Мелания тепло улыбнулась.
— Даже если я соглашусь, то… у меня американская виза истекла сто лет назад. Потребуется время, — сообщила она.
Сэм усмехнулся, переглянулся со Стивом.
— Если ты согласишься, — заговорил Сэм, — то визу тебе оформим уже в Нью-Йорке. Ты же не думаешь, что мы пользуемся общественными авиалиниями? — с улыбкой спросил он.
Мелания по-доброму усмехнулась.
========== 9. ==========
Мелания так и продолжала сидеть после ухода Стива и Сэма. Хоть ей стало лучше физически, голове не давали покоя мысли. Теперь она болела не от болезни, а информации и обдумывания предложения Стива.
Я всегда хотела с этим разобраться.
Но с другой стороны, я уже привыкла к себе. Да и опыт Баки не самый лучший.
Две мысли боролись друг с другом. Старое желание понять саму себя и страх чужого опыта. Увидев Щ.И.Т. глазами Баки, Мелания невольно задумалась об организации. Или и том, что от нее осталось. Пока Стив Роджерс служил, как он считал, правильному делу, помогал, Гидра работала рядом с ним незаметно. Не брать во внимание вероятность, что подобное могло происходить и сейчас, было довольно глупо.
…— Это уже не Щ.И.Т., не их лаборатории или агенты. Речь о друзьях, которым мы доверяем. Честно говоря, я бы не хотел распространяться о тебе.
— Из меня могут сделать подопытную крысу?
По лицу Стива было заметно, что он хотел сказать нет, но не хотел и лгать. От смеси желаний его выражение лица стало таким, словно он съел очень кислый лимон.
— Да перестань, я смотрела шпионские боевики и научную фантастику. Считать всю жизнь человека одним прикосновением. Неужели ты допускаешь мысль, что я никогда не думала о том, что подобное может быть интересно? Одно время у меня даже был страх, что меня похитит правительство, подключат к чему-то, тесты и все такое…
Сказав это, Мелания ждала возражения от Стива или Сэма, слов, что подобное только и бывает в кино, но они молчали. Мелания поняла, что, видимо, не так уж далека от истины.
— Мы будем здесь еще день или два, — заговорил Стив. — Будем ждать твоего ответа.
— Хорошо, Стив, — согласилась Мелания, подумав, что времени не особо много. Хотя, наверное, любое количество часов сейчас казалось бы ей недостаточным….
Мелания ушла с кухни и начала бесцельно бродить по дому. Возвращение в Нью-Йорк, в его ритм, суету казалось слишком большим шагом.
Зато увижу родителей. В Нью-Джерси то меня отпустят.
От мысли о родителях Мелания даже встала посреди гостиной. С одной стороны, она не была против этого. С другой — понимала, что напомнит матери о ее главном разочаровании в жизни. Элоиса Оливьеро, по мнению Мелании, была хорошей матерью. Ее волновала отстраненность дочери, она пыталась найти причину этого, хоть некоторые родственники и относились к психотерапевтам с иронией, всегда поощряла ее желание рисовать, учиться, поступать в Академию искусств в Бруклине.
Но Элоиса была той матерью, которая хотела иметь с дочерью еще и дружеские отношения. Она хотела вечерних разговоров о первой любви, друзьях, школе, походов по магазинам в поисках того самого платья для бала или свидания, совместных походов в салон на прическу или маникюр. Мелания была готова общаться с матерью, проводить с ней время, но банально не могла подпустить к себе других людей. В школе она так и не завела друзей, были лишь хорошие знакомые, первый парень и свидания появились только в колледже, а про школьные вечеринки и балы не было и речи. Грезам Элоисы было не суждено сбыться. Порой даже Мелании, смотря на жизнь вокруг, становилось тоскливо от того, что она упустила и возможности отношений с матерью, которые могли бы быть.
Мелания отогнала тоскливые мысли, к которым прилагалась частица бы, и пошла дальше. Она зашла в ванную, чтобы умыть лицо, но снова обратила внимание на чистые полотенца из ящика, которые лежали в стирке.
— Стив, а это ты брал полотенца из ящика?
— Нет, я только брал посуду. Но уже помыл ее.
— А ты Сэм?
— Только чашка. Но Стив уже помыл ее.
Мелания взяла полотенца в руки. В просветах воспоминаний после лихорадки, она помнила, что на голове лежали холодные полотенца. Появилась даже странная мысль, что кто-то положил их.
Имя человека, который мог сам зайти в дом, что-то сделать и тихо уйти, оставив после себя лишь призрачный след, пришло само собой. Отголоски молодого Баки Барнса в голове говорили, что он был тем человеком, который бы не оставил другого в беде. Тем более, если речь шла о девушке. Отголоски Зимнего Солдата говорили, что она слишком интересна и непонятна, чтобы с ней что-то случилось.
От силы озарения, что нашло на Меланию, она даже удивилась, что над ее головой не зажглась лампочка как в мультфильме. Баки был у нее дома, пытался сбить температуру или хотя бы облегчить положение, снова дотронулся, из-за чего ее и не отпускало так долго, а все воспоминания были такие яркие.
И Баки Барнс из всех времен не Стив Роджерс. Что-то мыть за собой, стирать он явно не собирался.
Или просто не успел из-за Стива, — подумала Мелания, решив, что маловероятно Баки хотел оставлять следы своего присутствия.
Мелания вышла из ванной, позабыв свое желание умыть лицо, и вошла в спальню. Рисунки из цикла «Жизнь Баки Барнса» по ощущению уже были повсюду, в каждой комнате. Она взяла один из них — портрет.
Весь рисунок был выполнен в простом карандаше, больше походил на набросок, но выглядел даже эстетичнее прорисованного портрета. Его образ в голове и не укладывался в четкие линии, правильные формы. Лишь наброски, хаотичные штриховки с пересечением линий, некоторые из которых вели в никуда.
Мелания перевернула портрет обратной стороной и перевела взгляд на окно. В голове стало еще больше мыслей, еще больше вопросов, ответы так и не приходили.
Если не помогу Баки, то помогу Стиву. Ведь ради этого все и началось.
Спустя час сидения в своей спальне Мелания пришла к этому выводу. В ее голове выстроилась новая цепочка мыслей, показавшейся ей логичной:
Этот дар или проклятие был для чего-то ей дан.
Ей встретился человек, которому нужно подобное, который не мог собрать свою память.
Ее нашел его друг, которому она тоже могла помочь.
Ей сделали предложение встретиться с учеными, которые могли помочь ей.
Если подумать, то в этом есть смысл. Я решила помочь, а теперь помощь предлагают мне.
Может, как-то так и должно быть?
Мелания поняла, что запуталась в собственных мыслях. Она вышла из спальни, спустилась вниз, направилась к крыльцу. Свежий воздух не помогал, но Мелания все равно решила сесть на привычное место, остаться так.
В конце концов, это либо очень логично, либо я еще не отошла от температуры, — подумала Мелания.
Мелания написала Стиву утром следующего дня, сообщая, что согласна лететь с ним и Сэмом в Нью-Йорк. Через несколько часов она уже сидела в квинджете и вспоминала, почему вчера пришла к этому. Мысль, что она совершала ошибку, не отпускала.
— Как ты?
Меланию вывел из мыслей вопрос Сэма. Она подняла на него голову и поняла, что к моменту вопроса думала уже о том, увидит ли когда-нибудь Баки снова, учитывая, что он не стремился к встречам в принципе.
— Нормально, просто…начала сомневаться, — честно ответила Мелания.
— Никто тебя насильно не поведет в лаборатории, — ответил Сэм.
Мелания подумала о Стиве. Ему она верила из-за Баки, его мыслей, воспоминаний, чувств. Невольно порой она ощущала себя, что и сама провела с ним детство, юность, имела море совместных историй.
Он и сам не понимает, что верит Стиву, — поняла Мелания. — У меня-то такое доверие к нему не могло сложиться после одной встречи.
— Я… верю вам, — ответила Мелания, опустив все свои мысли.
— Меня это, кстати, очень удивляет. Мы, конечно, парни хорошие. По нам это видно, но… — дружелюбнее заговорил он.
— Поверь мне, Сэм. Ты не захочешь знать, что творится в моей голове после Баки, температуры и моего вчерашнего мозгового штурма.
