— А он-то тут какими судьбами? — уточнила я, глядя на приближающуюся фигуру.
— Все претензии к Ромке, — прошипела сестра.
— Ага! А твой муж так и выложил передо мной отчёт.
— Ну, тогда вопрос исчерпан, — пожала она худенькими плечами.
— Хотя мне показалось, что просыпаешься ты в его доме неспроста, — подхватила Алиска.
— Идите вы, девочки… На кухню. Принесите гостю тарелку.
А я в это время сбегаю, как трус распоследний, играть с детьми, бросив короткое «Здрасьте»! А как я могу сидеть и улыбаться, когда такое учудила? Словно прозрела вчера, вспомнив в подробностях события той злополучной ночи.
Чего у меня понесло к нему, я вообще не имею ни малейшего понятия. Наверное, цапанул так, что задело за живое. А приключения искать на пятую точку, которой каждое утро любуюсь в зеркало, проверяя на наличие целюлита, я могу. А когда к этому подключается пьяная голова, кричите «Атас!» и разбегайтесь в разные и стороны. Вот так, собственно я и оказалась у дома 38 по улице Линейной. Дальнейший рассказ мой не подлежит логическому объяснению, поэтому, тут просто нужно включить воображение, и вспомнить себя пьяной, остановиться именно у тех самых горе-ворот.
Нажимаю на звонок, тишина. После третьего раза снова нет никакой реакции. Начинаю долбить ногой в калитку с криками «Волков, сволочь, открой, разговор есть!». А был ли он? Смотрим на пояснения выше.
Снова тарабаню, разбудив соседских собак, которые начинают заходиться в истошном лае.
— Гав-гав, гав-гав! — передразниваю я их, потеряв чувство самосохранения, которое нам дается с рождения. Нет страха, есть одна сильная эмоция, в которую превратились все органы моего тела. Вижу, во дворе включается свет поярче.
— Волков, выходи подлый трус, — цитирую я кота Леопольда. Вижу, уже в соседних домах люди начали просыпаться, некоторые особо любопытные даже высыпали на дорогу, полюбоваться картиной. Калитка бесшумно отворяется, и я натыкаюсь на зловещее лицо Волкова.
— О! Явился! — несёт меня дальше. — Что вытаращил свои зеньки. Ах, да! Мы же Мистер неприступность. Ненавижу тебя! Ненавижу! — пытаюсь стукнуть кулаком его в грудь, но промахиваюсь и теряю равновесие. Мужские руки с легкостью подхватывают мое тело, не дав упасть. И он всё стоит такой спокойный и уравновешенный и продолжает меня выбешивать. Злюсь ещё больше.
— Ну чего стоишь, как истукан? Мог бы и поцеловать, — он молча меня затаскивает во двор, захлопывая за нами калитку.
— Может, хватит? Мне с этими людьми еще жить.
— Срала я на людей, и на тебя срала, сволочь. Ну, вот почему ты такой?
— Тебе нужно выспаться, — произносит он крайне настороженно.
— Мне, да… — А дальше пошла бравада матов на исконно русском языке с добавлением бури разных эмоций. А вот потом уже не помню, как он меня уложил спать. Видимо, я и правда устала.
И теперь мне предлагают сидеть с ним за одним столом? Да ни в жизнь. Спасли меня девчонки, которые весело прыгали по двору.
— Примите в свою компанию? — уточнила я.
— А большие разве умеют играть? — удивляется искренне Наська.
— Умеют, я на папе проверяла, — соглашается Женя. — А на что играем? — руки в бока, вызывающий взгляд. Вот ушлая молодежь пошла.
— А просто так не прокатит?
— Нет, ну на интерес неинтересно.
— А папа знает об этом?
— Нет, и думаю, ему лучше не знать. Так как?
— что я могу предложить? Задумываюсь. — Телефон, деньги?
— Ты думай! Как я потом буду объяснять отцу?
— Нашла, например, — пожала я плечами.
— Врать? Нет! Это вам взрослым запросто, а мы дети чистые невинные души, — разводит руками девчонка. Ушлая, языкастая ещё вдобавок. Она мне нравится!
— Ну, а если это будет поход в развлекательный центр? — предлагаю я свою цену.
— Ты не забывай, что нас двое, — в разговор вступает мелкая, подбоченившись. А я-то наивная думала, что смогу развлечь их. А оказывается, развлечение они и сами могут себе устроить, и даже не хило заработать.
— Вы маленькие вымогатели, — заявляю я.
— Ну, а я тогда предложу тебе поход в кино с моим папой. Он ведь тебе нравится? — выдвигает свои условия Женя.
— Ну, скажем, я испытываю интерес.
— Вот и договорились! Ты водишь!
Большего веселья не испытывала никогда. Одно дело, когда ты ребёнком носишься по двору и разбиваешь коленки, совсем другое почувствовать себя маленькой дурочкой в двадцать шесть лет. Лишь моя сестра обречено качала головой, понимая, что детство в попе это уже диагноз, а не состояние души. Ну, соответственно, в борьбе поколений я оказалась поверженной. Нет, вы только представьте, я, Рима Пиманова, которая по три раза в неделю проводит в спортзале, проиграла этим шмакодявкам. Сразу вспоминается попугай Валера из усатого няня, который всё время твердил «Кошмаррр! Кошмаррр!».
Кошмарного и вправду много, особенно когда мне пришлось идти с повинной к Волкову.
— Данлил Игоревич, я хотела у вас отпросить Женечку.
— В смысле?
— Я хочу завтра погулять с девочками, — уточняю я немного неуверенно, ожидая его реакции.
— Женёк, ты снова? Я тебе сколько говорил, что нельзя играть на желания, деньги и прочую фигню. Я говорил тебе, что это хорошо не закончится, — отчитывает он немного дочь, но она лишь невинно опускает глазки.
— Ну, я проиграла достойно. Тем более мне не трудно. Я сама предложила.
А ведь дела у меня были поинтереснее. Например, посетить родителей последней жертвы.
Ах, да! Моё расследование. В библиотеке тогда я просидела не зря. Кучи материала не нарыла, но зато нашла кое-что поинтереснее.
Ну, во-первых, все жертвы были найдены в разных частях города. Причём, убили их не совсем на том месте, где их находили, а неподалеку в каком-нибудь укромном месте. А потом волочили до еще одного уголка, где найти потом их было легче. Орудие убийства всегда было разным: первую задушили проводом от ее же наушников, вторая была заколота своей же пилочкой, у третьей была размозжена голова. И что примечательно, деньги и драгоценности были на месте, исчезали только документы. А еще их тела подвергались надругательству. Одежду рвали на мелкие кусочки, оголяя женские прелести, при этом рядом находили остриженные волосы,
А ещё… А ещё порывшись в газетах, и послушав сердобольную Валентину, которая без конца трепалась над ухом, подобное преступление произошло в соседнем городе много лет назад. Причём все убитые тогда учились в одной школе. Теперь нужно было выяснить, как девушки могут быть связаны между собой.
— Как вы думаете, это можно связать в одно дело? — глаза у Валентины горели, сразу видно, женщина перечитала детективов. С такой внешностью и профессией не удивительно.
— Можно попытаться. Но у меня нет никаких материалов, подтверждающих это. Единственное что я имею, это просто вырезки из газет.
— Можно ведь пообщаться с родственниками убитых, они должны что-то знать.
— Я не думаю, если бы мою дочь пришлепнул какой-то чокнутый маньячина, я бы что-то знала об этом, — схватилась я за голову, истошно соображая.
— А если не маньяк. Вдруг их преследовали. А может, они были знакомы, а может, они были знакомы с одним и тем же человеком…
— Тут в городе, кажется, чуть ли не все друг друга знают. Ладно, Валя, спасибо! — поднялась с места.
— Позвоните мне, если у Вас что-то будет, — попросила она. Ну, а что? Соратник в таких делах не помешает. Вот такие серые мышки они бывают так навязчивы и…полезны! Поэтому я согласилась.
На второй день я начала обходить родственников жертв, прежде созвонившись с шефом.
— Пиманова, тебе делать нечего? Мы не пишем про серийных убийц, тем более по области. Мы не «Криминальная хроника», — объяснил он, а я даже представляла, как он сдерживает себя, чтобы не разобраться, как багровеет его лицо… Вот вся прелесть бывших любовников, на которых ты работаешь, у тебя есть пусть маленькие, но привилегии. А когда этот любовник продолжает изнывать от желания трахнуть тебя на своем же столе, это вообше становится огромным-огромным плюсом.
