Он ушел.
Я не сразу решилась стянуть повязку с глаз — боялась увидеть его, встретиться взглядом и, не дай Бог, узнать. Что, если это один из знакомых? Скорее всего, так и есть, иначе, зачем ему понадобилось закрывать мне глаза?
Фу, какая мерзость! Со слезами и с полным отвращением к себе, я сдернула с головы тряпку, оказавшуюся шейным платком, гневно посмотрела по сторонам и, конечно, никого не увидела. Кем бы не был этот мерзавец, он сбежал, оставив меня оплакивать собственную беспомощность.
Кошмар, что он сделал с моей шеей? Болит так, словно он откусил кусок кожи. Ненормальный!
Я прижала трофейный платок к шее, подержала так, а потом подумала и завязала его, прикрыв саднящую область. Не хватало ещё, чтобы кто-то заметил этот засос и сделал неправильные выводы.
Глава 4
Бесстужев
Волк с самого утра сходил с ума сам и ввергал в безумие человеческую половину. От нескончаемого скулежа и воя у Артема раскалывалась голова и тряслись руки. Внутренний зверь терзал человека, наказывал за бездействие и требовал-требовал-требовал.
Когда автобусы подъехали и из их душных салонов повалил народ, Артем, как заправская легавая, сделал стойку — замер на месте и напрягся так, что все мышцы зазвенели. Все его существо затаилось и сосредоточилось на одном единственном объекте. Блестящими глазами он следил за каждым движением Лены, беспокойно обнюхивал воздух, пытаясь полнее ощутить ее запах и, понукаемый зверем, кружил неподалеку, ища возможность подобраться ближе.
Как назло, вокруг Лены всегда кто-то находился, и, по-хорошему, Артёму бы следовало уйти и заняться пока неотложным делом — окончательно согласовать план мероприятия, но он не мог. Не хватало сил оставить ее, да и волк не давал даже головы отвернуть, возобновляя скулеж, как только Лена пропадала с глаз.
Так и крутился рядом, оглаживал взглядом, любовался каждой чертой мягкого облика, впитывал и навечно запечатывал в памяти солнечный образ и мелодичный голос. Его пара была великолепна, ошеломительно-идеальна, особенно, когда прошла совсем рядом, так близко, что Артема накрыло теплой волной живого аромата, и волк внутри потянулся за сладким шлейфом, не находя сил устоять.
Но Лена просто пошла дальше, своим путем, даже не повернув головы и не заметив присутствия того, кто подыхал без нее и не представлял жизни порознь.
Просто прошла. Не обратила внимания и даже не заметила.
Зверь внутри взвился, выкрутил суставы, прорезал кончики пальцев когтями, выступил на лице Артема высокими скулами и острым подбородком. Остановил неконтролируемый оборот Сергей, заслонив собой брата от возможных свидетелей и крепко схватив его за плечо.
— Не здесь, — вполголоса придержал Артема Сергей и его внутренний волк незаметно для окружающих заскулил, — попросил волка Артема успокоиться.
Это ненадолго помогло, но терпение зверя сегодня словно сговорились проверить все по очереди.
Сначала молодой волк Асташенко сунулся к домику Лены, хотя все волки стаи были предупреждены о ее статусе. Думал выслужиться, поиграть с детьми. А оно вон как получилось, — и ребенка напугал и Лену. Теперь она и смотреть не хочет в сторону зверей, боится.
Следующим испытанием стали приставания ее муженька, когда он решил зажать жену возле домика. Видит, Луна, еще секунда, — и Артема не удержал бы уже никто. Если кто-то смеет усомниться, то пусть спросит у вымотанных Сергея, Бельшанского и начальника охраны. Им пришлось не слабо попотеть, чтобы не допустить кровопролития на празднике.
Третье испытание Артем провалил.
Он видел, как Лена направилась в лес. Он ждал этого момента с самого ее приезда и собирался подойти и познакомиться. Просто пообщаться, поговорить о чем-нибудь и, в идеале, найти точки соприкосновения. Если она любит живопись — организовать выставку художников. Если обожает театр — выдать всему отделу билеты на премьеру. Посодействовать с садиком, предложить работу в управлении у себя под боком, — все, что угодно, лишь бы расположить к себе и немного приблизить.
План был хорош, но провалился с треском, едва Артем увидел, как свободно и задумчиво стоит его ненаглядная, обнимает дерево. Тонкое запястье примагнитило взгляд, длинные пальцы так и просились, чтобы их согрели ладони Артема.
Лена слегка наклонила голову, прижалась виском к шершавой коре, отчего нежная шея притягательно изогнулась.
У Артема поплыло перед глазами, рот наполнился слюной, и он отчётливо понял — на невинный разговор с девушкой его не хватит. Ему недостаточно видеть ее, слышать голос. Он хочет ее себе. Немедленно.
Возможно, неистовое желание овладело звериной сущностью, но человеческая половина тоже этого хотела, как бы Артем не оправдывал себя. Поэтому он без сомнений сделал то, что сделал — подошёл к девушке сзади и накрыл своими ладонями ее запястья, так, как и мечтал.
Действительность превзошла его ожидания. Хрупкие пальцы, которые в другой ситуации он бы долго и вдумчиво целовал, утонули в его руках. Малышка дернулась, рванула из захвата, закричала. Потом заплакала. И Артем душой плакал вместе с ней, выл неудовлетворенным волком, скорбел над выходкой Всевидящей Матери Луны. Но не мог выпустить свою ненаглядную из объятий и не мог позволить ей ходить без метки.
Она его! И никаким силам этого не изменить. И пусть пока он не может вырвать Лену из привычной жизни, не может забрать ее у детей, но для оборотней всего мира она теперь его жена.
Укус Лена перенесла с трудом. Ее болезненные стоны влажно и горько бились в его ладонь, зажимающую кричащий рот. Сладкий манящий аромат пары изуродовал резкий запах страха и боли. Она страдала, и Артем никак этого не мог исправить. Он сам причина ее боли.
Лена настолько ослабла, что безвольно обвисла в руках Артема. У нее не было больше сил сопротивляться и это тоже не обрадовало его, хотя некоторые волки находили в этом особое удовольствие — измотать самку до изнеможения, а потом с полным правом победителя забрать себе.
Нет, с его нежной Луной так нельзя, она особенная. Хрупкая и трепетная, робкая и очень неуверенная в себе.
И, в момент, когда Лена без сил лежала спиной на его груди и беззвучно плакала, Артем поклялся, что больше никогда не причинит ей боль и не позволит своей Луне бояться себя.
— Прости. — Он не мог себе позволить почти ничего, прекрасно зная, что волка будет не остановить, но, пригрозив зверю свернуть ментальную шею в случае неповиновения, все же решился.
Накинул на глаза Лене повязку, чуть резче, чем следовало затянул ее, проклиная свое нетерпение и предвкушающую дрожь волка, и жадно поцеловал предназначенную пару. Своим напором и жаром он хотел передать ей жажду, невысказанную дикую потребность, объяснить без слов, как нуждается в ней, как хочет ее..
Но, кажется, ещё больше напугал и заставил опасаться за свою жизнь — Лена билась и царапалась, как в последнем бою, а после, когда Артем заставил себя отпустить ее и отойти в укрытие, Лена долго плакала и в страхе оглядывалась.
Артем не уходил. Ждал и наблюдал, мысленно успокаивал и пытался передать напуганной девушке частичку своей уверенности и силы.
"Ну же, малышка, давай, успокаивайся… Все будет хорошо, я обещаю. Верь мне."
С огромным облегчением Артем услышал злое ругательство от Лены и с удовольствием отметил, что она правильно использовала его подарок — платок с логотипом компании. Людям не стоит видеть отметины от его зубов, а оборотни почувствуют метку даже под одеждой.
****
Лена
Моего отсутствия, похоже, никто не заметил. Дети все так же изводили аниматоров, группы поддержки команд переместились к реке, где шло форсирование водной преграды, и абсолютно никому не было до меня никакого дела.
Пару раз мне показалось, что на меня странно смотрят незнакомые люди, но это и неудивительно — из зеркала домика, куда я принеслась на всех парах, на меня взглянули абсолютно ошалевшие заплаканные глаза, да и весь мой взъерошенный вид производил то еще впечатление. Даже странно, что никто из тех, глазеющих, не подошёл с вопросом все ли в порядке. Ничего не в порядке! На меня напал неизвестный мужчина и я не знаю, какое божество благодарить за то, что он остановился и не закончил начатое, ограничившись поцелуем и укусом. А ведь, судя по этому самому укусу, мужчину нормальным не назвать и кто его знает, на что ещё он способен. Покрошил бы на кусочки и поминай, как звали.
