предлагать. Ты потерял их вместе с моим доверием.
Чертов замок никак не проворачивался. Я с психу содрала кожу на указательном пальце, чтобы добиться заветного щелчка, которой впрочем перекрыл голос Матвея.
— Уля, ты совершаешь глупость… — его голос потерялся в грохоте грома на улице. Муж дышал рвано и его грудь часто вздымалась.
— Я совершаю единственную верную вещь в своей жизни. Развожусь с тобой! — мне пришлось обернуться к двери, чтобы справиться с замком, который я походу провернула не в ту сторону, лишь закрыв нас с Матвеем на два оборота.
Крепкая ладонь легла мне на шею, сдавила. Матвей дёрнул меня на себя, развернул к столу и толкнул прямо на него. У меня под пальцами проскользнуло гладкое дерево, и я оказалась стоять, упираясь грудью в столешницу.
— Псих, — всхлипнула я и попыталась встать, но в этот момент Матвей положил свою горячую ладонь мне между лопаток и надавил. Не знаю почему, но любая нормальная женщина испугается насилия, а я лишь воспринимала это как очередную проходящую по нервам картинку из прошлого.
— Истеричка! — выпалил Матвей и наклонился ко мне. Его тело навалилось сверху, лишив меня возможности шевельнуться. Я постаралась наступить мужу на ногу своей, пусть коротенькой, шпилькой на офисных лодочках, но Матвей слишком хорошо знал меня, поэтому лишь усмехнулся, а потом…
Он меня укусил!
Я завизжала и ладонь с терпким запахом ванили закрыла мне рот, а потом Матвей ещё раз укусил меня у основания шеи, сжимая кожу своими зубами. Его руки заскользили по мне, очерчивая каждую выпуклость, каждый сантиметр покрывая огнем. Дотянулись до груди и, протиснувшись между мной и столом, больно сжали. Я дёрнулась сильнее, но видимо то, как при этом я елозила задницей по паху Матвея, только сильнее распаляло мужа.
Его пальцы подцепили хрупкие полупрозрачные пуговицы блузки и потянули, вытаскивая из петлиц. Кожа к коже. Матвей коснулся моей груди не через одежду, и у меня звёзды перед глазами рассыпались. Я застонала, крепко прикусывая губы.
— Уль… ну ты же хочешь… — его шепот раздирал мое сознание на лоскуты. Испепелял его в огне порочного животного желания. — Уля, Ульяна моя… Ты же скучала…
Его губы опять зажали нежную кожу на шее, и я выдохнула:
— Не дави на меня…
Матвей замер, словно проснувшись и не понимая, где находится. Его тело окаменело, а потом резкий рывок вынудил меня развернуться к мужу лицом.
Я смотрела на Матвея и понимала, что все это ненадолго и как бы я не соскучилась по мужскому вниманию, муж это такая себе кандидатура, чтобы развеять мою скуку.
Мне важно было просто уйти.
Матвей посмотрел на мою расстегнутую блузку. Его глаза сияли как звёзды с серебряным огнем внутри. Пальцы снова коснулись ткани и отодвинули ее, обнажая грудь в белье. Задели тонкую кожу, очертили полушарие, скользнули выше по ключицам и ещё… К горлу, по подбородку и замерли на едва приоткрытых губах. Матвей смотрел так жадно, словно не мог отвести взгляда и взглядом этим он меня уже трахал.
Я приподняла подбородок. Матвей сильнее надавил указательным и средним пальцем на мою нижнюю губу, и я со вздохом приоткрыла рот, чтобы муж мог скользнуть внутрь его. Словно сымитировать оральный секс.
— Оближи… — мягко, но настойчиво приказал Матвей, и мой язык скользнул по подушечкам его пальцев. Муж прикрыл глаза. А я сомкнула зубы. Матвей дёрнулся, ощущая боль от сжатия, но ни слова не сказал. Он ещё жаднее смотрел на то, как я старалась прокусить ему пальцы. Понимая, что ещё момент и я просто скорее всего дождусь крови от укуса, я разжала зубы. Дёрнула головой, отстраняясь от прикосновений ошарашенного мужа, и вытерла губы тыльной стороной ладони.
— Шлюхам своим приказывай и предложения им делай… — холодно сказала я и оттолкнула Матвея от себя. Он отшатнулся и шагнул в сторону как пьяный.
Я обошла его, на ходу застёгивая блузку и поправляя волосы, чтобы не было выбившихся прядей. На этот раз замок повернулся дважды в нужную сторону.
Ну вот и все закончилось. Осталось заявление на увольнение и развод. И все.
Уеду. Снова.
На пороге меня догнал тихий голос:
— У меня никогда не было никаких шлюх.
Я на секунду остановилась. Мотнула головой.
— Называй их куртизанками, — огрызнулась я и хлопнула дверью.
Я шла по коридору с такой скоростью, что казалось подошва начнёт дымиться. Скорее. Быстрее. Пока Матвей не пришёл в себя. Пока у меня есть время просто забрать свою сумку и забежать в отдел кадров.
В холле я так разогналась, что меня не остановил даже статный мужчина, который оказался на пути. И я бы прошла насквозь, если бы меня не сжали в объятиях и не протянули счастливо:
— Ульяна, милая моя… Как же долго я тебя не видел, — лучший друг мужа прижал меня к своей груди и, наклонившись, чмокнул в щеку. Хотя лучше бы вообще этого не делал. Я смущённо улыбнулась и постаралась отдалиться, но Тимур только сильнее стиснул меня в объятиях и приподнял, крутанувшись вместе со мной.
Я мысленно покачала головой.
Лучший друг Матвея Тимур всегда был излишне трогательным. Не в смысле, что трепетным, а просто обожал прикосновения, которые меня бесили.
— Я и не думал, что увижу тебя после того, как вы разошлись с Матвеем. Ты так внезапно исчезла, на звонки мои не отвечала, сообщения игнорировала.
Тимур ещё раз приподнял меня и чмокнул на этот раз в другую щеку. Высокий, здоровый брюнет с восточными корнями заполнял собой все пространство, и на нас стали немного оглядываться. А я не любила лишнего внимания.
— Ты так похорошела, — восторженно выдохнул Тимур. — Так и знал, что развод тебе к лицу.
— Спасибо, Тимур, — натужно выдавила я, опасаясь как бы Матвей не вышел из конференц зала и не затормозил меня снова.
— Да не смущайся, — Тимур приобнял меня за плечи, и я вдруг остановила на нем взгляд. А его эти годы тоже не изменили. Сделали чуть солиднее, и холода во взгляде прибавилось, но сейчас он смотрел на меня и улыбался как мальчишка. Я вздохнула и потянула руки навстречу, стараясь обнять близкого человека. — Ну вот, а то стоишь как неродная.
— Застеснялась, — призналась я, вспоминая, как Тимур на нашей с Матвеем свадьбе говорил просто сумасшедший тост про то, чтобы у мужа все стояло, а у жены всегда было готово. И это я передала пошло. Тимур же высказался с восточной мудростью.
— А ты как здесь? — Тимур, придерживая меня
