Для Алекса такое вынужденное соприкосновение наверняка ничего не значит. Ему просто нужно вытащить сына из ванночки. А я…
Я даже дышать перестала, так меня повело от его близости и запаха. А когда он буквально припечатался ко мне сзади, чтобы приподнять малыша, я и вовсе прикусила губы, дабы не застонать в голос от накрывшего меня возбуждения.
Да! Это было именно возбуждение. Низ живота сводило судорогой, а по телу побежали миллионы мурашек, от которых я стала дрожать. Сумасшествие!
Видимо Алекс почувствовал эту дрожь и тоже замер. Но замер мужчина в таком интересном положении, которое я даже боялась представлять, так как могла безрассудно броситься в омут с головой. А я ведь обещала, что мои приставания больше не повторяться… Но!
Но мысли так просто не остановить. Да и вообще от такой близости можно с ума сойти… Наверное сейчас, со стороны, может показаться, что мужчина согнул меня пополам, а сам пристроился сзади, чтобы…
Аааа. Всё! Меня понесло. Надо срочно что-то делать.
Отпустив малыша, которого теперь удерживал Алекс, я пытаюсь вынырнуть из его захвата, но скорее делаю только хуже. Когда моя попа начинает бороздить по мужскому бедру, она сразу же упирается во что-то твёрдое… И когда до меня доходит во что именно, меня словно кипятком обдаёт.
Глубоко вдохнув, я поднимаю взгляд и тут же встречаюсь со стальным блеском серых глаз. Его привычный цвет глаз сейчас напоминал темную сталь, которую покрыли серебряной пылью. Та-ак, он точно никогда на меня не смотрел. Это темное олово поглощало и жгло одновременно.
Шумно сглотнув слюну, которая необычайно быстро наполняла мой рот, я попыталась собраться с мыслями и наконец выбраться из морока, охватившего каждую клеточку, каждый сантиметр моего тела. Но мне нельзя. Он для меня табу. Запретная тема.
Я обещала… Я обещала… — молоточками стучит в голове и я прикрываю глаза, но практически сразу распахиваю их, так как чувствую прикосновение колючей щетины к щеке.
И вот его лицо в паре сантиметров от моего, а губы! О, небо! Его губы всё приближаются и в ответ я с надеждой приоткрываю свои. Вот сейчас…
Хлопок и в одну секунду всё изменяется. Теплые брызги воды и визг малыша нас буквально отбрасывают друг от друга и разводят по разным краям ванны. Алекс даже малыша отпустил, но почти сразу же сориентировался и быстро вытащил его из маленькой ванночки. При этом он сразу же отворачивается к стене и быстро кутает сына в полотенце. Причем Степанов это делает на такой скорости, что они уже через пару секунд покидают ванную комнату. Когда же за ними захлопывается дверь, я с ужасом понимаю, что всё это время не дышала.
Опустившись на коврик, я наполняю легкие большими порциями кислорода, а в голове все время крутиться вопрос — я сдержала обещание или нет?
Кое-как утихомирив сердцебиение и судорожную дрожь во всём теле, я прибираюся в ванной комнате и быстро обмываюсь сама. Причем когда вожу по телу мочалкой, соски болезненно сжимаются, а низ живота немного тянет. Что это может быть? Вроде до месячных ещё далеко.
Тщательно просушив тело и волосы полотенцем, я выхожу из ванной и сталкиваюсь с Алексом. Он похоже уже сам уложил сына спать, так как закладывает бутылочки в стерилизатор. Увидев меня, он оставляет оставшиеся бутылочки на столе и быстро выходит из кухни. Этот его уход больше напоминает бегство, иначе как объяснить, что гиперответственный Алекс не доделывает дело до конца и сбегает из кухни. Тем более ночью эти самые бутылочки ему точно понадобятся.
В расстроенных чувствах, я загружаю оставшиеся бутылочки в аппарат и нетвердой походкой топаю на диван в столовую.
14
Утром решила встать по-раньше, чтобы приготовить не только завтрак, но и испечь булочек. Ночью спала плохо, а к утру решила немного сгладить вчерашнюю ситуацию и порадовать мужчину выпечкой.
К восьми утра на столе стоял противень с воздушными, сахарными булочками и запеканка из творога и изюма. Пока помешивала готовившееся на плите какао, задавалась вопросом — где же Алекс с сыном? Неужели ещё спят, хотя обычно к восьми они всегда уже завтракают.
Когда через полчаса они не появляются, я решаюсь к ним сходить. Хотя бы просто посмотрю, всё ли у них в порядке. Но стоило мне сделать шаг в сторону двери, как на пороге появляется сам хозяин дома с малышом на руках.
— Доброе утро, — мягко здороваюсь я и иду в сторону мужчин, чтобы забрать у Алекса Андрюшу.
Уже не в первый раз, когда Алекс садиться за стол, я беру у него ребенка и усаживаю рядом с собой в высокое детское кресло. Пока Алекс ест, я кормлю Андрюшу с ложечки детской кашей, а потом мы умываемся и идем играть в гостиную. Но сегодня…
Сегодня мужчина усаживает сына рядом с собой и очень сухо, без приветствия, говорит.
— Я сейчас звонил адвокату и поторопил её со встречным иском к Ольге. Думаю, уже к вечеру всё будет сделано.
Алекс замолкает, а я пытаюсь переварить сказанную им информацию.
— В ближайшие дни начнутся вновь судебные тяжбы, но этот суд мы выиграем — есть новые факты и тому подобное… В общем сегодня, я закажу тебе билеты и вечером ты уедешь домой. Ты ведь под Воронежем живёшь? Я посмотрел на сайте — в пять вечера ближайший поезд.
— Да, — вымученно выдавливаю я из себя, так как еле стою на ногах.
Почему-то колени наполнились тяжестью, а грудь словно удавкой сдавило.
— Вот как раз на пять и поедешь, — продолжает Алекс, одевая на сына фартучек для кормления.
— А как же Ольга?
— Она закроет рот, иначе всё её грязное бельё выплывет наружу, да и сумму её месячного содержания, я могу урезать. Документы уже на утверждении. Поэтому ей будет проще заткнуться.
Я наконец выдыхаю и трусливо отворачиваюсь к окну. Значит я всё-таки уезжаю…
Надо радоваться возвращению к прежней жизни, а мне выть в голос хочется. И вдруг в голове возникает спасительная мысль.
— Знаете… — забывшись я снова перехожу на «вы» и начинаю с волнением в голосе тараторить, — у меня дедушка с тетей уезжают почти на месяц в санаторий, поэтому я могу ещё ненадолго у вас остаться… Помочь и…
— Нет, — грубо перебивает меня Алекс, — Андрей к тебе привыкнет за это время, а ему не к чему лишние переживания, да и вообще… Мне не нужна ничья помощь. Жили мы вдвоём и никаких проблем не было.
— А со мной проблемы? — не удержавшись, выговариваю я и устремляю взгляд на мужчину.
Алекс готовит кашу для сына и не смотрит мне в глаза. Хотя даже если бы он смотрел — что бы изменилось? Ничего. Мешаю я ему.
— Проблемы, — цедит Степанов и усаживается за стол, чтобы покормить сына.
Вот и всё. Уговоры тут не помогут.
Дрожащими руками, я стягиваю импровизированный фартук из полотенца и порывисто бормочу.
— Я сама куплю билеты, вы одолжите мне немного денег, а я вам обязательно вышлю… И ещё… Я могу прямо сейчас поехать на вокзал, чтобы не мешать вам и…
— Я куплю билеты, — перебивает мою эмоциональную тираду Алекс, — деньги возвращать не нужно. А по вокзалу — езжай хоть сейчас, я тебя не задерживаю. Тогда билет заберешь в кассе.
Почему-то его слова «я тебя не задерживаю» хлещут по моему сердцу, словно пощёчины.
А что ты хотела?! Он тебя знать не знает и похоже, что знать не желает. Вот так, Варвара! Надо смотреть правде в глаза, а то напридумывала себе, намечтала… глупая.
— Я могу с Андрюшей попрощаться? — тихо спрашиваю у мужчины.
— Зачем? — отвлекается от кормления сына Алекс, — не надо устраивать сцен, да и не к чему все эти сантименты.
Я сжимаю зубы, чтобы не выдать свои истинные чувства и эмоции. Как же мне хочется докричаться до этого непробиваемого мужчины. Сказать, что я очень привязалась к малышу, что мне больно расставаться с ними…
Обведя тревожным взглядом кухню, я всё же выдавливаю из себя.
— Ясно… Пойду я тогда… вещи собирать, а вы завтракайте. Приятного… аппетита.
Пружинистой походкой, выхожу из кухни и уже через десять минут я полностью готова покинуть дом Степанова.
