Отвернулся. Хрена с два я стану жрать с ее руки, да еще и в толчке.
— Не отравлено, — сказала девчонка и в качестве доказательства съела то, что было на вилке. — Хотя, повар из меня не очень, так что вполне возможно, что нам с тобой минут через сорок придётся драться за унитаз. Точно не будешь кушать?
Кушать?! Она приставила к моей башке ствол, затем упаковала в багажник, а сейчас удерживает в заложниках на стуле в толчке и говорит милым голоском такое уютно-бытовое слова — «кушать»? И плевать, что я сам позволил ей, всё это с собой сделать, но играть после всего случившегося заботливую хозяюшка — верх лицемерия и психической нестабильности.
— Ты реально считаешь нормальным — кормить своего пленника? — спросил я у блондинки, которая как ни в чем не бывало ела.
— А как я должна себя с тобой вести? — резко вскинула она голову и посмотрела прямо в глаза. Тон её оказался неожиданно холодным. — Раз в три дня поить водой из унитаза? Или, может, паяльник тебе в жопу вставить? Как? Это только ты и подобные тебе уроды можете издеваться над беззащитным человеком, который не в силах оказать никакого сопротивления. Глумиться, насмехаться, втаптывать лицом в грязь и находить это забавным. Хочешь так?
Её трясло. Голубые глаза приглушенного оттенка вдруг стали яркими и смотрела на меня с такой ненавистью и отвращением, что стало не по себе.
— Тебя когда-то пытали? Издевались? — чуть сощурился я, глядя в ее глаза-блюдца.
— Не твоего ума дело, — бросила она резко. — Ты жрать будешь или нет?
— А если нет? Что тогда придёт на смену стокгольмскому синдрому?
— Тогда… — возвела она взгляд к потолку. Задумавшись, облизала пухлые мягкие губы, сверкнув ровным рядом белых зубов. — Тогда придёт нежный наивный цветок.
— Цветок?
— Угу, — кивнула девчонка и поставила тарелку к себе на колени. Опустила голову, шумно вдохнула и медленно выдохнула. Подняла на меня лицо, от вида которого я растерялся. Крупные слёзы катились по её щекам, нижняя губа дрожала, а в ярких глазах плескался такой страх и отчаяние, что на долю секунды даже мне стало ее жалко. — Эти люди… — начала она говорить, всхлипывая. — …Я не знаю, кто они… Они… Они расстреляли мой дом… А потом, когда поняли, что не убили меня, взяли с собой и увезли куда-то… Они держали меня силой… Наручниками… Издевались… били… Я пережила ужасное…
Чем больше она говорила, тем сильнее текли слезы по ее щекам, и даже я начинал верить всему тому, что она тут несла.
— Как-то так, дедуль, — вздохнула она буднично и утерла слёзы краем футболки. — Как думаешь, кому из нас поверят? М? У меня как раз есть синяки по всему телу, дом разнесен в щепки, даже колотая рана в боку имеется, и плакать я, как видишь, умею отменно. А у тебя что? Всплакнешь?
— Ты точно ебанутая.
— Ну, так что? Стокгольмский синдром — и мы расходимся, или я безупречно отыгрываю свою роль в полиции? — снова поднесла к моим губам вилку с яичницей.
— Есть ещё третий вариант, девочка.
— Какой же, дедуль?
— Я стреляю в твою башку, и моя жизнь налаживается.
— Да? И чем ты будешь в меня стрелять? Харизмой? Обаянием? Сексуальным прищуром? Всё! Стой! Остановись! — застонала она. Раздвинула ноги и прижала пальцы к промежности поверх ткани шортов. — Кажется, ты добился своего. Я теку. Правда, не уверена, что это кровь. Но можешь дождаться месячных, если тебе принципиально видеть мою кровь.
— Ты можешь заткнуться?
— Я не общалась с живым человеком хренову тучу лет. Дай выговориться.
— Сходи в соседний домик.
— Зачем? Я уже нашла себе компанию, которой, если надоест, можно рот заклеить скотчем, — снова вилка оказалась у моих губ. — Ешь, пока горячо, и я пойду спать.
— Я же сказал, что не стану есть с твоей руки.
— Ну, и хрен с тобой, золотая рыбка, — фыркнула она и резко встала. Остановилась у выхода из ванной комнаты. — Решишь лакать из унитаза, делай это тише. У меня очень чуткий сон.
Стиснул зубы, закрыл глаза и глубоко вдохнул, чтобы успокоиться. Желание придушить её здесь и сейчас застилало здравый смысл, который упорно пытался держать на плаву мысль о том, что мне нужно немного потерпеть и дождаться момента, когда к её спасение подключится тот, кто действительно заслуживает быть мной убитым.
Глава 10. Луна
Тихий мужской стон в одно мгновение разорвал тонкую плёнку сна.
Резко распахнула глаза, села и интуитивно выставила руку с заряженным пистолетом. Палец на курке — я готова выстрелить. Но рядом со мной не оказалось никого и ничего. Только палящее солнце, бьющее из незанавешенного окна, коснулось жаром обнаженной кожи ног.
Плавно опустила руку с оружием. Оперлась локтями о колени и попыталась привести в норму частое дыхание и оглушающе кипящую в ушах кровь.
Показалось?
Стрёмная какая-то галлюцинация. Будто рядом со мной кто-то кричал через толщу перьевой подушки.
Провела ладонью по лицу, взъерошила короткие волосы и откинулась назад, упав спиной обратно на постель.
Едва сон начал накрывать моё сознание, как тихий стон повторился.
Стало ясно — это точно не галлюцинация. Звук доносился из ванной комнаты.
Какого хрена он там делает? Борется с запором? Отчаянно дрочит?
Неслышно встала с постели. На цыпочках подобралась к двери в ванную комнату, которую подперла стулом, чтобы точно услышать момент, когда мужик решит избавиться от моего «гостеприимства».
С пистолетом наготове медленно открыла дверь
