Удиви меня - Наталья Юнина

— Ой, где они только ни были, Полина, — усмехается, пододвигая к моей руке шоколад. — Да шучу я. Вон с краю три дольки, где точно нет моих пальцев. Ешь. Подпитай мозг.

Долго смотрю на то, как он жует свой пирожок и все же беру дольку шоколадки, прошептав при этом самое тихое «спасибо» в моей жизни.

Дальнейшее заполнение дневников, как и назначения больным, под руководством вполне себе профессионального врача по фамилии Алмазов, прошло нормально. Он даже был вполне себе милым и, о Боги, дружелюбным. Возможно, сказалось то, что я подобрела, съев целую тарелку черешни, предложенную и вымытую им же. Как сказал бы мой брат — «ломалась, как целка» перед поеданием любимого лакомства. Я уже выдохнула с облегчением, когда положила на сестринский пост пачку с историями болезней, мысленно представив, что возможно все наладится даже раньше, чем я думала. А зря.

— Полина, стой, — вполне серьезным голосом произнес Сергей Александрович, беря меня под локоть и отводя подальше от поста. — У меня к тебе деликатное предложение, — вдруг произносит он, подталкивая меня к подоконнику.

— Как вы это делаете?!

— Что?

— Я только что мысленно подумала, что вы нормальный и мы сработаемся, как у вас ко мне деликатное предложение? Я не давалка-шалашовка, что здесь непонятного?!

— Да все понятно. Я вообще-то с другим предложением.

— Ну давайте, удивите меня.

— У меня есть знакомый, он очень хороший психиатр.

— Вы состоите на учете в ПНД? А так и не скажешь.

— Для тебя есть хороший психиатр, — тихо произносит он. — Все останется в тайне, — почти шепчет любитель газообразующих продуктов, немного приобнимая меня за плечо.

— Не думаю, что останется. После того, как последний раз мы проходили медицинскую комиссию, один из врачей, а если быть точнее психиатр — уволился. Конечно, после встречи со мной. А знаете почему?

— У него был острый психоз после общения с тобой?

— Возможно, кто его знает. Просто, если не готов получить интересные ответы по предлагаемым картинкам, не суй их незнакомым людям.

— Ядрен камертон, — демонстративно прикладывает руку ко лбу. — Что ты ему наговорила? — не сдерживая смеха, выдает он.

— То, что думаю. Отпустите мое плечо, от вас жар исходит. И без того жарко.

— Ладно, пошутили и хватит, — убирает руку, становясь напротив меня. — Полина, я, конечно, не профи в этом деле, но мне кажется, у тебя реально ОКР. Все признаки налицо.

— Мне монопенисуально на ваше «кажется».

— Это… как?

— Это значит, один хрен на ваше мнение. Так понятнее?

— Вполне и все же…

— Вы всерьез думаете, что я буду слушать мнение человека, который в один день съедает гороховый суп, пирожки с капустой и черешню?! Кстати, шоколад, который вы мне дали, просрочен на две недели. Вас еще не распучило, Сергей Александрович?

— Вроде бы нет, Полина, — едва сдерживая ухмылку, выдает он.

— Ну все впереди. И да, для справки, желание иметь всегда и во всем порядок и чистоту, не всегда связано с патологией. Я так понимаю, наш рабочий день закончен, и я могу идти? — резко перевожу тему.

— Иди, — кивает он.

— До свидания.

Сказать, что я расстроена — ничего не сказать. Для мамы с сестрой я просто ненормальная, а этот еще и ОКР приписал. Обидно, черт возьми. Взглянула мельком на часы — полвосьмого. И только осознав который час, поняла насколько я устала.

Медленно топаю по территории больницы, мысленно раздумывая над тем, чтобы с завтрашнего дня пересесть в машину. Плевать на пробки, зато попу посажу в комфортные условия с кондиционером.

— Твою мать! — резко останавливаюсь, чуть не попадая под колеса внезапно выехавшего автомобиля.

— Садись, Полина Сергеевна, подвезу до ближайшего к дому метро, если не хочешь до самого дома, — мысленно закипаю, как только осознаю кто меня «подрезал».

— Я не сажусь к незнакомым мужчинам в автомобиль, — как можно спокойнее отвечаю я.

— Да, ты только с ними просыпаешься.

— Значит так!

— Садись давай в машину, освежу тебе память. Ты ж ни хрена не помнишь, а я так уж и быть расскажу, что у нас было приятного и не очень.

— Между нами ничего не было, — уверенно произношу я, а самой снова становится не по себе.

— Похвально, что ты стоишь на своем, но все же. Ты настолько трусиха, что боишься сесть в машину и услышать правду?

— Я не трусиха.

— Тогда присаживайся.

В конце концов, я проснулась полуголая в его кровати, и он меня вроде как не тронул. Почему сейчас я не могу об этом поговорить и сесть к нему в машину?

— Ну, ты присядешь или нет?!

Ничего не отвечаю. Молча обхожу машину и сажусь на переднее сиденье.

— Ну и что… у нас было? — первой нарушаю молчание, как только мы выезжаем с территории больницы.

— Лучший минет в моей жизни…