Я сомневаюсь, что была бы одной из тех людей, которые плюют на ручку его двери, но я бы определенно постаралась избегать его любой ценой.
И это противоположно тому, что я сейчас хочу сделать с Джейкобом. И это, как ни странно, возможно, стать его другом. Это кажется неправильным и грязным, и это противоречит тому, что любой другой, вероятно, почувствовал бы или захотел бы сделать. Но я ничего не могу с этим поделать.
Я возвращаюсь в настоящее и понимаю, что пропустила большую часть того, что говорила Тани, но из того, о чем она говорит сейчас, кажется, что речь шла только о напитках из кафе.
Я прилагаю больше усилий, чтобы уделять ей внимание, так как на самом деле хочу сохранить нашу дружбу. Я больше не спрашиваю у нее о Джейкобе.
Вместо этого она рассказывает мне о том, как выросла в соседнем городе, как она переехала сюда в выпускном классе, и как тяжело ей было поначалу.
Несмотря на то, что мои первоначальные мысли были о том, чтобы помалкивать о своей семье, я обнаружила, что доверяю Тани и, действительно, хочу поговорить с ней о них. Так я и делаю. Я рассказываю ей свою историю о том, как росла с моими родителями и почему я сейчас здесь.
— Так, ты вроде как знаменита? Означает ли это, что я должна относиться к тебе по-другому? — Она морщит нос. — Потому что на самом деле я этого не хочу.
Я не могу удержаться от смеха над ее откровенностью. Она – такой глоток свежего воздуха, и мне именно это в ней и нравится.
— Пожалуйста, не относись ко мне по-другому, — отвечаю я. — Кроме того, это все мои родители, а не я. И я бы даже не назвала их знаменитыми. Просто они хорошо известны.
Мы берем наши напитки, а затем садимся за стол, за которым она сидела раньше.
— Ну, я думаю, это объясняет, как ты смогла позволить себе дом, в котором живешь. — Тани громко прихлебывает сок, а затем глотает. — Может, он и маленький, но, черт он прямо на пляже.
Я улыбаюсь, думая о своем милом маленьком доме. — Ага.
Она задумчиво наклоняет голову набок. — Но почему ты работаешь в «Пичис»?
Пожав плечами, я ставлю свой напиток рядом с собой. — Я не хотела весь день сидеть на заднице. И я подумала, что это хорошее место для знакомства с людьми. — Я рассеянно ковыряю облупившуюся краску на столе. — К тому же, Джолин очень милая.
— О, Джолин просто прелесть. Особенно после того, как она выпьет пару стаканчиков.
Я издаю удивленный звук и впитываю эту дополнительную информацию, сохраняя ее вместе со всеми другими вещами, которые я узнала о ней до сих пор. — Я должна это запомнить.
— Но серьезно, — добавляет Тани. — Если ты хочешь познакомиться с людьми, тебе следует поработать со мной в «Большой Пятерке». Нет лучшего места для знакомства с людьми, чем бар.
— Нет. Мне нравится в «Пичис», спасибо. — Я делаю еще один глоток своего напитка. — В любом случае, что означает это название?
— Черт возьми, если б я знала. Я пыталась разобраться в этом, но там тоже никто не знает. Даже владелец. Думаю, у него уже было название, когда он купил бар. — Она ухмыляется, качая головой. — В любом случае, тебе здесь пока нравится?
— Да, — говорю я с довольным вздохом.
Мы проводим вторую половину дня, болтая, и к тому времени, когда я возвращаюсь домой, солнце только начинает садиться. Я готовлю себе на ужин легкую пасту и выношу ее на задний двор, чтобы поесть с бокалом вина и понаблюдать за ровным течением волн, набегающих в ритме, известном только одному океану.
В конце концов, мой взгляд скользит вниз по пляжу к одинокой лачуге, которая стоит сама по себе. Похоже, что этим вечером он, возможно, разводит костер на пляже рядом со своим домом. Я делаю большой глоток вина и напеваю, откидывая голову на спинку стула.
— Какова твоя история, Джейкоб?
Глава 5
Реми
Я много раз пыталась отговорить себя от этого. Даже сейчас, когда волны бьют меня по лодыжкам, я продолжаю говорить себе, сто нужно развернуться и вернуться. Я, конечно, не слушаю. Вместо этого я просто притворяюсь, что все, что я делаю, это совершаю приятную, неторопливую прогулку по пляжу... в направлении дома Джейкоба.
На самом деле, теперь, когда я думаю об этом, это может быть даже не его дом. Он мог просто плавать в воде перед ним, в нижнем белье, по абсолютному совпадению.
— Это должно быть правдой, — бормочу я, пытаясь обмануть себя.
Несмотря на это, я продолжаю идти по мелководью в направлении хижины и сосредоточиваю свой взгляд исключительно на воде. Если кто-то смотрит через эти камеры, может показаться, что я просто наслаждаюсь прогулкой по воде и солнечному свету.
Когда я оказываюсь практически перед лачугой и рядом с причалом, у меня нет другого выбора, кроме как остановиться. Затем, как можно более беспечно, я поворачиваю голову, чтобы оглядеться вокруг, как будто понятия не имею, где я оказалась.
Быстро осмотрев местность, я вижу остатки костра на пляже. На стене дома, обращенной к пляжу, есть еще одна камера... обращенная ко мне. А с другой стороны дома есть подъездная дорожка, которая пуста, слава богу, пикапа не видно, и небольшой сарай.
К концу причала рядом со мной прикреплена лодка, и я не могу не задаться вопросом, не его ли она. Да, хотя я и сказала, что, возможно, это был не его дом. Я почти уверена, что это так.
Прежде чем я успеваю отговорить себя от этого, о, кого я обманываю, я бы не смогла остановиться, даже если бы захотела, я выхожу из воды и направляюсь к деревянному причалу. Он выглядит старым, но все еще в хорошем состоянии.
Я начинаю красться вдоль деревянной конструкции, ступая легко и бесшумно, как будто на самом деле меня не снимают средь бела дня на камеры, снова. В этот момент я очень похожая на Эдгара, маленького старичка с тростью, так я сгорблена, не хватает только трости.
Кажется, вокруг нет никаких знаков с надписью «незаконное проникновение» или «частная собственность». Это означает честную игру, верно? Общественная собственность?
С этой мыслью я выпрямляюсь и продолжаю идти, как обычный человек, к лодке.
«Милосердие» написано жирными буквами вдоль борта лодки. Интересно, он назвал ее или она уже была так названа, когда он её получил?
Бросив еще один взгляд в сторону его дома и не увидев ни признаков жизни, ни грузовика, я решаю подняться на лодку. Вероятно, это плохая идея. Я знаю, что это не общественная собственность.
Однако, похоже, это все еще не останавливает меня.
Сети, удочки, катушки, ведра и другие рыболовные снасти аккуратно сложены вокруг, э-э, как бы там ни называлась основная зона лодки. Очевидно, что это в первую очередь рыбацкая лодка, а не роскошная, предназначенная для плавания по воде и отдыха.
Я делаю один круг по площадке наверху, прежде чем спуститься по узкой лестнице, ведущей в каюту – по крайней мере, я знаю это название.
К счастью для меня, дверь внизу лестницы открыта. Я медленно вхожу в маленькую комнату и делаю долгий ровный вдох, пытаясь унять свое сильно бьющееся сердце. Помимо чувства вины, есть определенный трепет от того, что я делаю прямо сейчас.
Для меня это в новинку: проникать в чужую собственность, чтобы подглядывать. И я виню в этом свою одержимость определенными подкастами в последнее время.
В какой-то момент я подумывала о том, чтобы стать частным детективом, но потом передумала. Это потребовало бы гораздо большего времени для обучения, к тому же это не то, что мой отец когда-либо одобрил бы. Не то чтобы он одобрял то, что я сделала сейчас, уйдя из дома.
Возвращаясь к моей текущей незаконной деятельности, я замечаю, когда оглядываюсь вокруг, что здесь не так уж много вещей: маленькая кровать, которая аккуратно застелена, стоит с одной стороны, в то время как с другой стороны есть ящики и полки с прикрепленным к ним маленьким телевизором и... что это? PlayStation? Что-то вроде старой школы.
Там также есть карта побережья и пара старых фотографий на стене. Я подхожу на шаг ближе, чтобы рассмотреть их лучше, сразу узнаю Джейкоба и его красивые глаза на фотографиях.
