Какой была для нее старшая школа после того, как это случилось?
Смогла ли она вообще закончить ее?
Чувства гнева и отвращения начинают пробиваться обратно на первое место, и я впиваюсь взглядом в его затылок.
— Что заставило тебя сделать это?
Я замечаю, как напрягается его спина, но, кроме этого, я ничего не понимаю.
— Это заставило тебя почувствовать себя сильным, да? Из-за сильных эмоций я повышаю голос. — Она тебе нравилась, не так ли? Тебе просто надоело, что она говорит тебе «нет» или что-то в этом роде? Надоело ждать?
Следующее, что я помню, он дает лодке задний ход, а затем глушит двигатель, прежде чем развернуться, выглядя очень взбешенным.
Низким угрожающим голосом он говорит. — Убирайся нахуй с моей лодки.
Даже я знаю, что зашла слишком далеко с этими вопросами и, очевидно, задела его за живое. Так что я действительно чувствую себя плохо из-за этого.
Посмотрев туда, куда он указывает, я вижу, что мы плывем вдоль причала. Мы еще не совсем остановились, но мы довольно близки к нему.
Я поднимаюсь с пола, где сидела все это время с тех пор, как упала навзничь, и медленно подхожу к той стороне, с которой мне нужно будет слезть. Но мне кажется неправильным вот так уходить. Оглядываясь через плечо, я вижу, что Джейкоб теперь смотрит в пол с несчастным видом. Я, действительно, должна извиниться перед ним.
— Послушай, я прошу прощения за то, что я...
— Прочь, — говорит он, прерывая меня.
Что ж, не похоже, что он собирается позволить мне сказать что-то еще, поэтому я забираюсь на стул сбоку, готовая перепрыгнуть с него. Но вместо того, чтобы грациозно взойти на причал, я двигаюсь самым неловким из возможных способов, заставляя лодку отойти от причала.
И я с криком падаю в океан.
Паника возникает мгновенно, когда я попадаю в воду, она поднимается вверх и обвивается вокруг моей груди и горла. Я начинаю размахивать руками, изо всех сил стараясь удержать голову над водой, но в итоге только глотаю немного морской воды и задыхаюсь, издавая булькающее «помогите».
Я смутно осознаю, что Джейкоб перегнулся через край лодки в нескольких футах надо мной. Но в моем сознании он за много миль отсюда. Я совсем одна.
— Ты не умеешь плавать? — Я, конечно, не отвечаю. Я слишком занята, пытаясь не утонуть, но безуспешно. Моя голова больше находится под водой, чем над ней. — Хватайся за спасательный круг!
Я слышу его. Я делаю. Но с таким же успехом он может говорить на другом языке, потому что прямо сейчас я зашла слишком далеко. Явный ужас от того, что я вот-вот умру, овладел мной, и это вытесняет все логические мысли из моего мозга. Я чувствую, что брыкаюсь изо всех сил, но мои движения нескоординированы, я двигаюсь во все стороны, но ничего не достигаю. Я с трудом могу даже держать голову над водой, не говоря уже о том, чтобы дотянуться до спасательного круга.
— Черт.
Это последнее, что я слышу, прежде чем чувствую, что слишком сильно погружаюсь. Такое чувство, что я боролась часы, а не минуты, или, на самом деле, вероятно, только секунды. Мои руки устали, и такое ощущение, что к ним привязаны гири. Мои легкие горят от недостатка воздуха. У меня не хватает энергии, чтобы продолжать бороться. Это оно. С меня хватит.
Как только я перестаю двигать руками и ногами, я погружаюсь все глубже, дальше в холодную темноту. Я слышала, что у должен быть момент, когда жизнь вспыхивает перед твоими глазами прямо перед смертью, но прямо сейчас все, о чем я могу думать, это о том, насколько бесполезной была моя жизнь. Я не изменила ничью жизнь к лучшему.
Прежде чем я успеваю углубиться в то, насколько удручающими являются эти мысли, сильное тело поднимает меня над водой. Рука Джейкоба надежно обвивается вокруг моей талии, поддерживая меня, в то время как другая его рука рассекает воду, подтягивая нас к лестнице на другой стороне причала. Я отплевываюсь и кашляю всю дорогу, набирая полные легкие воздуха.
Он поднимает меня на лестницу, перекидывая мои руки через перекладины, все еще держась за меня сзади.
— Сможешь держаться?
— Д-да, — отвечаю я, хотя и не знаю, верю ли я в это. Мои руки сейчас похожи на желе.
Вздохнув, Джейкоб каким-то образом взбирается по лестнице, все еще поддерживая меня. Я думаю, он решил, что я не в той форме, чтобы подтянуться, за что я ему благодарна. Однако, как только мы достигаем верха, он опускает меня на крепкое дерево и отходит, сгибаясь в талии и глубоко дыша.
— Ты в порядке? — Спрашивает он, едва взглянув на меня.
Я киваю головой, все еще пытаясь успокоиться.
Я могу дышать.
Я не в воде.
Он спас меня.
— Спасибо, — говорю я ему чуть громче шепота.
Но я не уверена, что он вообще услышал меня, потому что он уже прыгает обратно на свою лодку.
Он заводит двигатель, разворачивает её и уезжает, оставляя меня здесь в куче мокрого месива.
Глава 6
Джейкоб
Я откидываюсь на спинку отвратительного кресла, кладу одну лодыжку поверх противоположного колена, чертовски стараясь не касаться подлокотников руками. По какой-то причине этот стул всегда грязный. Я могу только заключить, что это сделано целенаправленно, чтобы еще больше унизить человека, сидящего в нем. В конце концов, мы – грязь, отбросы общества.
Сколько раз мне говорили это за последние несколько лет? Я слышал эти слова не только от таких людей, как парень передо мной, но и от людей, которые на самом деле оборвали жизни других людей. Для мужчин, у которых не было проблем с тем, чтобы разрезать кого-то и смотреть, как он истекает кровью, я был подонком.
Мой взгляд не отрывается от мужчины, сидящего напротив меня. Я уже видел полки, битком набитые папками и бумагами. Я уже видел семейную фотографию. Я уже видел сертификаты и прочую чушь с его именем, Максвелл Майерс, на них на стене.
Этот засранец нарочно не торопится, помешивая свой кофе, а затем делая большой глоток. Затем, поставив кружку, он наклоняется вперед, сцепив руки над моим досье в позе, которая, вероятно, должна быть устрашающей.
— Ты знаешь правила игры. Отвечай на вопросы правдиво, и тогда мы оба сможем жить дальше. — Он не утруждает себя ожиданием ответа. Я все равно не собирался его давать. Вместо этого он берет лист бумаги и начинает. — Был ли у тебя тесный контакт с какой-нибудь женщиной?
— Нет. — Мой ответ приходит сразу, хотя моя первая мысль – это инцидент с лодкой и то, как я обхватил руками красивую женщину, помогая ей выбраться из воды. Хотя, черт возьми, я ни за что не расскажу ему об этом. Это было одноразовое мероприятие, и я сомневаюсь, что она будет говорить об этом с другими людьми. По крайней мере, я надеюсь, что она этого не сделает.
— Ты был наедине с женщиной?
— Нет. — Разве это не почти то же самое, что и первый вопрос?
— Ты контактировал с Дженнифер Лапман?
— Черт возьми, нет.
— Простого «нет» будет достаточно.
— Нет, — выдавливаю я.
— Ты подавал заявление на работу куда-нибудь?
— У меня уже есть работа. — По правде говоря, этого едва хватает, чтобы прокормить меня большую часть недель.
— Ходить на рыбалку каждый день – это вряд ли работа.
— Никто другой меня не наймет.
— Ну, ты должен был, блядь, подумать об этом раньше, не так ли? — Рявкает он.
Я сжимаю челюсти так сильно, что это причиняет боль. Я удивлен, что к этому моменту я еще не полностью отшлифовал свои коренные зубы. Это одно и то же дерьмо, которое он говорит каждый раз, когда я прихожу сюда. Мне лучше просто держать рот на замке.
Мне продолжают задавать дурацкие гребаные вопросы, пока он не получает всю необходимую информацию, и моя голова раскалывается от основания черепа от головной боли напряжения.
— Значит, тебе все еще нужно приходить ежемесячно, пока...
— Я знаю.
— Шестимесячная отметка. А потом мы все пересмотрим, — продолжает он, как будто я ничего не говорил, и как будто он не говорил мне одну и ту же чертову вещь каждый раз, когда я приходил. — Хорошо, а теперь убирайся отсюда на хрен.
