренной от деда машинкой в руках.

— Это кто? — взвизгивает сестра, подпрыгивая на месте. — Ты что, родила? Когда? Почему я не знала?!

Сын моментально цепляется за мои брюки, пугаясь громкого голоса сестры. Поднимаю его на руки, шикая сестре убавить громкость.

— Пойдёмте за стол, чего в дверях стоять, — предлагает мама. — Там и расскажем друг другу новости.

Пока мама кухарит, накрывая на стол, сестра допытывается вопросами о сыне. Знакомлю их, игнорируя присутствие Алексея за столом, слишком сложно и волнительно думать о нём сейчас. Я любила этого человека всем сердцем, а он вынул и растоптал его. Отвечаю на вопросы как зовут, нелепо ускользаю от вопроса про возраст и быстро перевожу тему.

— Так вы теперь вместе? — спрашиваю сестру, отпуская сына поиграть с дедушкой. — И как так вышло?

— Да как-то случайно встретились на вечеринке общих друзей и влюбились, — отвечает сестра, переводя полный обожания взгляд на Алексея.

Тошнотворный привкус обиды переполнено выплескивается из груди и я решаюсь взглянуть на него украдкой, всё ещё не веря и ища подтверждение. Алексей сосредоточено смотрит на меня, будто не замечая своей возлюбленной рядом. Внутри что-то будто лопается и умирает, когда наши взгляды встречаются. Два холодных голубых айсберга неотрывно рассматривают каждый миллиметр моего лица.

Столько лет я пыталась забыть, выжечь эту больную любовь к предателю, но каждый день проигрывала сердцу, так отчаянно требующему только его. Ревела ночами, а утром накладывала макияж и шла на работу с приклеенной улыбкой. Он изменился, будто постарел за два года, лицо стало жёстче и ещё более неотразимее, чем в моих воспоминаниях. Всё такой же красавец, только уже не мой. А был ли моим когда-то?..

— А где его отец? — спрашивает Алексей голосом, полным строгости и напряжения.

Анжелика

Судорожно вздыхаю, отводя глаза, краснею, бледнею и почти собираюсь падать в обморок. Я до ужаса боялась что узнает, вдруг Алексей запретит выезд из России, имеет ведь право как родитель или ещё чего похуже — отберёт сына. Но не сказать тоже не могу — он отец. Наши отношения не должны влиять на сына, подрастёт ведь и спросит почему у всех есть отцы, а у него нет.

Пауза затягивается, красноречивее всех слов выдавая ответ. Алексей сжимает кулаки, готовый взорваться, чувствую его злость, от чего тушуюсь ещё больше, но всё равно не могу выдавить ни звука.

Мама спасительно ставит чашки с чаем на стол, отвлекая внимание на себя. Хватаюсь как за соломинку, начиная расспрашивать про здоровье. Сестра активно включается, видимо также совсем не желая этой правды. Вопроса не повторяется, от чего я расслабляюсь, насколько это возможно рядом с ним.

Злата то и дело влюблённо смотрит на Алексея, периодически прикасается к нему, поглаживает руки и пальцы. Думать нечего — она его безумно любит. Только от него не веет взаимностью, он не смотрит на неё такими же щенячьими глазами, не норовит поймать взгляд или улыбку, вообще не проявляет инициативу, а как будто просто позволяет. Бывший муж не чёрствый сухарь, а вполне тактильный — всегда любил обниматься, целоваться и сам лез с ласками.

Мысленно бью себя по щекам и уговариваю взять себя в руки. Я не должна сравнивать, не имею на это право, мои чувства — моя ответственность. И уж тем более я не смею искать подтверждения того, что Алексей не любит Злату. Она моя любимая младшая сестра, а не соперница, не та рыжая из Вавилона и не любая другая.

— Всё в порядке? — спрашивает мама, наблюдая за быстрой сменой эмоций на моём лице.

— Да, просто устала с дороги, пойду прилягу, пожалуй, — отвечаю я, вставая из-за стола.

— Займите с Ярославом свою старую комнату, а Злата с Лёшей соседнюю, — предлагает мама.

Замираю в полушаге на выходе из кухни и резко поворачиваюсь, едва не упав. Они ещё и останутся? Моя психика этого не переживёт!

— Не будем стеснять, переночуем в гостинице, — звучит бархатистый твёрдый голос бывшего мужа.

Это первые слова, не пропитанные напряжением, не считая короткого