Я забираюсь на кровать и скручиваюсь на боку, обхватив рукой крохотное тельце своей дочери. Она моргает, открывает свои глазки, тень от её длинных ресниц падает на пухлые щёчки. Она хватает меня за волосы, и я целую её в щёчку, вдыхая сладкий аромат детского лосьона.
— Эй, малышка, — говорю я улыбаясь.
Она вытягивает свои маленькие руки и ноги и поворачивается ко мне.
— Па-по-сь-ка? — от этого одного слова у меня появляются слёзы на глазах. Я борюсь с ними и выдавливаю улыбку ради неё.
— Папочка внизу, — хрипло шепчу я.
— Я прямо здесь, маленькая куколка.
Я оглядываюсь через плечо и вижу, как Джуд пересекает спальню. Он наклоняется ко мне и целует меня в плечо, поднимая Кайлу с кровати. Она улыбается, визжит, когда он поднимает её в воздух. Его глаза встречаются с моими, и он крепко прижимает дочку к груди. Я отвожу взгляд в сторону, прежде чем он увидит слёзы на моих глазах. Он такой хороший папа. Он любит её, а она обожает его. Смогу ли я отнять у неё это?
Я переворачиваюсь на бок, отвернувшись от него. Я должна быть уверена. Я знаю что то, что происходит, плохо и опасно. Я знаю это без тени сомнения. Но мне нужно больше, чем просто его загадочные телефонные звонки и его сомнительное поведение. Мне нужно знать, сможет ли он вытащить нас из этого.
Я должна узнать, что происходит, прежде чем разрушу семью.
9
Джуд
Гравий хрустит под шинами, когда я въезжаю на парковку кафе «Альбатрос». Я паркуюсь под тенью пальмы, выключаю двигатель и открываю дверь. Знойная карибская жара приветствует меня, звучит как стальная банальная фраза. Такая жопа. Просто полная задница.
Я сунул ключи в карман и обошёл цыплят, бегущих по грунтовой дороге. Передняя часть кафе усеяна ржавыми столами. Пальмы росли повсюду. Комары гудят в воздухе, пропитанном влагой. Рай. Чёртов рай…
— Джуд, — Габриэль сходит с веранды с сигаретой в руке. — Чёртовы русские. — Он хватает себя за яйца. — Они могут отсосать у меня это.
Ущипнув себя за переносицу, я делаю глубокий вдох, потому что меня всё это чертовски бесит.
— Иногда, Гейб, тебе нужно просто знать, когда заткнуться. Это не Лопес. Он умный и расчётливый, и это те, о ком тебе нужно беспокоиться. Он как-то нашёл меня, и он угрожал моей семье. Клянусь Богом, если бы у меня был выход из этой ситуации, я бы, блин, сделал тебе больно.
Я иду к внутреннему дворику изношенного прибережного кафе. Мой взгляд скользит по столам, заполненным местными жителями, и останавливается на одном человеке в костюме. Его бледная кожа блестит на солнце, и этим он отличался ото всех.
Габриэль наклоняется близко ко мне.
— Ты только посмотри на него, братан, на его грёбаный костюм. Я хочу перерезать ему глотку.
Я стискиваю челюсть, наблюдая, как тонкие светлые волосы Бориса развеваются на ветру. Он приглаживает их обратно.
— Клянусь Богом, — говорю я, взглянув на Габриэля, — ты вытащишь меня из этого дерьма, слышишь меня?
— Нет проблем. Я уверен, что эти чёртовы русские умны, — он смеётся.
Габриэль просто находит всё это смешным, чёрт возьми, он ежедневно разделывает тушки этих лохов, но всё это слишком для меня.
— Войны с карателями — не моя стихия, хорошо? Это твоё дерьмо. Ты должен разобраться с этим.
— Чёрт, мужик, иди выпей, — он морщит лоб. — Ты всегда такой бурчун.
— Давай просто покончим со всем этим, и я вернусь к Тор, пока она не взорвалась.
Габриэль кивает, прежде чем подняться по шаткой лестнице. С каждым шагом мои пальцы сжимаются в кулаки, мои короткие ногти врезаются в кожу. Мы останавливаемся у края стола, и Борис поднимает взгляд, его стальные голубые глаза смотрят на Габриэля.
— Борис? — спрашиваю я, и он просто, чёрт побери, кивает.
— Присаживайтесь, друзья мои.
Я качаю головой и вытаскиваю один из металлических стульев. Габриэль садиться рядом со мной, покачивая ногой от волнения.
— Какого хрена ты хочешь, русский? — начинает он.
— Меня зовут Борис. А не русский. — Он смотрит на Габриэля, и Габриэль смеётся.
— Чего хочет Ронан? — спрашиваю я.
— Союз, — говорит Борис, складывая руки на столе.
— Я не работаю с чёртовыми русскими, — плюёт Габриэль.
Борис смотрит на меня.
— Он хочет, чтобы ты отмыл его деньги, — а затем переводит взгляд на Габриэля. — А ты, грязный латинос, будешь поставлять свой кокаин.
— Я колумбиец, — Габриэль закатывает глаза.
Я сутулюсь на стуле.
— Я не хочу быть вовлечённым в это дерьмо больше, чем сейчас.
Борис указывает на меня.
— Ты отмываешь деньги. Пока твой друг, — он смотрит на Гейба, — не вступит в союз с моим другом, а до этих пор тебя считают врагом. — Он улыбается. — Не хорошо быть врагами с Ронаном Коулом.
Габриэль барабанит длинными пальцами по столу.
— Я не стану работать с ним. — Он сплёвывает на землю. — Пусть он шагнёт в Мексику, а я буду держать его яички в дверях в качестве желанной безделушки.
Борис вытягивает шею.
— Хорошо, — говорю я. — Я буду отмывать его деньги. Но беру двадцать пять процентов.
Слышится звук от мотора и хлопанье дверцы машины.
— О дерьмо, братан, — Габриэль смотрит на парковку. — Твоя женщина здесь, и она выглядит злой.
— Блядь. — Я поднимаюсь на ноги и сую руки в карманы, спускаясь по ступенькам, и иду прямиком к разгневанной Тор. Мои мышцы напряжены. Я закрываю глаза на разочарованный стон.
Она улыбается хитрой улыбкой.
— Не хочешь объяснить мне, что это? — она указывает на Габриэля с Борисом и на пустой стул, который я только что занимал.
Схватив за руку, я разворачиваю её и провожу обратно к машине.
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю в тихом рычании.
— Всё хорошо, Тор… — фыркает она. — Конечно, так и есть, блин.
— Иисус, блядь, Христос, женщина. Я в кафе. Разве мне не разрешено бороться за наш чёртов дом?
Она сердито смотрит через моё плечо, когда я толкаю её к Рендж Роверу.
— Кто этот человек рядом с Габриэлем?
— Парень.
Тор смотрит на меня. Я открываю дверцу машины, толкаю её на место водителя и закрываю дверь, прежде чем обойти капот и сесть с пассажирской стороны.
— Ты что-то снова замышляешь, — говорит она, сжимая пальцы на руле.
— Нет, — хлопаю я дверью, закрывая её с такой силой, что машина покачнулась. — Я ничего не замышляю. Ты что, чёрт возьми, следишь теперь за мной?
— А ты как думаешь, а?
— А что мне думать, Тор. Я не знаю, поэтому и спросил тебя!
— Я поехала за тобой, потому что ты дерьмовый лгун, который убил члена картеля в моём саду… а затем ещё и Русская мафия… — она смотрит на меня.
Проводя руками вниз по лицу, я стону. Эта женщина невероятна.
— Не делай этого дерьма. Это дерьмо, в которое тебе не нужно вмешиваться. Я говорил тебе уже об этом!
Она наклоняется вперёд, прижимая лоб к рулю и вздыхая.
— Не делай этого, Джуд. Я не для того прошла весь ад и вернулась обратно, чтобы ты мне сейчас врал.
Я качаю головой, потому что, чёрт возьми, что ещё мне остаётся делать?
— Я не лгу тебе, — говорю сквозь зубы. — Теперь езжай домой, Тор. — Я протягиваю руку, завожу машину, затем поворачиваюсь, чтобы открыть дверь.
— Я не твоя сука, Джуд. А теперь пошёл нахуй из машины.
Я уже почти вышел из машины, но замираю. Медленно поворачиваюсь к ней лицом.
— Два с половиной года прошло, а ты так и не поняла, что, говоря мне что-то сделать — это тоже самое, что нажать на спусковой крючок? — я смотрю на неё, кусая свою нижнюю губу. — Я сказал тебе ехать домой. Сейчас же, — я выхожу с машины, — езжай домой, — закрываю дверь и обхожу машину спереди, всё ещё глядя на неё сквозь лобовое стекло. Она пристально смотрит на меня в ответ, а затем двигателю дают нагрузку, V8 рычит на меня, словно злой кот. Ох, она, чёрт возьми, не сделает этого. Я останавливаюсь и кладу ладони на ровную покрашенную поверхность капота. Подняв бровь, я поднимаю одну руку и указываю на неё пальцем. — Не смей, блядь, испытывать меня, — предупреждаю я.
