Осмотр шеи окончательно вогнал в отчаяние. Четкий след от зубов алел припухшим рубцом на бледной коже. Снять отек не помогла даже холодная примочка, пришлось опять повязывать платок на шею.
Я сразу решила — Паше ничего о произошедшем говорить не буду. Не хочу втягивать его в это и наблюдать за тем, что получится. Он у меня спокойный и рассудительный, но были у нас в жизни некоторые ситуации, после которых мне расхотелось посвящать его в такие дела. Нет, никто меня раньше не кусал, но был один сосед и ещё один знакомый, которые в разное время оказывали мне знаки внимания, и, когда я честно об этом рассказала Паше, то добилась не совсем того результата, на который рассчитывала. Во-первых, и знакомый и сосед сразу перешли в статус бывших, а после соседа Паша даже съездил в травмпункт на снимок кисти, и, во-вторых, мне ясно дали понять, что и моя часть вины в произошедшем есть. Конечно, есть, — с соседом я приветливо здоровалась, а со знакомым разговаривала и гостеприимно приглашала на чай несколько лет назад.
Поэтому, сейчас, как бы ни было мне страшно и больно, как бы ни хотела я поддержки, но Паше о произошедшем рассказывать не собиралась. Ничего я этим не добьюсь, только испорчу ему настроение, заставлю подозревать сослуживцев и получу закономерный вопрос — зачем я пошла в этот лес?
Соревнования первого дня закончились через час и я к тому времени успела привести себя в порядок. Умылась, переоделась, причесалась и спрятала глаза под солнечными очками.
Семья ввалилась в домик шумной гурьбой. Паша занял ванную и, перекрикивая шум воды, вещал из-за двери о честно заработанное первом месте. Дети со стонами попадали на кровати — устали, и сразу загалдели, требуя воды, сока, кукурузных палочек и мультиков.
— Никаких палочек! — Паша вытер волосы, накинул полотенце на плечи и чмокнул меня в нос. — Идём на обед.
Марина с готовностью поднялась, Андрей закапризничал, но, в итоге, тоже согласился и через пять минут мы всем семейством уже вышагивали в сторону столовой.
По дороге к нам примкнули Смирновы и сразу стало ещё шумнее и веселей. Для всех кроме меня. Но за оживленной беседой никто не заметил моего подавленного состояния и чрезмерной задумчивости. Только Наталья спросила, куда я делась во время испытаний, а я отговорилась больной головой и этого оказалось достаточным.
После обеда я устроилась на лавке, чтобы с удобствами сторожить играющих детей. Паша и Иван таинственным образом испарились, Наташи тоже не было видно, но я этому только обрадовалась. Вот вообще никакого настроения для болтовни не наблюдалось и лучшая для меня компания сейчас — одиночество.
Мужчину возле себя я заметила не сразу, но, даже увидев его, внимания не обратила.
Просто ответственный папа наблюдает за играющим на площадке отпрыском. Все правильно, так и нужно, дети нуждаются в постоянном присмотре.
Я обернулась, разыскивая глазами Пашу, ойкнула и зажала шею ладонью. Проклятый укус запульсировал дергающей болью и на глазах опять навернулись слезы.
— Все нормально? — Мужчина придвинулся ближе и внимательно всмотрелся в мое лицо, а я невежливо отмолчалась, отвернулась и отползла подальше от незнакомца, причем даже не собираясь скрывать от него свое нежелание общаться.
— Может быть, вам воды принести или ещё чего-нибудь?
Я отрицательно качнула головой и всхлипнула — рану опять дёрнуло. Господи, надеюсь тот изверг ничем таким не болеет? Сходить бы к врачу, сдать анализы на всякий случай.
— Саша, осторожнее! — крикнул мужчина кому-то в ватаге сорванцов и неожиданно уселся рядом. — Вы извините, но я нарушу ваше одиночество. Сил больше нет стоять, такой активный день.
Я не стала комментировать свободные лавочки вокруг нас и молча отодвинулась ещё дальше, к краю своего временного места отдыха, но мужчина этого, кажется, не заметил. Или ему было все равно.
— Мам, смотри, как я могу! — Андрей с гиканьем спрыгнул с высокой горки, я схватилась за сердце, моментально забыв про шею, а мужчина рядом рассмеялся.
— Ваш сорванец?
— Мой.
— Молодец.
— Молодец? — Я повернулась к улыбающемуся незнакомцу и хмуро посмотрела на него.
Тёмно-серые, почти графитовые глаза лучились теплом, острые высокие скулы смягчались широкой улыбкой, но, при всем его кажущемся веселье, мужчина не производил впечатление добродушного балагура. Я смотрела на него не дольше приличных нескольких секунд, но мне их хватило, чтобы понять — мужчина из руководящего состава и привык носить скорее офисный костюм, чем свободные трикотажные брюки и футболку.
— Конечно молодец! Какое главное предназначение в жизни у пацана, знаете? Регулярно доводить маму до инфаркта. Ваш, вижу, справляется, значит — все в порядке. Растет нормальным, крепким парнем.
— Вам кажется это смешным? — Пришлось опять повернуться к странному собеседнику. — Тогда, что насчёт цели жизни для девочки? Нервировать отца, доставать мужа, бесить зятя?
— А что? Мне нравится! — Хохмач хлопнул себя по колену и протянул эту же ладонь мне для пожатия. — Артем.
Я косо посмотрела на протянутую руку и поежилась от неприятной ассоциации. Новоявленный знакомый что-то понял для себя по моему лицу и спокойно убрал руку.
— А у вас есть имя?
— Лена.
Разговор с чужим мужчиной здорово тяготил меня, но и демонстративно встать и пересесть на другую лавку было неудобно, поэтому я коротко представилась и окончательно отвернулась, загородившись от Артёма плечом и распущенными волосами.
— Мама! Смотри, где я!
Головы с соседом по лавке мы вскинули одновременно, но отреагировали на Андрея, стоящего на самом верху сложной конструкции для лазания, по-разному. Я привычно схватилась за сердце, а Артем упруго поднялся, в пару прыжков преодолел расстояние до спортивной площадки и легко запрыгнул на нижнюю перекладину.
— Стой на месте, малой.
****
Я, конечно, испугалась, но из-за скорости развития событий не успела прочувствовать весь спектр отрицательных эмоций.
Мой новый знакомый с невероятной ловкостью и силой подтянулся на руках, гибко изогнулся и забросил себя на следующую перекладину, затем ещё на одну, и ещё. Он проделал это так непринужденно, что со стороны казалось — очень легко так скакать, плевое дело, но это, естественно, было не так. Я сама и на первую перекладину, самую низкую не залезу. Не хватит ни растяжки, ни силы рук, ни уверенности. Паша-то сможет, он у меня парень спортивный, но вряд ли у него получится подняться так же изящно. Да и где тот Паша, когда сына нужно выручать?
Ещё мгновение, и ничего не понимающий Андрейка оказался на руках у Артема, а потом они, под сбивающийся ритм моего замирающего сердца, начали спуск.
Прыг-скок, скок-прыг, и вот уже улыбающийся Артем протягивает мне недовольного самоуправством сына. Наши руки соприкоснулись, Артем вздрогнул, а вместе с ним и я, неприятно удивлённая его реакцией.
Ну извините, господин недотрога, не собиралась я вас щупать, просто по другому ребенка не возьмёшь.
— Спасибо, — сухо поблагодарила его и отвернулась. — Марина, нам пора.
— Ну мам… — дети синхронно закапризничали, но я была непреклонна и полна решимости уложить их если не на полноценный дневной сон, то хотя бы просто полежать и отдохнуть.
Паша появился в номере, когда Андрей честно отбыл положенный час в постели, а Марина дочитала заданную на лето "Голубую чашку".
Сказать по правде, поведение Паши меня немного задело. Отправляясь за город, я надеялась хоть немного отдохнуть, развеяться, сменить привычную обстановку, и что в итоге? Я все так же привязана к детям, к их режиму и потребностям. Нет, я не жалуюсь, дело не в них, а в Паше. Вот кто отдыхает на полную катушку. Глаза сияют, на лице улыбка, сам из себя весь такой воодушевленный и энергичный. И я, — выжатая досуха лесным приключением, детскими капризами и небольшой постирушкой, — Марина умудрилась перепачкать светлые джинсовые шорты и футболку травой.
— Семья, как дела? Чего грустим, в номере сидим? Давайте на воздух, сейчас в пляжный волейбол играть будем. Поболеете за меня?
