Теперь накрывшую-таки простуду перенесла «на ногах», на работе старалась не мелькать, чтоб мои кашли не провоцировали огорченных наездов из серии: «Ты че нас заражаешь?..»
Поэтому – и только поэтому – когда после сената нужно было организовать ВиКо с Франком по Карре-Ост, я препоручила это заботам Йонаса.
Вышло это так:
Заваливаюсь к Йонасу в закуток, руки в боки, стою, потопывая ногой, молча сканирую его пару секунд. Он рад моему приходу и оттого поведение мое не кажется ему странным.
«Пуляю» в него спокойно и в меру отрывисто:
— Слушай, в Карре-Ост внедриться не против?..
— Внедриться?.. – не верит своим ушам Йонас.
— Ну, для начала ВиКо организовать. Перенять в дальнейшем. Брифинг проведу. Документацию передам. Все как полагается. Ну?..
Как я и надеялась, Йонас не против и отвечает мне долгой и нежной улыбкой.
— Ладно, — киваю ему я. – Тогда сегодня, а то я с завтрашнего на стройках.
Ухлопываю на него пол дня – или мне так кажется – но знаю, что не зря. Теперь могу со спокойной душой «болеть» на своих стройках.
— Будут вопросы – звони, — разрешаю.
Йонас благодарен мне за внедрение в проект с Франком, в который много кто мечтает попасть. А мне теперь не нужно пересекаться ни с Франком, ни еще с кем-либо из ЭфЭм. Вообще.
Еще я рада, что у меня получилось улизнуть из конторы, хоть на стройке не то, что простуду – пневмонию-менингит сейчас подхватить впору. Но я не подхватываю.
Это внедрение оказывается тем, что по-немецки называется «Türöffner», то есть, «открыватель дверей», потому что при его помощи в этот проект открывается дверь для Йонаса, и вскоре он начинает неплохо справляться.
Мартина я ставлю в известность, правда, задним числом: навешиваю ему, что Йонас внедрен. ВиКо проходит нормально, Мартин успокаивается, потом вообще подхватывает «дельту» и на время выпадает из жизни.
После перепалки и моего стихийного бегства в Бланкенбург – вот уж не думала, что однажды добровольно сбегу туда, а не оттуда – Мартин докапывается до меня, вернее, до моего телефона.
— Да, Мартин? – говорю сухо и сдержанно.
— Ну ладно, ладно, не сердись.
— Не имею привычки.
— Обедала?
— Не имею привычки.
— Не валяй дурочку, желудок угробишь – какой потом от тебя прок?..
Таким образом мне приходится приехать в контору, где шеф тащит меня в столовую.
За обедом он признается, что недоумевает: почему это я спихнула на Йонаса свой самый козырный проект – он, Йонас, что, мой протеже?
— Нет, Кати, ты пойми меня, пожалуйста, правильно, — спешит оговориться шеф. – Если ты его продвинуть хочешь... из каких бы там ни было соображений – нет, он-то парень способный...
— Я ж тебе давеча так и говорила, — смотрю на него, набычившись. – Говорила, говорила.
И ощущаю внезапную злость. От работы в сфере строительства поневоле грубеешь, огрубела, безусловно, и я, но сейчас мне все равно хочется еще раз макнуть его носом, чтоб не думал, что на меня безнаказанно орать можно.
— Просто у тебя, — говорю, — недавно была «дельта». Тебе отшибло память, да так и не пришибло обратно.
— Ну я ж извинился уже... Ну, Кати...
На хрен мне, думаю, твои извинения. Просто тебе вдруг приспичило, чтоб именно я работала именно на этом проекте.
— Да ладно, не дрейфь. Никуда я от тебя не уйду, – говорю ему спокойно.
Он же этого боится.
Могла бы при таком случае прибавку к зарплате потребовать, что упускаю наихалатнейшим образом.
Мартин вроде успокаивается, но кто не успокаивается – это Франк. Он ведь не помышлял о том, чтобы отпускать меня с проекта, а Йонас ему там на фиг не нужен. Таким образом мне становится понятно, почему шеф на меня наехал, и я в очередной раз убеждаюсь, что у Франка на меня виды иного характера, непрекращающиеся, так сказать. И тут уже ему Йонас помочь не в состоянии.
А я не в состоянии помочь ему, потому что у меня виды совсем на другое: я хочу, чтобы в ЭфЭм немного отошли от меня. Может, отошли перманентно. Да, я так хочу. Я сама так хочу.
Йонас хоть и не бросает своих привычек и отсутствием «планов на выходные» по-прежнему не обижен – возводит меня в статус обожествления. До этого, наверно, просто не прочь был переспать, теперь же упрочняется в обожании безоговорочном и бесстрадательном. Узнаю от Рози, что он по пьяне кому-то признавался, что, мол, с какой бы девушкой ни проводил время – всегда в состоянии представить у нее мой облик, а от этого, мол, «драйвит шустрее».
Этак мы – все мы, не только я и Йонас – коллективно толкаем перед собой густой, мрачно-темный «ноябрьский» декабрь, катим его подобно здоровенному кому из грязи, каменюк и старых листьев. Ком от скатывания, понятно, только растет и вырастает выше нашего роста. В него набивается куча всего, а проект, как я слышу, разрастается. Только меня теперь нет на нем. И я, полагаю, не вернусь.
***
Франк ценит рождественские праздники, а потому все важные «активити» обычно ставит максимум на девятнадцатое, не позже.
Йонас тоже собирается в отпуск под «Сильвестр», то есть под Новый Год, но так, чтоб с запасом – чтобы начать провожать старый, да основательно.
От этого ему, правда, ой, как сомнительно. Он стоит сейчас передо мной, как раз поделился своими планами.
— Да езжай, конечно, — разрешаю я. – Чего? – когда он ушам своим не верит. Отмахиваюсь: – Мне нормально.
— Так, алё... – тыкает его Рози. Она давно уже им «отболела», если вообще когда-либо болела безответным влечением к какому-либо мужчине.
Йонас смотрит на меня такими глазами, как будто не прочь и меня с собой прихватить.
— Ниче, потом отработаешь, — посмеиваюсь я.
— Ты знаешь, что я охреневаю от тебя? – медленно и веско произносит Йонас и... запечатлевает поцелуй на моей щеке.
Рози шутливо-неодобрительно качает головой, как если бы хотела поругать его за то, что он распространяет на работе коронавирус.
— Ладно, ладно, погуляй там, — покачиваю головой я. – Тебе расслабиться нужно.
Не один же он туда едет, в самом деле – чего меня лобзать?
— Ты знаешь, что я почти забыл, куда хотел ехать?.. И зачем?.. – Йонас просто, не грубо, но и не робко берет меня за руки.
— А ты поезжай – вспомнишь! — советует Рози.
— Эт-то еще что такое! – возмущенно трубит проходящий по коридору Мартин.
— Это ничего такого, — спокойно отзываюсь я.
— Это фрау Херрманн подписала мне отпуск, — произносит Йонас, глядя мне в лицо и не выпуская моих рук из своих. – Спасибо, Кати.
— Надеюсь, вы не вдвоем в него намылились. Работать кто будет?
— Не, не вдвоем, — успокаиваю я начальника. – Я на вахте. И я ничего не подписывала – не имею полномочий.
— Да отпусти ты ее уже. Ей, в отличие от тебя, работать надо! — набрасывается на Йонаса Рози.
Он подчиняется ей с видимым неудовольствием, отваливает медленно и как будто с трудом.
— Нашелся мне хватальщик! – ворчит Рози.
— Ниче, сахарок, все нормально, — смеюсь я. – Он артист просто. Актер, который сам верит в свою игру. Кстати, над чем это мне работать надо?
— Дык совещание же ж по Карре-Ост надо подготовить, последнее в этом году, а этот хохмач сваливает!
— М-м-м… да? – у меня внутри мгновенно пустеет что-то. – Я думала, его провели уже...
— Не-а, переносили. Меня спрашивай, прежде чем всяких обормотов в отпуск отпускать.
Твою мать. Я думала, эту чашу... все чаши – мимо меня... блин.
Рози совсем-совсем не спрашивает, почему это я вот уже с месяц, как спихнула Йонасу Карре-Ост. У нее хватает соображения не полагать, будто я в натуре ему покровительствую. Наверно, она догадывается об истинной причине, и у нее также хватает соображения не допытываться, верны ли ее догадки. Они верны настолько, что сейчас она парится о сформировавшемся косяке еще раньше меня.
— Ниче, переживем. Йонас мне дела передаст.
Да в конце концов, я даже не знаю, насколько в проекте вообще задействован Рик... может, зря я так старательно избегала этих ВиКо...
