— Крестную свою проси, маленький вымогатель, — рассмеялась я.
— Я ее еще стесняюсь.
— А это не мои проблемы, — развела я руками. — Ты уже взрослый человек, вон зубы начали выпадать, в школу через две недели пойдешь, а все маленькой прикидываешься.
— Сводит-сводит, — подмигнула Женька. — И я с вами пойду, и папа мой!
Ну, таких наглых девчонок я еще не встречала.
А папа появился как раз в тот момент, когда мы собирались идти ужинать.
— Пап, ты с нами идешь есть пиццу! — скомандовала старшая из вымогателей.
— А ты не думаешь, что весь день есть всухомятку может быть вредно? — уточнил он.
— Как будто я это делаю каждый день. Завтра даже кашу с утра обещаю съесть.
Вот так вот и затащила Женя молчаливого Волкова в нашу женскую компанию. Пока ждали заказ, в воздухе витало некое напряжение. Нужно было разрядить.
— Давайте так, — произнесла я, когда теплый блин с тремя видами сыра, ветчиной и грибами стоял перед нами. — Кто быстрее съест свой кусочек, тот еще раз идет со мной в кино на тот самый мультфильм, о котором мы говорили. Даниил Игоревич, Вас тоже это касается.
Мне была подарена кривая улыбка, но уже более теплая, и касающаяся только меня.
Через двадцать минут доска опустела, и мы довольные выходили из здания, окунаясь в прохладную августовскую ночь.
— Так не честно, папа, ты ведь большой, — ныла Женька, не радуясь победе отца.
— Так я ведь почти три куска съел быстрее, чем ты один, — улыбался он широко. Ах, как же это было красиво и… я украдкой подсматривала за ним. Мне нравилось его отношение к дочери, это было так…так… Даже я, журналист, не могла подобрать к этому слова.
В машине, когда Волков любезно предложил мне подвезти нас с Настей до дома, мы горланили песни с девчонками, подпевая «Русскому радио», при этом хохотали как ненормальные.
— Давай, пап! Давай с нами, — просила Женька, и он подключился. Как оказалось, злой и неразговорчивый Волков мог быть очень забавным. Правда по пути девочки уснули на заднем сидении, а меня ждало совсем неожиданное прощание, когда он передал спящую Настю родителям.
— Спасибо, Рим, что приглядела за Женькой.
— Не за что, — расцвела я в улыбке. Мне его «Спасибо» было как бальзам на душу.
— Мультфильм остается за мной, как хотите, а через неделю идем на премьеру, — я неожиданно открыла рот, но так и не смогла ничего озвучить. — И, можно на «ты», а то мне как-то не удобно. Спокойной ночи!
Я лишь выдохнула вслед удаляющейся спине слова прощания и офигевшая поплелась в комнату. Офигевшая, но почему-то со счастливой улыбкой на роже.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ: «ТЫ БУДЕШЬ СЛЕДУЮЩЕЙ"
«Я не забуду тебя никогда
Твои глаза, твою любовь, улыбку, слезы.
А за окном все так же стонут холода,
И поезд мчит меня в сибирские морозы», — надрывно подпевала я голосу Владимира Кузьмина. Во, какая я древняя!
Эта песня запомнилась мне ещё с детства, и наверное, с того времени, этот кучерявый дядька с душераздирающей хрипотцой в голосе стал моим кумиром. Время шло, я росла, вкусы менялись, и теперь иногда между любимыми «The Scorpions» и «Papa Roach» проскальзывал Кузьмин в особо грустные моменты.
— О, Римка, кажется, влюбилась, — заметила сестра. Ну, да, было немного такое.
Из головы никак не уходил этот гадкий Волков. Стеной стоял его образ перед глазами, и сердце предательски сжималось и екало при его упоминании, и голова немного кружилась. Вот что за бл***ство-то такое? Слабачка! Ведь ничегошеньки, ни на единый миллиметр он не сделал для этого. Вот он женский организм! Только повеяло феромонами, скулим, как сучки. Поэтому в ход идёт даже Кузьмин, чтобы успокоить меня ненормальную. Пока действовало плохо.
Необходимо было добавить к музыке бутылочку винишка, но Аринка объявила на несколько дней в доме сухой закон. Хоть беги отсюда. Серафима Андреевна пожалеет, или мне снова до Волкова… Аааа! Начинаю злиться. Что за херня такая? Вот о чем бы не думала, мысли возвращались снова и снова к нему.
«Вот и свет сошёлся клином, на тебе единственном любимом…», — вспомнились страдальческие строчки влюбленной моей однокурсницы. М-да, были времена! Страдания мои были прерваны только одним единственным звоночком с неопределившегося номера.
— Рима, здравствуйте, это Даниил Волков, — раздался в трубке голос. Замерла на мгновение, не веря своим ушам. Черт-черт! Успокойся, дура!
— Рима, ты уснула? — лёгкий смешок заставил меня вернуться на Землю обетованную.
— А! Даниил, здравствуйте! Пыталась вспомнить, когда давала Вам свой номер, — вроде, собралась с мыслями, это уже хорошо.
— Я в городе, хотел взять билеты на сегодняшний сеанс. Думаю, девчонкам понравится, — проигнорировал он замечание про наличие у него моего номера.
Вот те раз! А я-то думала, что обещание было голословным.
Люблю мужиков, которые отвечают за свои слова и поступки. Так! А теперь не спалиться бы своей чрезмерной радостью. Выдыхаю, мысленно успокаиваю себя.
— Конечно, понравится! Хорошо, я отменю дела.
— Можно в другой раз, если ты занята.
— Нет, — понимаю насколько это резко прозвучало, смягчаю. — Я в воскресенье уезжаю.
Как-то паника накатила сразу после разговора с ним. Реакция для меня не вполне адекватная, но что спорить, она была, и меня это дико раздражало.
— Еще ноги побрить не забудь, — подхихикивала Арина, наблюдая за моим замешательством, как я носилась по дому в поисках хоть одного нужного предмета, хватая то, что попадется под руку.
— Точно! — даже замерла на мгновение, собираясь броситься к ванной. Хорошо во время опомнилась. — Иди ты! Нахрена мне ноги брить?
— Как? А вдруг Волков глянет, а там колдоёбинки торчат, — смеялась она уже во весь голос.
— Ха-ха! Как смешно! Нет бы за сестру попереживать, она стебется. Не хорошо, Ариша, не хорошо, — погрозила я ей пальчиком.
— Батюшки, родный! Ты ещё смеешь на что-то надеяться? Это человек, который грезит о своей покойной жене. И поверь, как утверждают очевидцы, святее женщины свет не видывал. И ты хочешь с ней потягаться?
— А чего она тогда в окно вышла? Значит, рыльце-то запуховывалось. И вообще, какая разница? Мне он нравится и все. Я же замуж не собираюсь за него.
А при этом переворачивала чемодан в поисках чего-нибудь приличного. А на улице как назло начали набегать тучки, грозясь грянуть августовским дождем. Показали нам солнышко, ну и хватит. А природа к осени готовится, нужно землицу-то смочить, чтобы листик жёлтый лег удачно. Нет, не тяготела я к этому времени года, даже побаивалась, зная, что могу растянуться на мокром асфальте из-за высоких скоростей, на которых меня носили ножки на каблуках. А ещё ненавидела межсезонные вещи, когда с утра дубак, что хоть зимнюю куртку или шубу доставай, а днём кожу от жары стягивай. И с зимой были особые счёты, вернее это она всегда со мной их сводила, накатав на тротуарах гололедицы. И только бегаешь в аптеку за «Бадягой», сводя синяки на попе или ногах. Весна — это то же межсезонье. Да и лето особо не радовало, потому что жарко. И вот только сейчас понимаю, что я злой человек. Вот как такой бабе можно угодить? А никак! Кляп в зубы и под замок, пока не образумится.
И опять же, напяливая на себя джинсы с рубашкой, у меня перед глазами всплыл образ, где Волков завязывает мне глаза и пристёгивает к кровати… Фу-фу-фу, Римочка! Бесстыжая ты тётка! И опять этот Волков, будь он неладен! «Как будто свет сошёлся клином…» Свет сошёлся клином… Не, это уже настоящий диагноз безумия и женской слабости. А расслабляться сейчас мне точно было нельзя. Бдить и только бдить! При чем в оба глаза и полушария, не давая эмоциям взять верх над тем, что я называю разумом или тех его остатков, что теплятся на пепелище в виде небольших угольков. Алиска бы сказала, что поздно и пора выбрасывать белый флаг. Но нет, мне все ещё хочется побороться за свою душонку.
В общем, притащились мы с малышкой Настей в кинотеатр во время. Отбрила я Волкова с предложением заехать за нами. Лишние полчаса с ним в машине мне не пошли бы на пользу. Начала бы дальше развивать свою бурную фантазию. А так спокойно на такси добрались и даже немного попали под начинающийся дождь, пока шли от стоянки до входа.
