– Я так разговариваю только с гадкими девчонками, не желающими ничего слушать!
– Вот тут ты ошибаешься! Я уже не девчонка. Мне двадцать восемь лет. И сейчас, слава Богу, не средние века. Я не обязана тебя слушать!
– Это нелогично.
– Зато очень убедительно.
– Да! – закричал вдруг Жоан, выходя из себя. – Ты просто невозможна! Я не могу с тобой разговаривать!
Резкий порыв ветра пронесся по саду, шелестя листьями деревьев и растрепав волосы Рейчел. Она тоже едва сдерживалась от гнева и желания высказать Жоану все, что думает о нем.
– В таком случае оставь меня в покое. Мне безразлично, что ты обо мне думаешь!
Вдруг он приблизился почти вплотную и мягко взял ее за руки.
– Но это неправда. Ты же моя, Рейчи.
– Нет уж. Я ничья.
На мгновение ей показалось, что в золотистых глазах Жоана мелькнула неподдельная боль.
– Не говори так. Я уже потерял Теренса. И не хочу терять тебя.
Рейчел затрепетала, почувствовав, что его палец прикоснулся к ее губам, слегка приоткрывая их. Она в испуге подалась назад. Он собирается поцеловать ее… Нет! Этого нельзя допустить!…
Склонив темноволосую голову, Жоан притянул Рейчел еще ближе к себе, заставляя почувствовать тепло и дрожь напряженных мышц.
– Я не потеряю тебя, – прошептал он в дюйме от ее губ. – Клянусь, Рейчи!
После этих слов он одарил ее долгим, сладостным поцелуем.
Рейчел закрыла глаза, наслаждаясь объятиями Жоана. От него исходил аромат цитруса, сандала, вина и солнца. Когда их губы встретились, она ощутила, что ее колени подгибаются, а по телу разливается приятное тепло.
Она хотела быть стойкой, но не могла. Это было как раз то, чего она боялась больше всего на свете, – желать Жоана, все еще желать его!
Поцелуй сделался более страстным. Жоан нежно прижимал Рейчел к себе, так что она могла чувствовать его желание. Она распахнула глаза, глядя ему в лицо, стараясь понять.
Увиденное заставило ее сердце вновь переполниться надеждой и нежностью. Но Жоан вдруг резко отстранился, его золотистый взгляд потускнел, лицо снова стало холодным и непроницаемым. Страсть умерла.
О, он сделал то, что должен был сделать, – ответил на поцелуй. Но это не значило, что Жоан действительно хотел поцеловать ее. Он просто поступил как следовало бы в подобной ситуации.
Беспомощные слезы закипели в уголках глаз Рейчел. Но она нарочито громко рассмеялась, скрывая переполняющее ее отчаяние.
– Решил преподать мне урок, не так ли? И правда, Жоан, это единственный верный способ прервать критику в свой адрес.
Его скулы будто окаменели, и Жоан отвернулся. Понадобилось время, для того чтобы он пришел в себя.
– Я не хотел этого делать. Я лишь пытался…
– Но ты достиг того, чего хотел. Никто еще не пытался использовать поцелуи как аргумент в споре со мной.
– Я говорю серьезно. Я лишь пытался исправить положение дел.
– Ты всю жизнь пытаешься это сделать, – пробормотала Рейчел, выдавив из себя улыбку, хотя колени все еще подгибались, а сердце бешено билось, заставляя кровь приливать к щекам. – Но в мире есть вещи, которые ты не в силах исправить, и люди, которых тебе не изменить! – произнесла она с вызовом, вздернув подбородок.
– Я не понимаю тебя, – покачал он головой.
Ее решимость ничего не говорить Жоану исчезла. Глубоко внутри словно бы раскололся надвое огромный айсберг.
– Нет, ты не желаешь понимать, – возразила Рейчел, все еще не придя в себя после захватывающего поцелуя.
Если он так жаждет узнать правду, она откроет ее. Все равно скоро тайна выплывет на свет.
– Жоан, я беременна. Через несколько месяцев у меня родится ребенок.
Вряд ли он когда-либо выглядел более обескураженным.
– Твои родители знают об этом?
Ну конечно, что еще он мог спросить!
Респектабельность, социальное положение, интересы семьи – вот что стоит для него на первом месте. Жоан мог бы поменьше заботиться о том, что подумают люди, и побольше о том, что творится у нее в душе.
– Я сказала матери, – ответила она после минутной паузы. – И сообщу отцу, когда они вернутся из круиза.
– Ты не хотела портить ему отдых?
– Я знаю, что он начнет волноваться.
Жоан недоверчиво покачал головой.
– Считаешь, что твоя мать не волнуется?
Это была скользкая тема. Рейчел очень не хотелось обсуждать ее с Жоаном, но вместе с тем она отлично знала, что тот не отстанет, пока не узнает правду. Лучше было сказать все и покончить с этим раз и навсегда.
– Мама сказала, что вернется к свадьбе.
Жоан пристально смотрел ей в глаза.
– Но свадьбы не будет?
– Нет.
Выражение его лица не изменилось, лишь глаза сузились. И о том, что происходит в душе Жоана, Рейчел могла догадаться только по тому, как пульсировала жилка на его шее. Кажется, известие задело его больше, чем должно было.
– Почему?
– Потому.
Он нетерпеливо мотнул головой, отбрасывая упавшие на лоб волосы.
– Потому – что?
Рейчел собралась было ответить, но неожиданно поняла, что не может ничего сказать. Ее трясло, словно нашкодившего щенка. Она беспомощно поглядела на Жоана. Нет, он не поймет. Неважно, что она ему скажет, неважно, что на самом деле случилось, Жоан не поймет.
Но он требовательно смотрел на Рейчел, ожидая ответа. Не дождавшись, спросил:
– Где отец ребенка?
– У моего ребенка нет отца.
– Да ну? Такое в истории случилось только раз.
Его сарказм больно ранил Рейчел. Она почувствовала себя униженной и оскорбленной.
– Зато я не первая женщина в истории, которая будет одна воспитывать ребенка.
– И, вероятно, не последняя. Но знаешь ли, в этом нет ничего похвального.
– Не вижу ничего дурного в том, что я стану матерью.
– Ничего дурного? – Эта фраза, сказанная тихим голосом, упала между ними подобно камню.
Жоан снова напоминал ей о прошлом, извлекши скелет из шкафа и потрясая им перед носом Рейчел. У него была прекрасная память, и он не забыл и не простил ни одной совершенной ею ошибки. Перед мысленным взором Рейчел пронеслись туфли на огромных каблуках, которые она надела в день своего шестнадцатилетия и ярко-зеленая краска, которой выкрасила однажды волосы. А также позаимствованный из гаража соседа мотоцикл, на котором она отправилась в захватывающее ночное путешествие, закончившееся полетом в канаву и несколькими швами на разбитой голове.
Рейчел сжала кулаки, пытаясь сохранить остатки самообладания.
– Может, ребенок и не был запланирован, но это не значит, что я не буду хорошей матерью!
Жоан снова покачал головой и подошел к столику. Потом взял стакан и налил себе вина.
Она ждала продолжения разговора, но его не последовало. Жоан задумчиво потягивал янтарный напиток, глядя на дом, освещенный лучами заходящего солнца, и на бассейн, в котором отражались небо и быстро бегущие облака.
