— Не колькая!
Парочка переглянулась, и заржала.
Хмурю брови наблюдая за этим актом телепатии проспиртованных имбицилов, и Коленька делает шаг ко мне, обдавая устарелым перегаром.
— А ты что, сутенер, шоле? Чё, Валерон, устроилась таки на работу? — И заржал от своей же дибильной шутки.
Рука резко взметнула вверх, обхватывая затылок ублюдка, и его нос громко хрустнул, соприкоснувшись с косяком двери.
Коленька взвыл, схватился за лицо и стал оседать на пол.
— Ты что творишь, козлина? — Рванула ко мне «любовь всей его жизни», но наткнувшись на предостерегающий взгляд, отшатнулась назад.
— На, и валите отсюда! — Швырнула мне конверт с документами, и присела у ног своего благоверного.
Слегка поворачиваюсь и смотрю на мелкую. В глазах застыли слёзы, вот-вот грозящие сорваться из печальных глаз.
— Пошли, Лер…
— Э! А за моральный ущерб? — Горбатого могила исправит. Вся рожа в крови, а всё о бабках.
— Здесь тебе не паспортный стол! — Злобно посматривает на меня мать Лерки.
Лезу в карман и достаю две сотки, комкаю и швыряю прямо на пол.
— Маловато… — Загорелись глаза женщины, и она тут же решила выжать из меня еще хоть что-нибудь.
— На бутылку палёнки хватит. — Заканчиваю этот беспонтовый базар, подхватываю Леру под локоть, придерживая за спину, и веду вниз.
………………………………………………………………………………………………………………………………
Валерия
Выскакиваю на улицу, жадно хватая ртом воздух.
Не могу больше… Слёзы брызнули из глаз, и мне пришлось зажать рот рукой, что бы громко не всхлипнуть.
— Лер… — Чувствую нежное прикосновение к спине, и оборачиваюсь на Андрея.
— Прости… Господи, прости, что тебе пришлось это увидеть… Божеее… — Заскулила, закрывая лицо ладонями.
Андрей ласково дотрагивается к ним своими теплыми руками, отнимая от лица мои руки и приподнимает мою голову за подбородок.
— Лер, тебе нечего стыдиться… Мы не выбирает себе родителей…
— К сожалению… — Обессилено выдыхаю, и хорошо, что Крестовский успевает подхватить меня за талию, так как мои подрагивающие ноги отказываются держать тело.
— Пойдем в машину.
Мужчина помогает мне сесть, набрасывает на плечи свою кожаную куртку, и я лишь сейчас замечаю, что вся дрожу, словно от ломки.
Садится рядом, заводит двигатель и быстро выезжает со двора.
Через несколько домов тормозит у аптеки и просит подождать его в машине.
Сам же несется внутрь и через пару минут снова садится в авто.
Протягивает мне какие-то таблетки на ладони и бутылку воды.
— Выпей, это поможет успокоиться.
Киваю, без раздумий забрасывая голубоватые капсулки в рот. Вода расплескалась по коленям, и Андрей заботливо стирает её салфетками.
— Давай домой сегодня?
— Нет! Поехали на работу, мне нужно чем-то себя занять, а долг сам себя не выплатит.
— ЛЕРА! — Дергает мой подбородок к себе. — Забудь ты про этот долг! Глупая шутка получилась, да и затянулась слишком.
Ну вот… Увидел своими глазами, какая я и моя жизнь, и решил лучше отпустить с миром такую неудачницу.
И правильно! Не нужны ему еще и мои проблемы.
— Я тогда пойду… — Кладу руку на ручку двери и слышу, как она тут же блокируется.
— Далеко собралась?
— Ну… если отрабатывать не нужно, то я…
— Отрабатывать не нужно, но работа сама себя не сделает. Или ты хочешь меня бросить в день важных переговоров? Кто моим секретарем-то будет?
Хлопаю глазами, не понимая, что он вообще говорит… Слова, вроде и складываются в предложения, а смысл уловить не могу.
— Но…
— Оставайся… Зарплата хорошая, начальство вроде не плохое… — Улыбается, и нежно проводит большим пальцем по скуле.
— Ладно… Только…
— Что?
— Можно мне тогда еще пару дней у тебя пожить, пока я не найду…
— Так, всё потом! Нас ждет работа!
Глава 16
Андрей
А что я мог ей сейчас сказать? Что хочу, что бы она осталась в моем доме? Испугать её еще больше, а потом с собаками по всему городу искать?
В голове тут же начал формироваться план по укрощению строптивой.
Лерке нужно привыкнуть ко мне. Поверить, что я искренне хочу помочь, без лишнего подтекста. Она сейчас никому не доверяет и в меня не поверит.
До встречи с главой одной из крупнейших корпораций столицы оставалось всего ничего.
Аж зубы сводило от предстоящего разговора. Этот гандон изрядно помотал мне нервы. Конкурент оказался слишком крупным, что бы я смог сейчас его «поглотить» или убрать с рынка вовсе, поэтому пришлось засунуть в задницу свою гордость и согласиться на эту переговоры.
Как бы мне было не прискорбно это признавать, но ничего лучше, кроме как совместной работы у нас сейчас не выйдет.
Заказ слишком крупный, что бы я так просто подарил его этому заносчивому ублюдку.
И, если честно, я уже задолбался проигрывать в тендерах, которые Лукьянов умело «спонсирует», чтоб мне кислород перекрывать.
Давняя война с отцом за место под солнцем перешла, видимо, и на меня. То ли дело принципа у мужика, то ли он просто мудак по жизни.
Лерка, притихшей мышкой, вносит последние правки в договор, а я расхаживаю из угла в угол, набираясь побольше терпения, что бы ему башку не открутить прямо в своем кабинете.
— Доделала? — Выглядываю к девушке, которая достает последний лист из принтера.
— Ага, держи…те…
— Лер, договорились же, не выкай.
— Не могу, мы же на работе.
— И здесь пока еще никого нет. — Когда мелочь обращалась ко мне на «Вы», внутри селилось какое-то неприятной чувство. Будто она этим ставит между нами стену, а мне этого совсем не хотелось.
— Минералка закончилась? — Кручу в руке пустую бутылку, заглядывая в холодильник.
— Да, доставка что-то напутала, поэтому приедет ближе к вечеру, но я могу сходить в магазин…
Смотрю на часы, киваю и достаю карту.
— А бумажных у тебя нет? — Растерянно спрашивает и недобро косится на кредитку.
— Не люблю наличку, а последние сотки остались в твоей квартире. — Ляпнул раньше, чем успел бы откусить себе язык.
Вижу, как напоминание болью отдалось в Леркиных глазах.
— А что с картой за конфликт?
— Да не привыкла я. Чувство, будто надо мной все смеются, когда я пароли эти ввожу.
Снисходительно улыбаюсь и достаю другу кредитку.
— На, эта без пароля. — Девчонка широко улыбается и выскакивает из приёмной.
Возвращаюсь в кабинет и заваливаюсь на диван. Какое-то напряженное утро сегодня выдалось. И если я себя чувствую, словно меня собака пожевала и выплюнула, то малышке в разы хуже, ведь это её родная мать…
Насколько в жизни бывает несправедливость. Разве этот милый ангел заслужила к себе подобного отношения.
В груди защемило от непонятной нежности. Мне впервые в жизни захотелось заботиться о ком-то, кроме себя самого.
Слышу шаги за дверью, и через секунду раздается громкий стук.
Нехотя поднимаюсь, и открываю дверь.
На пороге стоит Лукьянов, собственной, затасканной персоной. Напряжение вмиг образовывается между нами, но деваться некуда.
— Прошу… — Отхожу слегка в сторону, пропуская нежеланного гостя.
— Манеры, однако… А где «Добрый день, Виктор Антонович, как Ваше ничего?» — Ёрничает и падает в мягкое кресло, словно у себя дома.
Если еще и ноги на мой стол закинет — вышвырну в окно, и плевать, что далеко не первый этаж.
Избавлюсь от конкурента, так сказать, в прямом смысле.
— Давайте ближе к делу. — Строго произношу и сажусь напротив мужчины.
— Деловой какой… Тебе б по клубам шариться, да баб пилить, а ты здесь в бизнес игру затеял.
— Что, Виктор Антонович, яйца сжались, что какой-то сопляк поперек горла костью застрял и не протолкнешь, да?
— Это твой член у шалав твоих попек горла застревает, а мне ты не помеха! — Грозно выплюнул, но по глазам вижу — нервничает сука.
— Это поэтому Вы сюда свою жопу приволокли, чтоб о совместном проекте договариваться?
Козлина наглая. Ни себе, ни людям. И ведь в хер не уперся ему этот заказ, ублюдок.
