На его лице отразилось неподдельное страдание. Даша не выдержала и накрыла его руку своей.
— На месте твоего отца я бы тобой гордилась. Диспетчер — даже более ответственная работа, чем лётчик.
— Почему ты так считаешь? — заинтересовался Эд.
— Ну, лётчик может угробить самолёт — но только один. А диспетчер может угробить сразу два.
Эд ошеломлённо на неё посмотрел, а потом расхохотался. Он смеялся громко и открыто, вокруг глаз лучились морщинки, на щеках играли ямочки. Отсмеявшись, он взял её руку и поцеловал:
— Ты прелесть, Даша. Моё предложение всё ещё в силе.
— Мой отказ тоже.
— Ладно, — он выпустил её руку. — Слушай, а этот человек, о котором ты упоминала, — это случайно не Матвей?
Даша надеялась, что её голос не дрогнет:
— Нет, что ты! Это не он. Я говорила про другого человека.
Ей совершенно не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал о её чувствах к Оленеву. Тем более Эд.
— Тогда хорошо.
— Почему?
— Ну, знаешь ли, Матвей… Он…
— Что? Не тяни!
— Он не по девочкам. Он предпочитает мужчин. — Эд помялся и прибавил: — В частности вторых пилотов.
— Не может быть… — пробормотала Даша.
— Эта авария, из-за которой его отстранили, случилась потому, что он домогался второго пилота. Тот ударил его в лицо. Разбил нос. Произошла ссора, в результате которой пришлось прервать взлёт.
— Он домогался второго пилота во время взлёта?! — Даше показалось, что пол уплывает из-под ног. — Что за бред? Такого не бывает!
— Всякое бывает. Матвей вышел из самолёта весь в крови, салон потом отмывали… Началось расследование. Второй пилот подтвердил факт домогательства. Жена Оленева его поддержала.
— А жена тут причём?
— Она была старшим бортпроводником на том рейсе.
— Боже… — прошептала Даша. — А кто был вторым пилотом?
— Так Федя Стародубцев и был. Лучший друг Оленева. После расследования Федю допустили к полётам, а Матвея отстранили. Вот так и лопнула гордость старого комэска. Ты не слышала эту историю?
— Нет, я ничего не знала. Какой кошмар…
— Иди ко мне, — он притянул её в свои объятия, и Даша подчинилась. — Не стоило мне это рассказывать, ты очень впечатлительная. Не волнуйся, такие ЧП у нас редкость, пассажирам ничего не грозит.
10. Шансы есть
Эд почувствовал перемену в её настроении и не стал задерживаться. Собрался уходить. Даша проводила его к дверям, от души поблагодарила за помощь, а он наклонился и быстро коснулся губами её рта. Не поцеловал, и даже не попытался, а лишь пометил её своим прикосновением. Как будто сказал: «В следующий раз я поцелую тебя по-настоящему».
Даша вышла на балкон и, ёжась от весеннего ветра, ещё раз посмотрела на окна Оленева. Неужели он и правда был геем? Но разве они бывали такими: сломленными, неопрятными, пьющими, одинокими? И одновременно добрыми, милосердными и смелыми? И по-мужски очень привлекательными…
Ну, по поводу привлекательности Даша не сомневалась: видела по телевизору сногсшибательно красивых мужчин, про которых ходили подобные слухи. Но чтобы у них в провинции, да на виду у всего авиапредприятия…
Но если второй пилот (этот, как его, Федя Стародубцев?) сказал, что Оленев к нему приставал, а бортпроводница (жена Оленева!) подтвердила его слова, то причин не верить им не было. Да и сам он обмолвился у себя дома: «Тебя ещё не просветили на мой счёт?». А потом сказал: «Никто не хочет со мной летать». Он ничего не отрицал, не жаловался, не пытался её предупредить, он просто интересовался, знает она о нём или нет.
Теперь вот знала.
Даша вернулась в комнату, и радость её немного поблёкла. Всё вокруг больше не казалось ей таким сияющим. Ориентация Оленева притушила золотые солнечные блики и придала обстановке голубой прохлады и мрачности.
Вечером на огонёк заскочила Оксана, жившая в том же общежитии. С собой она принесла бутылку шампанского и шоколадку. Обрывая наманикюренными пальчиками фольгу на горлышке, она тараторила:
— Ну как устроилась, подруга? Надо отметить твоё переселение! Тут раньше жил парень, классный лётчик. Долго мучился, раздумывал, но в итоге решил уехать в Китай. Там ему предложили зарплату в три раза выше — на наши деньги миллион рублей!
— В месяц?!
— Угу. Такими темпами мы скоро всех пилотов лишимся. Уже несколько человек уехали вместе с семьями. Бешеный дефицит кадров! Не знаю, кто и летать-то будет…
Она разлила шампанское, и Даша вздохнула: ей совершенно не хотелось снова пить алкоголь, но и обижать новую подружку тоже не хотелось. Оксана была единственной, с кем Даша подружилась в офисе.
— Но у тебя-то никакого дефицита, верно? — подмигнула Оксана. — Видела, как сын Нины Петровны таскал твои коробки. Надо же! Не думала, что он на кого-нибудь западёт: обычно он такой высокомерный и холодный. Ещё бы! Родители — элита предприятия, да и сам он не последний человек.
— А что, у него никогда не было девушки?
— Вроде как была, но никто её не видел. Ходили слухи про несчастную любовь и разбитое сердце, но я не буду их повторять, это некрасиво.
— А-а-а, — протянула Даша и перешла к вопросу, который интересовал её куда больше, чем несчастная любовь Эда Усольцева. — Оксана, а помнишь, я спрашивала, что за ЧП случилось у Оленева? А ты сказала, что не будешь сплетничать.
— Помню.
— Мне один добрый человек рассказал эту историю. Как ты думаешь, Оленев правда из этих? Ну… ты поняла.
— Даша! — Оксана строго на неё посмотрела, а потом зашептала: — Никто же свечку не держал, правильно? Что там между ними случилось — никто не знает. Даже после расшифровки самописцев ничего не понятно. Мне по секрету сказали, что они нарочно молчали в кабине, чтобы разговор не попал в «чёрный ящик». Но факт в том, что Оленев вышел из самолёта весь в крови — губы, подбородок, рубашка на груди. А ведь он был КВСом. За что можно избить своего командира? Вот и думай!
— А ты сама что думаешь? Мог он приставать ко второму пилоту?
— Мог, — ответила Оксана, ломая шоколадку.
— Но почему ты так уверена?!
— Если бы ты видела Федю Стародубцева, то не спрашивала бы. Самый красивый пилот в эскадрилье. Да что там в эскадрилье! Я не видела никого красивее его — ни в жизни, ни в кино, ни в своих эротических мечтах. Кстати, он тоже в Китай намылился, ждёт, пока директор подпишет документы. Эх, такие кадры теряем! Скоро Лейлу придётся сажать за штурвал, совсем летать некому.
* * *
Едва дождавшись понедельника, Даша поймала Усольцеву за утренним чаепитием и пристала с расспросами:
— Нина Петровна, а где можно посмотреть результаты расследования одного старого происшествия? Где-то же хранятся материалы дела? Мне нужно почитать выводы следственной комиссии.
— Какого ещё дела? — посмотрела Усольцева с подозрением.
— Ну, мне надо, — уклончиво ответила Даша.
— Скажи правду, или я не буду отвечать на твой вопрос. Это вообще-то секретная информация.
Даша осторожно начала подбирать слова:
— Несколько лет назад в аэропорту произошёл инцидент, который меня интересует. Не сам инцидент, а причины, по которым он случился. Для меня это очень важно. Где хранятся материалы дела? Я могу получить к ним доступ? Под вашу ответственность, разумеется. Пожалуйста! Вы же заместитель директора авиапредприятия.
Усольцева допила чай и тщательно вытерла рот салфеткой.
— Ты что, опять про Матвея?
Даша вынуждена была кивнуть.
— Давай так, — предложила Усольцева, — ты задаёшь мне один вопрос, и я честно на него отвечаю, а потом я задаю тебе вопрос, и мы навсегда забываем об этом разговоре. Идёт?
— Идёт, — согласилась Даша. Немного подумав, она сформулировала вопрос: — Вы знаете Матвея Ивановича много лет, он был другом вашей семьи, ваш муж был его наставником. Скажите правду, он гей?
— Я не знаю, Даша. Откуда мне знать?
— Вы обещали ответить честно!
— Ладно. Я думаю, что ориентация человека — его личное дело. Я никогда не спрашивала Матвея об этом. Но если тебе интересно моё мнение, то я думаю, что дыма без огня не бывает, — она помолчала, потом сказала жёстко: — Я надеюсь, что эта информация никуда дальше не пойдёт. Постельные предпочтения — не повод осуждать человека или относиться к нему хуже, чем к другим. Если тебе неприятно работать с Матвеем, то это твои проблемы. Придётся с этим смириться.
