что на его выбор повлиял мой наряд.
Потупив взгляд, заливаюсь румянцем. Так странно… чувствовать на себе столько мужского внимания. Не где-нибудь ночью в пустыне, а вот так… открыто, легально и безнаказанно. Возможно, не будь мой круг общения так узок, я никогда бы не запала на Мердера в таком раннем возрасте.
Крупье бросает шарик на рулетку и запускает колесо. Через некоторое время он останавливается на красной ячейке под номером тринадцать. Все наблюдающие за игрой дружно выдыхают, не веря своим глазам.
— Ваш выигрыш, сэр, — крупье передает фишки довольно улыбнувшемуся мужчине. Очевидно, он здесь не для того, чтобы сорвать куш, ему это явно ненужно. От некоторых людей исходит особая стать, налет богатства и клеймо того, что он вырос в роскоши. Не знаю почему, но по всем невербальным признакам я чувствую, что мы с ним «одной крови». Так я ощущаю себя рядом с Фейсалом и другими мужчинами из круга родителей. И это все несмотря на то, что он одет в простые брюки и поло для игры в гольф.
Сразу после выигранного кона он подходит ко мне, чтобы поблагодарить за платье:
— А вы приносите удачу. Точнее, ваше платье, — начинает разговор он, обращая мой взор на себя.
Высокий и широкоплечий — всем своим видом он олицетворяет мужественность, безопасность и целостность. Энергетику человека я всегда считываю мгновенно, и если с Коулманом меня вечно колбасит, как на американских горках, то здесь я испытываю совершенно иные чувства: стоять рядом с ним, все равно что стоять возле океана и смотреть на волны. Его величие поглощает безмолвно, ему не нужно биться о берег волнами, чтобы доказать всему миру свою значимость.
Он мне нравится. У него лукавый взгляд и очень красивые губы, с ярко очерченным контуром. Квадратный подбородок завершает аристократические черты лица.
— Оригинальный подкат. Вы подкупили крупье? — хихикнув, замечаю я, разглядывая светло-карие глаза незнакомца. Медовые даже. С вкраплениями янтаря.
— Это просто приятное совпадение. Звезды захотели, чтобы у меня был повод познакомиться с вами, — за все это время он ни разу не бросил на меня хищный или жеманно-плотоядный взгляд. Если так и будет продолжаться дальше, парень наберет девять баллов по моей шкале.
— Не заметила, что ваш выигрыш как-то повлиял на повод, — в стервозной манере отбриваю его я. — Рада, что вы уйдете из казино не с пустыми руками, — немного сбавляю гонор, мягко улыбаясь мужчине.
Стоит потусоваться с ним дольше, чем следует. Он мне только на руку. Коулман будет в бешенстве, когда увидит эту картину.
— Это так, мелочь на развлечения, — он кивает в сторону впечатляющего количества фишек. Уверена, здесь не меньше двухсот тысяч долларов. — Я зарабатываю совершенно иным способом, — расправив широкие плечи, хорохорясь, заявляет мужчина.
— Каким же?
— Помогаю людям, — загадочно улыбнувшись, поясняет он. И что-то в его взгляде и манере общения кричит мне о том, что красавчик не лжет.
— Даже так? И в какой сфере?
— Можно сказать, в политической, — туманно и уклончиво отвечает он.
Слегка напрягаюсь, приподнимая бровь:
— В какой стране, интересно? У вас другой акцент…
— У вас тоже, — замечает он. — И весьма специфический, — мне даже становится обидно от услышанных слов, поскольку я точно знаю, что никакого акцента у меня нет. — Политическая деятельность ведется мною во Франции.
— Oh, c'est merveilleux. Je voulais juste revenir à la pratique du français [1], — смело начинаю говорить на другом языке, невинно поведя плечом.
Я немного смущаюсь, разговаривая на французском. Но с каждым произнесенным мною словом, мужчина начинает сиять все ярче и ярче. Его улыбка становится такой широкой, что кажется, сияет сильнее всех ночных огней Вегаса.
— Votre français est excellent. C'est une grande rareté. L'avez-vous enseigné à l'école ou pour vous-même? [2]
— Для себя. Хотела прочитать «Отверженных» в оригинале.
— Вы не похожи на девушку, что читает Гюго на досуге, — он снова бросает на меня оценивающий взгляд.
— Goethe habe ich auch im Original gelesen. Der Schein trügt [3], — воинственно заявляю, бегло переходя на немецкий.
Ох, не зря я с детства увлекалась языками. Кажется, он впечатлен.
— И вы тоже не похожи на политика, — намекаю на его красноречивую футболку поло. Слишком простенько для европейского политика, если это конечно не принц Гарри.
— Здесь, в США, я чувствую себя свободным, поэтому предпочитаю удобный стиль в одежде. Кстати, меня зовут Себастьян.
— А меня… Анжела, — не сразу вспоминаю, что стоит представиться своим поддельным именем. Не знаю почему, но в его обществе мне почему-то хочется протянуть ему руку, как делали это по правилам средневекового этикета. Но в последний момент я одергиваю себя, припоминая, что мы не на балу, а в эпицентре царства грехов и разврата.
— Не хочешь сходить со мной на акробатическое шоу, Анжела? Завтра, — теперь это уже не подкат, а откровенная демонстрация своих намерений — мужчина чертовски заинтересован во мне.
Я, конечно, не удивлена, но… самое шокирующее для меня то, что я бы очень этого хотела. Боюсь, Коулман, услышав о моем желании, приковал бы меня к кровати не только наручниками.
Мир не сошелся на нем клином.
— Я…, — немного теряюсь, не в силах подобрать слова. — Я здесь…
— Она здесь не одна, — ледяным тоном чеканит и прерывает нас Мердер. Он буквально встает между мной и Себастьяном.
Так, словно хочет заслонить меня от пули всем своим телом.
Полегче, Мердер, в отличие от тебя, этот красавчик не выглядит опасным.
— Оу, — выдавливает мой новый знакомый, оценивая придирчивым взглядом Коулмана.
Их взгляды встречаются в неравном поединке. Сильны оба, и ни один из них не спешит отводить взор. Кажется, что я вижу пар, циркулирующий между этими раздутыми быками. Их обоих словно красной тряпкой манит, но ни один не срывается с места.
— Мы с женой спешим на романтический ужин, — Коулман берет меня за руку, властно сжимая ладонь. — А вам я советую быть внимательнее. Ваш выигрыш превышает пределы тайного допустимого порога в казино. Вы уже на прицеле охраны. А еще за тем столиком я заметил несколько французских папарацци, — Кол кивает в сторону соседнего игрового стола. — Думаю, вы понимаете, что для вас это значит.
— Откуда такая осведомленность? — хмурится Себастьян, невольно напрягаясь всем телом. Он явно не должен здесь находиться, но почему? Папарацци? Политическая репутация?
— Секретная информация, — после этих слов Коул стремительно тянет меня к выходу из отеля.
Я упираюсь, брыкаюсь и пытаюсь сбросить его ладонь, не в силах поверить, что он так бесцеремонно прервал мое новое знакомство.
— Хватит! Мне больно! Не тащи меня так!
