Нора резко остановилась, потом повернулась и пошла назад. Дойдя до открытой двери, она собралась с духом и украдкой заглянула в комнату.
Развалившись на огромном диване, спиной к ней сидел Эли. Положив ноги на кофейный столик с остатками искромсанной пиццы и одинокой банкой пива, заслонившей настольную лампу, мужчина чувствовал себя абсолютно свободно.
Полная противоположность ей самой, подумала девушка, прижимая к дрожащим губам кончик указательного пальца.
Что ж? По крайней мере, это еще одна причина, по которой надо поговорить, подсказал суровый внутренний голос, так напоминающий голос ее деда. Дай ему понять, что больше не позволишь над собой насмехаться.
Так и следует сделать. Только… он так удобно устроился и так поглощен просмотром спортивной передачи.
— Эй, Бу. Не собираешься же ты простоять там всю ночь? Может, все-таки зайдешь и присядешь? — не оборачиваясь, произнес Эли.
Девушка отпрянула, пытаясь успокоить готовое выпрыгнуть из груди сердце. Она недоуменно всматривалась в его затылок и не могла понять, чем же себя выдала.
Тяжело вздохнув, Нора вошла в полутемную комнату.
— Извини за беспокойство, — робко произнесла она, осторожно огибая диван и устраиваясь на краю кресла. — Я хотела выпить чаю и увидела свет и… — Она взглянула на него, и голос ее оборвался.
На мужчине не было ничего, кроме шорт. Горячая краска бросилась в лицо девушки. Нора поспешно отвернулась.
— А как ты узнал, что я здесь? Он кивнул на экран телевизора.
— Я увидел твое отражение. И твою тень на полу. Не спится?
— Нет.
— Что случилось? Уже соскучилась?
— Нет!
— Тогда, наверное, лезут разные мысли. Обескураженная его проницательностью, девушка сказала резче, чем собиралась:
— Нет. Я думаю, нам надо поговорить.
— О чем?
Она нервно вцепилась в ручку кресла.
— Я подумала, что было бы неплохо определиться, как мы будем жить.
Поглубже усевшись на диване, Эли приготовился слушать.
— Я весь внимание.
Ее взгляд скользнул по его голой груди. И Нора с трудом заставила себя сосредоточиться.
— Что ж… — Мысли путались, она не знала, как начать разговор.
— Послушай, если ты беспокоишься об этом… — он небрежно махнул на разбросанные по столу объедки, — то не стоит. Я собирался все за собой убрать.
— О, хорошо. — Немного осмелев, она продолжала уже более уверенным тоном: — Понимаешь, миссис Барнер очень строга в этом отношении. Она ворчит всякий раз, когда кто-то мусорит или разбрасывает вещи. Поэтому, чтобы облегчить себе жизнь, я предпочитаю убирать за собой сама.
Мужчина странно посмотрел на нее.
— Что-то я не понял, разве миссис Барнер не прислуга?
Нора кивнула.
— Да, хотя она предпочитает, чтобы ее называли — специалист по домашним делам.
— Хм. — Искоса взглянув на девушку, Эли слегка пожал плечами. — Ладно. Что-нибудь еще?
— Пожалуй… — Нора замялась, подбирая слова, чтобы не обидеть его. — Думаю, будет лучше, если ты будешь ходить по дому в рубашке.
— Это почему?
Удивленная его вопросом и совершенно не зная, как ответить, Нора замолчала. Да и что она могла сказать? Что при виде его обнаженным ее посещают странные чувства? Что она трепещет, очарованная его мужским великолепием?
— Потому, что существуют правила приличия, — наконец выдавила она.
— А спать тоже в рубашке? Понимаешь, дело в том, что… — он закинул одну ногу на другую, — я привык спать голым, Бу. Это будет выглядеть как-то неестественно, надевать рубашку, когда на остальных частях тела ничего нет.
К ужасу Норы, в ее сознании возник еле различимый, но вполне красноречивый образ собеседника.
— Хватит! Что думаешь по этому поводу ты, мне уже известно. А теперь будь добр и постарайся проявить уважение к чувствам других.
— Эй, я очень даже чувствительный. С этим нет проблем.
Нора понимала, что зашла слишком далеко и отступать дальше некуда. Только бы придумать, как сказать…
— И еще… я хотела удостовериться… я имею в виду… я надеюсь, что не дала тебе повод думать, что со мной все дозволено…
— Выкинь это из головы, Бу, — лениво заметил он, зевая.
Нора глубоко вдохнула, пытаясь унять отчаянно колотившееся сердце.
— Понимаешь… я подумала… что после случая на церемонии… а потом, когда ты пришел в мою спальню… В общем, я подумала, что ты меня неправильно понял… и учитывая все обстоятельства, было бы совсем неразумно продолжать…
Эли поднял руку, призывая ее к молчанию.
— Расслабься. Я все понял. И думаю, ты права. Это неразумно.
Нора удивленно вздрогнула. Такого быстрого согласия она не ждала.
— Ты действительно так думаешь?
— Определенно. Не хочу хвастаться, но одной ночи со мной вряд ли будет достаточно, а что дальше?
Онемев, Нора уставилась на него, и вдруг до нее дошло, насколько она была права. Эли позволял себе все, что хотел и когда хотел, как бы ужасно это ни было. И с этим она ничего не могла поделать.
Неуверенно встав на ноги, девушка сглотнула.
— Раз мы договорились, оставляю тебя досматривать игру. — И опасаясь, как бы он не ляпнул что-нибудь еще, она стремительно покинула комнату.
Нора стояла на террасе. Высоко в небе светила луна, и где-то вдали ухала спрятавшаяся в кедровой роще сова. Порывы ветра доносили благоухание флоксов и азалий. Но Нора это едва ли замечала, проведя несколько часов в бесполезных раздумьях.
И все же, чего она добьется, если будет стоять и жалеть себя?
Все могло быть гораздо хуже. Ведь совсем недавно она была готова отказаться от Виллоу-Ран, спать в чужой постели в незнакомом месте. Или выйти замуж за Ника Карпетти.
Инстинктивно вздрогнув, она направилась в свою комнату.
Еще не успев раздеться, Нора услышала звук поворачивающейся ручки и застыла на месте.
— Кто здесь?
— Это я, — раздался шепот, — Шельса. Нора облегченно вздохнула и, включив лампу, поспешила к двери.
Девочка беспокойно улыбнулась.
— Надеюсь, я тебя не разбудила?
— Нет. Я не спала, — убедительно сказала Нора. — А ты, почему ты встала? Что-нибудь случилось?
— Нет. На самом деле ничего серьезного. Просто… — девочка пристроилась на краю кровати, — я проснулась, а потом вспомнила, что хотела что-то у тебя спросить.
— Ладно, выкладывай.
— Я лишь хотела спросить… сейчас, после того как вы с папой поженились, как мне тебя называть? Не могу же я называть тебя «мисс Браун», ведь теперь у тебя другое имя. И смешно называть тебя «миссис Вайлдер», ведь теперь ты моя мачеха. Правда?
— Да. А как бы тебе хотелось? — спросила Нора, вглядываясь в серьезное личико Шельсы.
— Знаешь… я называю Эли — Эли, — сказала она. — После смерти мамы, когда я только переехала к нему, он сказал, чтобы я называла его папой, но это было как-то смешно, — призналась девочка.
